— Была у меня здесь одна… — Гренадер сплюнул. — Лучше скажи, откуда у тебя такая тачка?
Он завистливо посмотрел на синюю «Мазду».
— Да, встретился мне один терпила вот в таком месте, как это, — усмехнулся Шерхан. — и чиркнул по своей толстой шее большим пальцем. — Так что и капустой, и тачкой разжился.
— Спалиться без номеров не дрейфишь?
— Я на трассу не выезжаю, — покачал головой Шерхан. — Я эти места, как свои пять пальцев знаю. Пока фартило.
— Так чо, реальные бабки поднимаете? — спросил Гренадер, окинув изучающим взглядом всех троих. — Смотрю, все в рыжье и на колесах, значит, нормально получается.
— Когда как, — уклончиво ответил Шерхан. — С нами что ли хочешь?
— Да я в такой каше не варился, не знаю…
— Нам бы такой, как ты не помешал, — сказал Шерхан. — Да и ты меня знаешь, не один год вместе чалились.
— Подумать надо, — ответил Гренадер, потирая ушибленный затылок. — Я твоих дружков не знаю, сначала поближе познакомиться надо.
— Без проблем! — обрадовался Шерхан. — А у меня есть один спец знакомый, так он тебе ксиву сделает.
— Другое дело, — Гренадер благосклонно похлопал его по плечу.
— Нам бы теперь всем вместе кирнуть для закрепления знакомства, — предложил Шерхан.
— О-о-о, — потер руки Юнга.
— Ты губы сильно не раскатывай! — Мотыль несильно ткнул Юнгу в бок. — Старшие без тебя разберутся.
— Тоже мне командир!
Гренадер посмотрел на ссорящихся сверху вниз, словно они были надоедливой мошкарой, и ответил Шерхану:
— Накатить сейчас в самый раз.
— Мотыль с Юнгой в деревню за мясом и самогоном сгоняют, — Шерхан довольно улыбнулся. — Вот тогда и оттянемся.
Юнга и Мотыль поняли, что от них требуется без дополнительных инструкций. Они быстро уселись в машину и лихо рванули по проселочной дороге. Очень скоро они вернулись и, открыв багажник, похвастались добычей.
— Самогон — что надо, первач высшей пробы, — Мотыль взял в руки две большие бутылки с прозрачным самогоном, в котором плавали красные перчины.
— Шерхан, — начал Юнга виноватым голосом. — Свежатины не нашли. — Он достал большой сверток из промасленной бумаги и с гордостью развернул. — Зато домашней колбасы взяли.
— Сто лет не жрал такой! — обрадовался Шерхан.
— Тут еще сальцо, — Юнга достал на багажник два больших пакета, набитых продуктами. — Чеснок, огурчики соленые, рыба жареная, хлеб горячий…
У всех четверых глаза заблестели голодным блеском.
— Так, поляну накрывайте! — скомандовал Шерхан неразлучной парочке. — Гренадер, а мы пока за свиданьице с тобой опрокинем по стопарику, да покалякаем, — предложил он, свинчивая пробку с бутылки.
— Охотно, Шерхан. — Гренадер взял поспешно протянутые ему Мотылем стаканы. — Вот уж не думал, что свидимся, да еще и так…
Шерхан плеснул в стаканы самогон.
— Давай, — Гренадер поднял стакан. — За ваш экипаж, чтоб ему всегда фартило.
— Давай лучше за наш новый экипаж, и за нового капитана! — понизив голос, предложил Шерхан.
Гренадер постарался скрыть свое удивление:
— И кто будет новым капитаном?
— Если согласишься… — Шерхан нарезал толстыми ломтями жирную колбасу с упругой шкуркой, трескавшейся под нажимом ножа. — То тебя капитаном сделаю. — Он покосился на разложивших на багажнике еду Мотыля и Юнгу.
— Зачем тебе новый капитан нужен? — недоверчиво спросил Гренадер. — У вас же, вроде, дела ништяк?
— Сейчас с тачками нет такой лафы, как летом, когда все по грибы в лес едут. — Шерхан с хрустом откусил чеснок. — Тачки чаще пустые попадаются, а погореть на них легко. — Он счистил ножом соль с сала. — Не знаю, Гренадер, что дальше делать, в какие края податься.
— Угу, — промычал Гренадер, силясь проглотить слишком большой кусок колбасы. — Тогда у меня одна тема для тебя есть, — произнес он не очень отчетливо. — Ты уверен, что твоим корешам доверять можно? — Он кивнул в сторону парней, дожидающихся, когда им позволят присоединиться к разговору и пиршеству.
Юнга и Мотыль делали вид, что просто курят в стороне, но, на самом деле, старались расслышать, о чем говорит их пахан со старым знакомым.
— Пацаны верняк, — подтвердил Шерхан. — Столько тем с ними замутили…
Гренадер кивнул ему и, усмехнувшись, обратился к молодняку:
— Хватит уши греть! Давайте выпьем за знакомство.
Юнга и Мотыль, нетерпеливо ожидавшие приглашения, с готовностью принялись наливать самогон в граненые стаканы и заготавливать бутерброды.
После того, как все выпили и закусили, Гренадер сказал:
— Такая тема у меня. Есть одна гагара, которую раскрутить на хорошее бабло можно.
— Местная что ли? — поинтересовался Шерхан.
— Нет, — возразил Гренадер. — Она сейчас вообще не здесь.
— Что-то я не понял… — Мотыль поднял брови и на его лбу появились глубокие морщины.
— Здесь рядом один фраер живет. — Гренадер облизал обветренные губы. — Он нас на гагару наведет.
— Так поехали к нему прямо сейчас, — оживился Юнга. — Чего ждать?
— Слышь, ты хвост не поднимай! — рявкнул Шерхан. — Теперь Гренадер капитан. — Он пристально посмотрел на своих подопечных. — Усекли? Когда скажет, тогда и поедем.
— Так, а я что? — пожал плечами Юнга. — Я только за.
— Я тоже, — поддержал Мотыль. — Мне Гренадер сразу правильным пацаном показался.
Надменно прищурившись, Гренадер ухмыльнулся:
— Хорош по ушам ездить. А кто меня чуть живьем не закопал?
Мотыль стал пристыжено растирать по ладоням жир от сала.
— Гренадер, — обратился к другу Шерхан. — Что скажешь? Когда фраера трясти поедем?
— Побухаем нормально, отдохнем, а вечером поедем, — ответил Гренадер, ставя пустой стакан на багажник, чтобы его наполнили. — А как тут с телками? Есть, с кем оттянуться?
— Юнга отвезет нас, — подмигнул Мотыль. — Там в деревне есть проверенные давалки.
— Наливай! — скомандовал захмелевший Гренадер. — До вечера далеко.
Мотыль наливал нетвердой рукой самогон, расплескивая его и капая на багажник. Подняв засаленные стаканы, все четверо со звоном чокнулись и, почти одновременно выдохнув, опрокинули в себя обжигающую жидкость.
— Гренадер, так откуда ты, говоришь, того фраера знаешь? — спросил Шерхан, нюхая поджаристую хлебную корку.
— Я его с самой зоны пасу. Для этого с ним на лыжи стал. — Гренадер закурил, пошатываясь на ослабевших ногах. — Привез его к своей шмаре… Катюхе.
— Так он бабу твою увел что ли? — заплетающимся языком спросил Юнга.
— Ты башкой думай! — Гренадер дал ему легкий, но обидный подзатыльник. — Шмару я ему сам отдал. — Воля ссучился и мозолью заделаться решил. Кинул меня, короче…
— Ничего, скоро сука ответ держать перед тобой будет, — успокоил Шерхан, похлопав нового главаря по плечу.
Гренадер сейчас ощущал себя самым крутым пацаном на свете. Еще несколько часов назад он не знал, что делать и куда прибиться, а теперь он был капитаном настоящего экипажа. Он знал, что теперь Роман очень скоро ответит ему сполна. Хмелея, он все сильней свирепел, представляя, какой будет его месть обидчику.
О пощаде не могло быть и речи.
Всю ночь Варвара думала о событиях прошедшего дня. Проснувшись рано утром, она поняла, что не обретет покоя, пока не выручит Романа из беды. Размышляя о том, как ему теперь помочь, она чистила зубы, расчесывалась, готовила завтрак и пила кофе.
Мокрая, только что вымытая тарелка, выскользнула у Варвары из рук и, ударившись о пол, вымощенный красной плиткой, разлетелась в дребезги.
— На счастье, — сказала Тамара, вошедшая в кухню.
— Где оно только то счастье, — Варвара повернулась к сестре. — Доброе утро!
— Как тебе спалось? — спросила Тамара, взгромоздившись на высокий барный стул. — Судя по всему, не очень хорошо.
Она посмотрела на сестру. Варвара выглядела усталой и бледной. Под запавшими глазами, залегли коричневые тени.
— Да какой уж там сон, — махнула она рукой.
— И что же тебе спать не дает?
— Ой, и любовь, и ревность, и совесть… — Варвара села рядом с сестрой. — Все мне дышать мешает и не знаю, как избавиться от этого. — Она изучающим взглядом посмотрела на Тамару. — Да ты, сестренка, тоже, как будто, не очень хорошо спала?
— А ты думаешь, что если тебе плохо, то мне хорошо может быть? — горько усмехнулась Тамара. — Когда тебе тяжело, то мне тоже, когда тебе больно, и мне больно. — Она погладила сестру по волосам. — Вот только как помочь тебе теперь, не знаю.
— Зато я знаю, — решительно произнесла Варвара и ее глаза зажглись надеждой. — Только еще не придумала, как это сделать.
— Что ты задумала?
— Обещай, что не станешь ни мешать, ни отговаривать, — потребовала Варвара.
