Это место чудесное во многих отношениях. Здоровое. И с климатом, который любому придется во вкусу. Охраняемое самыми многочисленными полицейскими силами в мире в пересчете на душу населения. И все-таки в среде его покинувших свою родину гостей не стихает ропот. Как ни странно, один из самых распространенных поводов для жалоб — это то, что все удобства — все, что приходится покупать, — только первоклассные.
Понимаете, не то чтобы цены на них были непомерно высокими. Совсем наоборот. Вилла с четырьмя ваннами, которая, возможно, стоила бы несколько тысяч в месяц на каком-нибудь курорте, вроде Французской Ривьеры, сдается не более чем за несколько сотен. Но за меньшую сумму вы не получите ничего. Вы должны заплатить эти несколько сотен. То же самое с едой и выпивкой, с одеждой, косметикой, табаком и сотнями других вещей: либо ничего, либо все самое лучшее. Все это вполне стоит тех денег, за которые продается, и все-таки удручающе дорого для людей, которые располагают определенной суммой, а большую им взять неоткуда.
Эль Рей выказывает величайшую озабоченность по поводу этих жалоб, но с насмешливым огоньком в своих неопределенного возраста старческих глазах.
Естественно, он обеспечивает своих гостей только самым лучшим. А разве не этого они всегда хотели где-нибудь в другом месте? Разве не настаивали на том, чтобы это иметь, независимо от стоимости? Ну а потом... Он переходит к той теме, что менее изысканное жилье и материальные блага привлекут иммигрантов нежелательной разновидности; людей, с которыми его нынешним гостям не хотелось бы себя отождествлять. Потому что, если это случится, они, очевидно, уже не будут теми, кем они были, и не будут там, где находились.
Наблюдая, как их средства тают, более того, утекают во всех направлениях, люди ломают голову, лихорадочно пытаясь экономить. Они урезывают себя в еде, они обходятся без выпивки, они ходят в поношенной одежде. А в результате остаются в убытке точно так же, как если бы они покупали то, в чем себе отказывают.
Что подводит нас к теме банка Эль Рея, еще одного повода для горьких жалоб.
Конечно же банк не дает никаких кредитов. Кому он будет их давать? Так что единственным доступным источником дохода являются проценты, но не которые выплачиваются вкладчику, а которые выплачивает он сам. При балансе от ста тысяч долларов и более ставка составляет шесть процентов, но при меньших суммах она резко повышается, достигая убийственных двадцати пяти процентов при сумме в пятьдесят тысяч и ниже. Короче говоря, это почти обязательно, чтобы клиент постоянно имел на своем счету сто тысяч или больше. Но он не сможет добиться этого при помощи программы урезания расходов и отказа от чего-либо. Когда сумма, ежемесячно снимаемая со счета, становится меньше произвольно устанавливаемого минимума — приблизительно та сумма, в которую ему обходится жизнь по преобладающему первому разряду, — с него взимаются определенные сборы за неактивный депозитный счет. И они, присовокупляемые к суммам, которые он снимает со счета, неизменно дают этот требуемый минимум.
Конечно, все примерно так, как и должно быть. Эль Рей должен следить за тем, чтобы в его хозяйстве всего было вдоволь, а сделать это он может только на постоянной патронажной основе. Такое правило действует почти на каждом первоклассном курорте. С каждого гостя взимают плату по установленному тарифу, а пользуется ли он тем, за что платит, или нет, — это его сугубо личное дело.
Еще одна аналогия: никого не заставляют держать свои деньги в банке Эль Рея. Но администрация курорта, и конкретно полиция, не будет нести никакой ответственности, если их украдут — что в высшей степени вероятно. Есть веские основания считать, что сама же полиция и ворует у тех, кто не является вкладчиками банка. Но доказать это нет никакой возможности, и уж точно ничего нельзя с этим поделать.
Так что жалобы не утихают. Эль Рей ведет себя нечестно. У него нельзя выиграть. (Вы будете спорить со мной о честности, сеньор? А с чего бы это вам рассчитывать на выигрыш?) Он любезно выслушивает все жалобы, но вы не получаете от него никакого удовлетворения. Он обращает против вас ваши собственные слова, отвечает вопросами на вопросы, опровергает вас при помощи язвительных и ироничных иносказаний. Скажите ему, что то-то и то-то плохо, и предложите хорошую замену, а он процитирует вам древнюю притчу о короле, у которого было два сына, которых звали Всякий и Никакой. "Кто-то поинтересовался их характерами, сеньор. Хорошие они мальчики или плохие и кто из них хорош, а кто плох. И что ответил король? «Всякий — никакой, а Никакой — всякий».
Люди ругают его. Они называют его дьяволом и обвиняют в том, что он возомнил себя богом. И Эль Рей кивает на оба обвинения. «А в чем разница, сеньор? В чем разница между наказанием и наградой, когда человек получает только то, о чем он просит?»
Большинство иммигрирующих в королевство приезжают парами, это женатые пары или просто пары. Поскольку путешествие изнурительно, его редко когда можно совершить без преданного помощника. Поначалу каждый будет распоряжаться своими собственными деньгами, аккуратно внося ровно половину от общих расходов. Но это неудобно, это приводит к спорам, и, сколько бы всего ни было у человека, он никогда не избавится от призрака нужды. Так что очень скоро как бы невзначай начинают обсуждаться преимущества совместного счета, и как бы невзначай достигается соглашение о том, что им следует открыть единый счет. И с той поры — ну, исход зависит от того, кто из двоих находчивее, хладнокровнее и кому требуется меньше сна.
А тот, кто выжил и, соответственно, имеет в своем распоряжении банковский счет, не долго будет оставаться в одиночестве. Он будет иметь стимул к тому, чтобы искать другого партнера, или тот отыщет его. А когда их союзу придет конец, как это и должно быть, то будет заключен еще один.
А процесс все идет и идет — неизбежный, непреложный.
Это просто, как дважды два.
Мы уже упоминали о полиции Эль Рея, о покровительстве, которое она оказывает населению. Но это слово можно трактовать широко. Если человеку оказывают покровительство, он не должен слишком докучать. Он должен помнить, что жизнь принадлежит миру живых. У него хватит благоразумия не переступать черту само собой разумеющихся обязательств, чтобы извести негодяя, которого, может быть, и не существует.
Стрельба — неслыханное дело в вотчине Эль Рея. Не бывает такого, чтобы кого-то застрелили, пырнули ножом, забили дубинкой, придушили — словом, умертвили при помощи обычных орудий убийства.
По сути дела, убийств нет. Официально — ни одного. Очень высокий уровень смертности обусловлен многочисленными случаями самоубийств и предрасположенностью иммигрантов к несчастным случаям со смертельным исходом.
Прекрасные плавательные бассейны многочисленных вилл редко используются. Лошади, за недостатком упражнений, в государственных конюшнях нагуливают жирок, а корабли гниют в доках. Никто не рыбачит, никто не охотится, никто не играет в гольф, теннис и дартс. Короче говоря, если не считать ежегодного большого бала Эль Рея, общественной жизни практически нет. Любой человек, который приближается к другому человеку, — подозреваемый или подозрителен.
* * *
Док просто не знал, куда себя деть. Однажды, через несколько месяцев после своего приезда сюда, он прогулялся пешком к холмам и там набрел на деревушку, угнездившуюся в живописной долине и спрятанную от города. Единственная улица была красиво вымощена камнями; здания недавно побелены. Он чувствовал запах жарящегося перченого мяса, приносимый бризом. Единственными людьми, попавшимися ему на глаза, были двое мужчин в конце улицы, которые подметали камни мостовой метлами с длинными ручками. Док узнал их: ему пару раз пришлось раскланиваться с ними в городе. Он приподнял руку в приветствии. Но, очевидно не заметив его, они закончили подметать и исчезли в здании.
— Да, сеньор? — Карабинер в синей униформе вышел из двери поблизости. — Могу я вам чем-то помочь?
— Ничем. — Док улыбнулся. — Мне вдруг показалось, что я узнал этих двоих людей.
— Дворников? Это ваши друзья?
— О нет. Вовсе нет. Вообще-то я с ними едва знаком.
— Понятно. Ну, они вновь прибывшие, эти двое. Теперь они будут жить здесь — если вас удивляет их отсутствие в тех местах, куда они часто наведывались.
Док огляделся по сторонам, отпустил замечание по поводу того, как приятно выглядит это место. Карабинер согласился, что, действительно, все содержится в большом порядке.
— Таковы требования. Каждый житель вносит посильный трудовой вклад.
— Ага. — Док кивнул. — Это кооператив, да? Трудовой вклад вместо денежного?
— Совершенно верно, сеньор.
— Гм... — Док снова обвел окрестности оценивающим взглядом. — Так вот, я хотел бы узнать. У нас с женой чудесная вилла в городе, но...
