Ознакомительная версия.
Он глянул на Дениса и шутовски развел руками, причем в правой все еще был зажат пистолет, и сказал, не скрывая усмешки:
— Да, в окружении Никольского был мой человек, и он после досмотра передал мне оружие. Надо же, какой сюрприз, правда? — он подмигнул Денису и направился к столу, у которого лежал Никольский. — А ты думал, я вот так запросто сунусь к нему, без подготовки? Хотя какая, к чертям, подготовка, сплошная импровизация. Но выкрутились с божьей помощью…
Денис ни о чем не думал, он смотрел на убитых, на оружие, что лежало на столе поодаль, на светлые шторы, покрытые темными брызгами, на синеватую дымку, что еще не выветрилась из небольшого зала. Вот и все, Вавилов решил вопрос в своей манере, как привык, как учили.
Полковник наклонился над Никольским, осмотрел сначала со стороны, потом оттянул тому веки, проверил пульс на шее и брезгливо вытер пальцы о скатерть. Со стола упала вилка, ударилась с тихим звоном, полковник перешагнул через убитого и направился к Денису.
— Вот что бывает с теми, кто покупает должность, — сказал полковник, — не по Сеньке шапка оказалась. На город назначают человека, назначают, — он поднял указательный палец, — а Никольский думал, что вопрос решат деньги. Занес, куда следует, и получил место. И все бы ничего, но, во-первых, покровитель его полтора месяца назад в бассейне утонул — случайно, как ты понимаешь. — Вавилов глянул на Дениса, вытянул из-под ближайшего стола стул, толкнул Денису. — Сядь, не маячь. Времени у нас полно… — Вавилов положил пистолет на стол и встал рядом.
Денис сел, понимая, что положение невыгодное: за спиной коридор, где-то там остался вооруженный человек, и войти он может в любой момент, а дергаться глупо, да и незачем дергаться: захотят пристрелить — пристрелят. Вавилов его сомнения заметил, усмехнулся и сказал:
— Не трясись, ты мне живым нужен, и даже не из-за девки. Зачем — потом скажу, потерпи.
— А что во-вторых? — игнорируя откровенно издевательский тон полковника, спросил Денис. Шок и оторопь прошли, и он отлично понимал, что произошло только что: он сам, того не ведая, сделался наживкой, да только не той, что предполагал Никольский. Комбинация оказалась простейшей, как грабли, — Вавилов ждал случая, момента, возможности и, получив, использовал его по полной.
— Во-вторых, он борзеть начал, совсем берега потерял, — сказал Вавилов, присел на краешек стола и посмотрел на часы, потом на Дениса и быстро пояснил: — Крыс нигде не любят, не мне это тебе объяснять. А Никольский крысячил не по-детски, от условленных сумм хорошо если треть отдавал, нес что-то про кризис, про сложности и все такое. А сам греб ртом и задницей, точно две жизни себе отмерил. Его убрать хотели сначала по-хорошему, потом другие способы в ход пошли, а он как заговоренный — ни пули его не брали, ни взрывчатка. И еще этот его охотник за скальпами — двух моих человек убил, да еще и родственников следом отправил, мразь. Так и не узнали, кто такой, я искал, но без толку. Чертовщина какая-то, — Вавилов скривился, глянул Денису за спину.
Он тоже не выдержал и обернулся, но ничего толком разглядеть не успел. Прошел вроде кто-то через холл мимо двери, прошел и пропал, но все беззвучно, во всяком случае, выстрелов не последовало.
— У меня вводная была — устранить его и занять место смотрящего, — сказал Вавилов, — устранить любым способом на мое усмотрение. Я выбрал вот это, «беретта», красавица моя безотказная…
Он подкинул пистолет на ладони, да так неудачно, что тот упал на пол, крутанулся на гладких плитах и оказался на полпути между Вавиловым и Денисом. Оба глянули на оружие, потом друг на друга. Вавилов же своей оплошности будто и не заметил, смотрел в окно.
— Хорошая вещь, — сказал Денис, переводя взгляд на «беретту», — удобная. Но ты, я слышал, машиной предпочитаешь: и собак, и людей.
Сказал, и вдруг шкурой почувствовал, что больше не жилец, как и Настя. Она права, права во всем, она не врала ему, солгала лишь про курьеров. Она защищалась, защищалась, как могла, в меру сил, ума и скудных возможностей, защищалась от монстра, что постоянно был рядом. Вавилов — конченый психопат, больной на всю голову, но ведь не скажешь, на него глядя. А он поднимает брови от удивления и улыбается радостно, черт бы его побрал:
— Так вы не только трахались, но и поговорить успели? В перерывах? — сказал он, продолжая улыбаться, но глаза сузились, и ни ярости, ни злости в них не было.
Полковник точно в себя смотрел, просчитывал ситуацию — поступила новая информация, и он в темпе соображал, как ее можно использовать. Сообразил, улыбнулся обворожительно и выдал:
— Думаю, что карта все еще у Настюхи, Никольскому она передать запись не успела. Но почему, хотел бы я знать? Ты ничего мне сказать не хочешь?
Сказать Денис мог ему многое, но слова и обороты крутились в голове в основном непечатные. Но эмоции кое-как сдержал, последний вопрос проигнорировал, мысленно послав полковника лесом, и сказал:
— Поговорили, — Денис не сводил глаз с пистолета, — Вавилов, ты скот. Ты просто ублюдок, чтоб ты сдох.
— Ага, — радовался тот, — точно, это все я. Я тебе больше скажу, — он шагнул к Денису, и, не рассчитав, пнул пистолет носком ботинка, и тот оказался еще ближе к стулу.
— Она меня еще и подонком назвала. Подонок ты, говорит, я тебя ненавижу. — Он почти похоже передразнил Настю. — Подонок. Подумаешь, псину ее придавил, она все равно бы скоро сама от старости подохла. Я на девку рассчитывал, место ей у себя в фирме берег, а ей плевать было. Мы с ней потом год почти не разговаривали, даже не здоровались по утрам: мне-то без разницы, да жена переживала.
Вавилов отошел к столу, еще раз глянул на часы и в этот момент напомнил Ваську. Тот тоже вот так каждые пять минут время смотрел, когда курьера ждал, и этот чего-то ждет. Знать бы, чего именно. Денис смотрел перед собой, на стену, где висела огромная черная «плазма», точно вход в другое измерение, и косился на пистолет. До него было шага два или три, но сейчас нечего и думать, чтобы до него дотянуться. Вавилов расслаблен только на вид, он следит за каждым движением оппонента и легко опередит его, действовать надо наверняка.
— Настя еще про ДТП говорила, — напомнил Денис, — ты тогда человека убил, а она видела.
Вавилов с досадой махнул рукой и принялся отряхиваться от невидимых соринок. Оглядел себя со стороны, застегнул пуговицу, поправил ворот рубашки и сказал:
— Она сама под колеса выкатилась. В ушах провода, на голове капюшон, вот и получила, яркая личность, спортсменка херова. Сама виновата. Там еще поворот такой, неудачный, ни хрена не видно, а она мне в лоб, считай, влетела, шансов не было. Я вышел, проверил — готова, а тут Настюха выскочила, и как давай орать: убийца, убийца… Мне и так тошно, что делать — непонятно, и эта бесится. Карту из регистратора стащила, а я и не заметил — не до того было. Ну, я Настасью отключил по-быстрому, чтобы поспала часа два, потом девку и велик ее с дороги убрал, своим отзвонился, они все оформили. Машину быстро продал, девку потом как безвестно пропавшую по протоколам провели, все прикрыли, как я думал. А Настюха в себя пришла и давай мне вопросы задавать. Я ей говорю — показалось тебе, приснилось, а она уперлась: я запись, говорит, видела, не отвертишься. Добром сколько раз просил — отдай карту, а она ни в какую: приснилось тебе, говорит, припадок у тебя был. А потом как-то выдала мне — или сам в полицию сдавайся, или я тебя сдам, заявление напишу. Нет, вопрос бы я решил, конечно, но такую стерву в своем доме терпеть, чужое отродье? Прикинь? — Он снова ухмыльнулся, но уже нервно, рот полковника малость перекосился, и вместо улыбки получилась гримаса. Ага, и у него нервишки сдавать начинают, не Терминатор, понятное дело. Это хорошо, это нам на руку. Денис присматривался к пистолету и уже прикинул приблизительно, что если упасть на пол и тут же откатиться в сторону, то пистолет он успеет прихватить с собой. План был, мягко говоря, неидеальным, но другого не было, зато Вавилов явно сдал. На лбу у него появилась испарина. Полковник взял со стола салфетку и на миг прижал ее к лицу. Момент был упущен, и Денис равнодушно отвернулся к окну, выжидая следующего.
— Сходил? — спросил он и, видя, что Вавилов не понял, пояснил: — В полицию? С повинной?
Рот полковника повело на сторону, он кое-как справился с собой и сказал:
— Ага, сходил, как же. Я Настьку к врачу отвел, к психиатру, и та ей хороший диагноз накатала, такой, что хоть с приема госпитализируй — и припадки, и сумеречное состояние, и паранойя с агрессией. До крайности я не довел, но в дурку Настюху мои пацаны свозили, на экскурсию, так сказать. В хорошую дурку, режимную, где Чикатил держат и прочих наших Ганнибалов Лекторов. Показали, что ее ждет, если не одумается. А она, значит, с перепуга сдать меня не полиции решила, а Никольскому, компромат ему повезла. Хорошо, мой человек успел мне весточку кинуть, что подстава ожидается. — Вавилов снова оживился, даже лицом малость порозовел. — Вот и пришлось одному, без прикрытия, чтобы местных не спугнуть раньше времени, сюда тащиться и ждать. Я так и думал, что кто-то вроде тебя от Никольского заявится, а он все резину тянул… Но Настасья… Какова, а? Ловко она все провернула, не ожидал, думал, ей ума не хватит, но ошибся, в последний момент успел. Я даже обалдел, веришь?
Ознакомительная версия.
