Строгие судьи внимательно следили за соблюдением правил, чтоб не было заступа за контрольную линию или фальстарта.
Коля опустил пистолет, размял кисть правой руки, посмотрел на небо, словно прося Всевышнего оказать ему поддержку и направить ствол в нужную точку. Вновь прицелился. Всевышний просьбы не услышал, мушка по-прежнему совершала хаотические движения.
Однако пора. Не до вечера же целиться. Извини, Виталик, если что не так. Я сделал все возможное.
«Потешная, кстати, ситуация. Судьба видного общественного деятеля, крупного предпринимателя и авторитетного человека находится в руках какого-то торговца пылесосами. Причем в прямом смысле. Кому рассказать… А уж самому Академику! Посмеялся бы со слезами на глазах».
Коля выдохнул и задержал дыхание. Трибуны замерли. Дубль первый, единственный. Мотор, начали! «Хальт! Хенде хох!»
— Стоять! Оружие на землю!
Момент! Такого в сценарии не было!.. Зато есть в жизни. Жизнь не кино, она смешнее. Иногда гораздо.
Что это? Обещанное прикрытие? Почему ж оно так некстати? Или смена концепции? Или чайки за смерть подруги решили отомстить, милицию вызвали?
Пока Колин мозг пытался ответить на указанные вопросы, его самого красивым, но точным ударом в солнечное сплетение уронили на песок выскочившие из-за валунов и из-под песка новые действующие лица. Самих лиц, правда, рассмотреть не удалось, их тщательно скрывали маски с прорезями. Числом они втрое превосходили участников торговой сделки. А умением — вчетверо.
В полете удалось заметить, как люди в масках и комбинезонах опрокинули в прибрежную грязь Святослава Святославовича и Андрея Антоновича. И не велели двигаться под угрозой огнестрельной смерти.
В момент Колиного приземления пистолет выпал из рук, его самого профессионально и быстро перевернули на живот и примерили «браслеты». Они пришлись впору, хотя чуток и жали в запястьях. Потом поставили на ноги, лицом к городу и взяли под руки, дабы не упал и не попытался скрыться.
Из-за валунов вышли двое молодых и двое пожилых героев в штатском.
— Управление уголовного розыска! Отдел по раскрытию хищений огнестрельного оружия и взрывчатых веществ, — звонко и гордо представился один из молодых героев и повернулся к героям пожилым: — Товарищи понятые, прошу! Вы все видели?
Второй герой прутиком поднял пистолет и поднес к их физиономиям. Те в унисон закивали головами — мол, видели, подтверждаем.
Коля пока плохо соображал, что происходит, — удар, хоть и пришелся в грудь, но последствия отразились и на голове. Но в одном он не сомневался точно — Виталика среди новых героев не было.
* * *
Торговцев огнестрельным оружием привезли не в ГУВД на Суворовский проспект, а в знакомый Колянычу 98-й отдел, на территории которого произошло задержание с поличным. Так полагалось по милицейским понятиям. Его и остальных господ вытолкали из автобуса и препроводили в дежурную часть. Истинному посреднику несказанно повезло (пьяным действительно почему-то везет) — ничего противозаконного при нем не оказалось, и предъявлять ему было нечего. Как и водителю «Лексуса». Но обоих, естественно, тоже погрузили в спецтранспорт. Столичный гость, так и не пришедший в себя, уснул на руках собровцев из группы захвата, аки младенец. И снились ему кареты с лошадками.
В дежурной части всю компанию обыскали и усадили на длинную лавку из слоновой кости. Знакомый дежурный офицер, поправившийся за эти годы килограммов на двадцать и потерявший последние волосы, по одному вызывал доставленных и заносил их анкетные данные в толстый прошитый журнал. Святослав Святославович, с которого начали, вежливо заявлял протесты, настаивал на приглашении адвоката и рисовал ужасные перспективы за незаконное задержание. «Какие проблемы, коман… товарищ майор? Мы гуляли по берегу, любовались Кронштадтом, заводом, слушали пение чаек, обсуждали театр. А тут эти уро… прошу прощения — люди в масках. И слова сказать ведь не дали — сразу по лицу. Разве так можно? Разве это по закону?.. Костюм зачем испортили? Цены немалой, на заказ сшитый. А синяк поставили? Извините, но я буду вынужден подать исковое заявление, и вас серьезно накажут. Вплоть до увольнения. Не хотел, но придется. Позвоните, пожалуйста, моему адвокату или дайте позвонить мне. Имею право…»
— Заткнись, — так же вежливо попросил дежурный, — это не ко мне вопросы. Фамилия, имя, отчество. Где и с кем родился?
Оказалось, что зовут покупателя вовсе не Святославом Святославовичем, а более прозаично — Станислав Иванович. И дело, конечно, не в конспирации. Вчерашняя шпана меняла не только имидж, но и имена. Чтоб не жгло позорное прошлое и не отпугивало потенциальных деловых партнеров, особенно из других регионов. Чтоб не закрывали партнеры лицо руками, услышав страшную фамилию. И нет чтоб на нормальное имя сменить — нет, нам Святослава подавай!..
После завершения анкетирования сержант-помощник дактилоскопировал возмущенного Станислава-Святослава и жестом пригласил в «аквариум», а дежурный вызвал следующего.
Следующим был Коляныч. По пути в отдел он немного оправился от болевого шока и попытался проанализировать ситуацию. Их ждала качественно замаскированная засада, стало быть, бойцы из Управления точно знали, где состоится проба ствола. И знали, на чем приедут стороны к заливу, иначе бы «Лексус» оставили в покое. Отсюда очередной логичный вывод — какая-то сволочь застучала. Он и Игорь исключены, они понятия не имели, куда едут. Значит, кто-то из окружения Академика. А где Виталик? И что теперь делать?
Последние вопросы так и остались нерешенными, когда Коля присел напротив дежурного. Документы, слава Богу, он предусмотрительно оставил в «Ниссане».
— Что-то рожа у тебя знакомая… Фамилия?
«Конечно, знакомая. Хоть за пять лет и изменилась. И ведь не намекнешь при посторонних, что я свой, внедренный. А эти, из оружейного отдела, в коридоре курить остались, пока дежурка с формальностями решит…»
Коля назвал первую пришедшую в голову фамилию:
— Сыроежкин.
— Имя, отчество, год и место рождения.
— Вадим Алексеевич.
Остальное тоже было плодом фантазии. Дежурный безо всяких эмоций заносил липу в журнал. Коля, конечно, знал, что сейчас эти данные проверят через адресное бюро, но другого выхода у него не было. Хотя нет, не проверят. Он же — по легенде — проживает в Москве.
— Адрес?
— Город Москва, улица Зои Космодемьянской, дом тринадцать, квартира два.
Существует ли такая улица в столице, Колю волновало мало — пускай проверяют!
— А здесь чего делаешь? Гастролер? Гастарбайтер? Или тоже видами любовался?
— Не поверите — тоже.
— А ствол нашел, наверное?
— Совершенно верно. Прямо возле камней и лежал. Я еще подумал: не милицейский ли, не потерял ли кто… Только собирался отвезти, а тут ваши. Словно ждали. Опасаюсь, что это провокация.
— Место работы, должность.
— Квартира, домохозяин, — ответил Коля в порядке поступления вопросов.
— А по роже?..
— Ну правда домохозяин…
— Бандюган то есть. Судим?
— Боже упаси. Даже не намекали.
— А где я тебя мог видеть?
— Возможно, по телевизору. Шоу «Упасть за шестьдесят секунд». Кто больше выпьет. Я в четвертьфинале срезался. На пиве.
— Приехал когда?
— Сегодня утром.
— У кого остановился?
— Ни у кого. Сегодня собирался назад уехать.
— А где документы?
— Так ваши отобрали. Я хотел предъявить — не успел.
Дежурный еще раз порылся в куче изъятых бумажников и недовольно хмыкнул:
— Нет тут ни хрена.
— Тогда я пропал. Не уеду.
— Ты и так не уедешь, — майор подал сигнал помощнику, — забирай.
Следующий.
— А в туалет можно? — Коляныч предпринял попытку связаться с «центром». — Хотя бы по-малому?
— Через два часа. Раньше не положено. Сыроежкин, блин.
Сержант профессионально снял Колины отпечатки пальцев, предложил помыть руки в ведре с черной от краски водой, где, словно уклейки, плавали хабарики (чьи-то выброшенные улики). Потом указал на дверь темной камеры, а не «аквариума», в котором продолжал возмущаться Святослав Святославович. Все верно. Не должны подельники сидеть вместе и обсуждать, как избежать заслуженного наказания. А то и подкоп рыть.
Лязг засова, болезненный толчок в спину. Будьте как дома!
Да, время не властно над истинными ценностями. Несмотря на косметический ремонт сих ценностей. По-прежнему никакого бархата и шелковых подушек. Зато все те же четыре квадратных метра, глазок в двери. Та же резная скамья, те же бурые разводы на каменном полу, дуршлаг вместо абажура. Тот же ни с чем не сравнимый запах веков. Да и надписи изменились не сильно. «„Зенит“ — чемпион», «Кто мы? Мясо!», «Кончайте ваши тяги, козлы!», «Продам а/м „Жигули“, не в угоне», «Бей ментов — спасай Россию». Бьют, бьют, а она не спасается. В углу столик с огромными шприцами, кусачками, иглами и прочими профессиональными орудиями пыток, чуть-чуть прикрытыми белоснежной салфеткой. Фу, померещилось.
