Ознакомительная версия.
Всю ночь он провел в камере, и только к обеду следующего дня появились оперативники, занимавшиеся покушением на гражданку Володарцеву.
С Джином не церемонились. Сильнейший удар под дых поставил его на колени.
— Что ж вы творите, суки? — прохрипел он.
И тут же на голову со страшной силой опустилась тяжеленная книга.
— Это тебе за сук, — мило улыбнулся ему опер с узким носом, но непомерно широкими ноздрями.
— Что за дела, начальник?
— Хочешь узнать? Присаживайся, поговорим…
На стул Джин опускался медленно и с опаской. Боялся, что стоявший позади опер выбьет его ударом ноги. Но нет, обошлось. А опер за столом даже угостил его сигаретой.
— Девушку кислотой зачем облили? — почти ласково спросил он.
— Какой кислотой? — изобразил непонимание Джин.
— Серной…
— Какую девушку?
— Зовут Евгения, фамилия Володарцева.
— Не знаю такую.
И снова на голову опустился тяжелый талмуд.
— Честное слово, не знаю!
— А Снегурку куда подевал?
— А-а, Снегурку… Это которую мы в Сокольниках подобрали?.. У нее еще маска на лице была…
— Где она?
— Беда, начальник… — хлюпнул носом Джин. — Я с ней сначала переспал, а потом уже увидел, что у нее руки исколоты. Наркоша она… Что, если она меня спидаком заразила?
— Значит, сдохнешь, — не моргнув глазом сказал опер. — Я спрашиваю, где она?
— Так ушла… Я ей на лапу дал, и она ушла. Еще вчера…
— Куда?
— Не знаю… Найди ее, начальник. Я тебя умоляю, найди! Пусть у нее анализы возьмут!
— Анализ у тебя возьмут. На глисты… Что такое пресс-хата, знаешь?
— За что, начальник?.. Я-то в чем виноват? Ехали мы с Юриком, смотрим, Снегурка к нам бежит. Это ж как новогодний подарок, а кто от подарков отказывается?.. Блин, если она мне на конца подарок подарила… Найди ее, начальник!
Очередной удар по голове привел Джина в чувство. Но правду из него не выбил. И напрасно опера измывались над ним и угрожали, он твердо стоял на своем. Снегурку в маске Бабы-яги он не знал и не видел, как она плеснула серной кислотой в лицо гражданке Володарцевой. И опознать он ее не мог, так как сексом с ним она занималась в той же маске. Дескать, сам так захотел, для остроты ощущений. Новый год как-никак…
Тема Тарань долго смотрел на Никиту. Наконец в его глазах появилось узнавание.
— Студент?
С Темой Никита познакомился еще в следственном изоляторе, до этапа. Парень был авторитетным бандитом из «новых». Стрелки, разборки, кровь, стволы… Его и взяли за незаконное ношение оружия, но во время следствия он разгуливал на свободе в надежде, что адвокаты развалят дело. Но прогадал Тема: ему впаяли три года лагерей и после суда отправили в камеру для осужденных.
Тема был крутым пацаном и людей совершенно не боялся — с ходу обломал рога одному особо борзому типу. Но вскоре выяснилось, что парень страдает клаустрофобией, его пугало замкнутое пространство. Братва посоветовала ему обратиться к Никите, а тот прописал ему курс лечебной терапии. Под видом суперэффективных транквилизаторов он скармливал ему обычный глюконат кальция. Через три-четыре дня все страхи улетучились — то ли сами по себе, то ли сработал эффект самовнушения.
— Здорово, Тарань!
Никита не был ни вором, ни бандитом, но за ним тюрьма, и он имел право говорить с Темой в разгильдяйски непринужденном тоне. Но самого права было мало, нужно было еще уметь владеть собой, ибо, судя по машине, на которой Тема подъехал к ресторану, он представлял собой достаточно большую величину в криминальном мире.
— Ты как меня нашел? — подозрительно спросил бандит.
— Ты же сам говорил, где тебя можно найти…
— Когда это было. Времена меняются…
— Так я на все сто и не рассчитывал, когда сюда шел. А, как видишь, нашел.
— Что надо, Студент?
Никита перехватил Тему по пути от машины к парадному входу в ресторан. Судя по всему, авторитет куда-то спешил. Но все-таки остановился. Вот он достает из кармана пачку сигарет, предлагает угоститься. Значит, есть у него время на своего бывшего сокамерника. Как есть и сам интерес, неважно, что ностальгический.
— Помнишь, ты говорил, что если вдруг какая беда, могу к тебе обратиться.
— Помню, брат. Я все помню… А что, беда случилась?
— Ну, да… Девушку мою кислотой облили.
— Беспредел. И какая падла это сделала? — спросил Тема участливо, но при этом без видимого желания покарать виновного.
— Да есть тут одни отморозки… Их завтра из ментовки выпускают.
— И что?
— Меня заказчик интересует. А они не говорят. Сказали, что не при делах, а менты им поверили.
— Значит, на лапу им дали. Серьезные люди?
— Да нет, шваль вокзальная. Я с операми говорил, они сказали, что эти бакланы по электричкам «зайцев» штрафуют…
— «Зайцев»?! По электричкам?! — развеселился Тема. — Ну ваще… Шелупонь, в натуре… А бабу твою, думаешь, заказали?
— Уверен… Они хоть шваль, но хитро все придумали. Как будто это моя бывшая подруга ей отомстила, маскарад устроили…
— Да тут, ля, страсти французского двора… Ну, пошли, брат, за встречу поднимем, а заодно и поговорим…
Тема провел Никиту в отдельный кабинет, улыбчивая официантка в коротенькой юбочке и кружевном переднике подала обед. И графинчик водки.
— Ну, сначала для аппетита! — задорно подмигнув Никите, поднял стопку Тема.
Никита приготовился к резкому вкусу, заранее сморщился. Но водка оказалась обыкновенной водой. Холодной, освежающей, но водой.
— А это тебе за таблетки, которыми ты меня кормил! — расхохотался Тема.
Никите стало не по себе. Оказывается, бандит разгадал его хитрость. И ладно, если он откажется ему помочь. Худо, если он отгрузит ему лишнюю тонну проблем…
* * *
Анатолий Данилович был неумолим. Жениться немедленно. Здесь и сейчас, прямо в больничной палате. Все уже готово для бракосочетания. Не было только белого подвенечного платья: не успели пошить, но это, как ни странно, не раздражало, а, напротив, успокаивало Евгению — создавалась иллюзия, что замуж она выходит понарошку…
Когда она впервые сказала Варшагину-старшему «да», прежде всего она хотела, чтобы тот оградил ее от поползновений со стороны своего внука. Но беда пришла с другой стороны… Трудно было поверить, что Никита способен на такое. Ладно, если бы его Диана действовала сама по себе, так нет, он ей помог в этом: окликнул Евгению в тот момент, когда она садилась в машину. Он нарочно отвлек ее, чтобы его подруга смогла осуществить свой или, скорее всего, их совместный замысел… На счастье, она успела закрыть лицо ладонями и наклонить голову. А на руках были перчатки, кожа которых и приняла на себя основной удар. Несколько капель попали на подбородок, но врач говорит, что это не страшно: специальная терапия сведет следы от ожогов на нет. Кисти рук тоже пострадали: кислота прожгла перчатки, добралась до родной кожи, но и это поправимо. Не все просто с верхней частью головы. Серная дрянь сожгла волосы и еще сильней кожу под ней. С этим серьезно: уродливые шрамы останутся на всю жизнь, и неизвестно, будут ли расти на этом месте волосы. Но есть парики, посредством которых можно будет скрывать дефект… А пока что Евгения вся в бинтах, и даже обручальное кольцо на палец не наденешь.
— Объявляю вас мужем и женой! — расплылась в притворной улыбке молоденькая пышка из ЗАГСа.
Пришла пора обменяться поцелуями, но Евгения ничуть не побрезговала прикоснуться к губам Анатолия Даниловича. Она была благодарна ему за все, что он для нее сделал. Ладно, что в беде не бросил — и палату платную организовал, и медицинских светил на консилиум вызвал. Так еще и браком с ней сочетался.
Краем глаза она увидела, как поморщилась пышка. Видно, представила себя на ее месте. Каково это целовать в губы слюнявого старика. Евгения могла ее понять, но не захотела. И нарочно, чтобы подразнить ее, обеими руками обвила шею своего мужа и еще крепче прильнула к нему губами.
Потом было шампанское и конфеты. А до брачной ночи дело не дошло. Это уже слишком, и они оба это понимали.
— Ну, вот и все, — печально улыбнулся он, когда они остались вдвоем.
— А может, все только начинается? — Она нежно провела рукой по его плечу.
— Если есть жизнь после смерти, то да…
— Еще одно слово в том же духе, я и тебя, мой дорогой, погоню отсюда поганой метлой.
— Предчувствие плохое.
— Та-ак!
— Молчу.
Но безмолвствовал Варшагин недолго.
— Эдик не хотел, чтобы мы поженились, — сказал он.
— Я в курсе.
— Вдруг это он хотел испортить твою красоту?
— Настоящую красоту ничем не испортишь, — в иронично-пафосном тоне, но с унылой насмешкой сказала она.
— Это верно, — легко согласился Анатолий Данилович.
— Это не верно, это всего лишь слова…
— Я бы от тебя не отвернулся, — покачал он головой.
— Давай не будем об этом, — покачала она головой.
Ознакомительная версия.
