— Про бомбу скажи, — буркнул Валентин.
— Про бомбу? — обернулся на него Борис. — Ах, про бомбу!.. Вот что, Алексей Андреич, тут еще одна деталька маленькая: Тимур обещал нам сюрприз преподнести. Говорил, что, мол, настоящую бомбу вам приготовил, увидите — слюнки потекут от удовольствия… Но беда в том, что никто так и не узнал, о чем речь шла… То есть речь шла все о том же компромате, но о каком именно и на кого, — нам неведомо, и в каком виде эта «бомба» существует — тоже. Задачка не из легких, понимаю… Но надо бы ее найти, «бомбу» — то. Постарайтесь. Поможем всем, чем можем.
А можем мы все.
* * *
— Реми нужно продлить визу, — не замедлил воспользоваться Кис.
Борис сморщил курносый нос:
— Зачем он вам нужен?
— Он нужен Ксении, а Ксения нужна ему. И потому он готов сделать все, чтобы вы оставили ее в покое. А мне бы он мог помочь.
— Зачем посвящать в эти дела иностранца? — снова наморщил нос Борис.
— Он для вас даже более безопасен, чем я, — он не умеет читать по-русски и ваши секреты проведать не сможет. А голова у него толковая, мне будет очень полезен в роли помощника, и в таком щепетильном деле вам подходит, если вы поразмыслите, лучше всего.
Борис посмотрел на Валентина, Валентин на Бориса, и последний заключил:
— Ладно. Поможем с визой, позвоните мне завтра, я скажу, куда и когда подъехать.
— Еще вот что: мне нужно содействие милиции. В частности, надо попасть в квартиру Тимура. А она опечатана. Не знаю, как на Ленинском, а на Бережковской набережной — опечатана.
— Можете смело входить в любую, если есть надобность. Проблем не будет. Содействие мы вам обеспечим.
— Ну что ж, — поднялся Кис, разминая затекшие от неудобного сидения ноги, — пока все. Если мне понадобится ваша помощь, я с вами свяжусь…
— Вот по этому телефону.
И Борис протянул ему клочок бумаги, на котором неровным почерком был записан номер его мобильного.
Кис спрятал клочок в карман.
— С чего собираетесь начать? — спросил Борис.
— Пока не знаю. Надо подумать.
— Что ж, подумайте, подумайте… Я полагаю, господин Кисанов, что вы человек достаточно умный и понимаете, что информация, которую вы получили от нас, строго конфиденциальна?
Кис промолчал.
— Не слышу ответа!
Кис почувствовал, как напряглись тела его собеседников.
— Вы ведь собрали обо всех нас информацию, не так ли? — сдержанно произнес Кис. — Тогда вы должны знать, что еще никто из моих клиентов не мог пожаловаться на разглашение своих секретов.
С этими словами Кис направился к выходу.
— Женя уже наверняка обернулся и ждет вас в машине у выхода, — произнес ему вдогонку Борис. — Дорогу найдете или проводить?
— Найду, — буркнул Кис.
— Вот еще что… — понесся ему вслед голос Валентина, и Кис остановился у дверей. — У нас есть подозрение, что Тимур исподтишка пользовался собранной информацией в личных целях. И если бы проверка, которую мы начали, но не успели довести до конца, подтвердила это, то Тимур… Кто-то нас опередил. Но он так и так был бы не жилец.
— Что значит «пользовался информацией в личных целях»? То есть у вас есть версия, что он занимался шантажом?
— Версии будете строить вы, Алексей Андреевич, это ваша работа, — тихо произнес Валентин. — Но я хочу, чтобы вы поняли, хорошенько поняли одну вещь. Мы вам сказали, что мы люди культурные и без крайней необходимости никого не обижаем… Но если вы попытаетесь… Нет, если вы только вздумаете попытаться воспользоваться нашими досье, мы вас обидим. Крепко обидим.
— Ты, Валя, не можешь удержаться и не сказать гадость человеку. — Кис с грустным осуждением покачал головой, словно перед ним был несмышленый пацан, этакий Мальчиш-Плохиш. — Или я похож на идиота? Или нужно больше ума, чем у меня есть, чтобы все понять о вашей «культуре» и о вас, «культурных людях»?
Пнув со злым наслаждением железную дверь, которая загудела и тяжело поехала на петлях, Кис окунулся в непроглядный мрак подземного коридора и побрел наугад, вытянув перед собой руки, громко чертыхаясь и матерясь.
— А ты не выступай, — разнеслось ему вдогонку по гулкому коридору, — раз все понял, так и не выделывайся! А то…
Кис свернул на лестницу и так и не услышал, что будет «а то».
Пока Ксюша отсыпалась, а Александра сторожила ее тяжелый, похмельный сон; пока Реми ездил по адресу, указанному Борисом, за продлением визы, Кис успел смотаться на Ленинский проспект.
Он был разочарован — дверь, обитая кожей, уступила ему через десять минут, но за ней оказалась другая дверь, на этот раз металлическая. Ни вскрывать, ни ломать сейфовые замки Кис не умел и вернулся домой несолоно хлебавши.
— Ванька, ты где, шалопай? — зычно рявкнул Кис c порога. Встрепанный Ваня показался из дверей своей комнаты, потягиваясь. — Чего дрыхнешь с утра пораньше? Опять всю ночь тусовался?
— Ага, — зевнул он во весь рот. — В «Утке» был.
— Это еще что за шмасть такая?
— «Голодная утка», дискотека…
— Ничего себе названьице… Ты мне вот что скажи: как уроки идут с Петровичем?
— Лучше некуда.
— Ты серьезно? Он тобой доволен?
— Говорит, что до меня никому не удавалось заставить его уважать эту машину с искусственными мозгами…
— Отлично. Иди спать дальше.
— А?..
— Понадобишься — разбужу. Хотя, постой-ка… Ты там глянь, чего у Петровича в компьютере интересного для нас есть. Базы данных всякие, программы поиска… Ну и, сам понимаешь, что с этим надо сделать… С максимальной осторожностью, конечно, Петрович не должен…
Ваня молча прошел к себе в комнату и вынырнул оттуда через мгновенье, кинув веером несколько дискет на стол.
— Чай, не пальцем деланы, — важно заявил он и снова скрылся в своей комнате, на этот раз досыпать.
Покрутив в руках дискеты, небрежно подписанные карандашом, и так и не сумев понять, что на них находится, Кис только покачал головой и направился прямиком к телефону.
Серега был необыкновенно покладист. Кис не знал, отнести ли это за счет Ваниных преподавательских успехов или за счет «обеспечения содействия» Борисом, но гадать не стал — какая разница, лишь бы дело двигалось! Главное, что Кис сумел выторговать материалы дела по убийству Тимура и ключи от его квартиры на Бережковской набережной, пообещав сделать с них копию и незамедлительно Сереге вернуть.
Кис снова набрал номер, на этот раз физкультурника Бориса, и сердито поставил условие: его снабжают ключами от железной двери, или пусть вскрывают своими силами. Он, Кис, не «медвежатник», он частный детектив, если вы понимаете разницу…
Борис заверил его, что приложит все старания, чтобы обеспечить доступ в квартиру на Ленинском, и обещал перезвонить, как только будут результаты.
* * *
Кис вернулся с Петровки через два часа, хмурый, как осенняя непогодица.
Реми ждал его в квартире. Он продлил визу на десять дней, рассчитался в гостинице — по уговору с Кисом Реми с этого дня жил у него.
— Едем, — позвал он Реми, не раздеваясь. — На Бережковскую набережную.
В машине Кис рассказал озадаченному Реми, что, как следовало из материалов дела, осмотр квартиры милицией установил, что кто-то старательно стер все имевшиеся в ней отпечатки. И еще деталь любопытная: в деле отмечено, что таинственным образом исчез еженедельник убитого.
— Что крайне подозрительно, не правда ли, Реми?
Реми на лукавый взгляд Алексея не ответил и попросил продолжения.
Кроме того, послушно продолжил Кис, у них есть показания соседки о «девушке в берете». Что крайне тревожно. Но никакой зацепки, где искать эту девушку, у следствия нет. Что утешает. В то же время, судя по всему, квартира местом преступления не является. Что и вовсе окрыляет — ты согласен, Реми?
Реми был отчасти согласен, но «девушка в берете» его расстроила.
— Надо будет сказать Ксюше, чтобы больше берет не носила, — буркнул он. — Что еще интересного вычитал?
— Тимур, судя по всему, был убит в пятницу вечером. Он должен был уезжать в командировку в понедельник, а выходные провести на даче. В субботу он на дачу не приехал…
— А Зубков сказал, что он должен был уехать в пятницу!
— Тоже непонятно. Ему вроде бы нас обманывать не с руки. Тимур сказал ему не правду? Но зачем? И еще: кто-то из соседей показал, что в пятницу вечером видел машину, припаркованную у противоположного тротуара, у реки. Ни марку, ни тем более номер свидетель не запомнил. Только сказал, что большая и серая.
Они открыли дверь, с которой чудесным образом уже испарились печати, и вошли в квартиру.
— А орудие убийства установили? — спросил Реми.
— Нет. Вскрытие подтвердило, что травма головы, не смертельная, причинена тяжелым округлым предметом. Я даже снова подумал о вазе… Но, конечно, не о той, которую тебе показала Ксюша.
— И не в этой квартире?
