— Не называй меня Максом, — глухо проговорил он и, не глядя на неё, протянул ей тонкую папку.
Жанна послушно приняла её и открыла. Сразу же натолкнулась взглядом на своё имя, выделенное жирным курсивом: Гусейнова Жанна Маликовна.
Всё поплыло у неё перед глазами, и она уронила бумаги на стол.
— Ты знаешь, — прошептала она.
Резник молча крутил в руках какую-то безделушку со своего стола, то ли брелок, то ли какую-то фарфоровую фигурку.
— Поздравляю. Ты получила то, что хотела: эту несчастную нефтяную скважину. Теперь ты свободна.
— Нет, — взмолилась Жанна, — нет, всё совсем не так! Макс, я хотела тебе всё рассказать, много раз порывалась, но не смогла. Мне было страшно…Дорогой, мне не нужна эта скважина, мне вообще ничего не нужно, лишь бы ты был рядом! Просто Шахид, он… он угрожал моей дочери, и заставил меня это сделать.
— Не надо, — попросил Резник, — прошу тебя, уходи! Ты получила то, что хотела! Я уважаю таких людей, которые непременно добиваются своей цели. Меня не пугают угрозы Шахида, просто ты действительно добротно выполняла свою миссию. И заслуживаешь награды. Подумать только, из-за этой проклятой скважины ты инсценировала собственную смерть, бросила моего сына, только чтобы быть поближе ко мне…
— Пожалуйста, — заплакала Жанна, — Макс, выслушай меня! Ты же практически ничего не знаешь! Я люблю тебя, слышишь, ты, люблю!!!
— Не называй меня Максом, — повторил Резник, всё так — же не глядя на неё. Он нажал кнопку селекторной связи.
— Будьте добры, проводите мою посетительницу, — проговорил он.
Дверь тут же открылась и показалась секретарша. Она спокойно подошла к Жанне и встала возле неё. Жанна поднялась и направилась за ней.
— Возьми папку, — услышала она голос Резника, и вернулась.
В конце концов, именно из-за этой скважины произошла настоящая трагедия в её жизни. Она отдаст эти бумаги Шахиду, и освободится от него. А потом, кто знает, может быть, Макс её простит, и позволит ей рассказать всю правду?
Не оборачиваясь, она вышла из кабинета, и, возвращаясь по тому же коридору, заметила дамскую комнату. Вдоволь наревевшись, а затем приведя себя в порядок, Жанна вышла из туалета через полчаса. Глаза её были сухими и безжизненными. Она сделала несколько шагов, глядя себе под ноги, и натолкнулась на молодого человека.
— Простите, — извинилась она, — я случайно…
Парень повернулся, и злополучная папка снова выпала из её рук. На расстоянии менее полуметра перед ней стоял Павел.
Прилетев в Москву, Павел первым делом направился к отцу. Ему не хотелось ехать домой, зато он почувствовал, что очень соскучился по Анатолию Максимовичу. Когда Павел говорил с утра с Милой по телефону, она рассказала, что её отец повесился. И Павел представлял, как же тяжело на душе у Резника —старшего, ведь они с Ковалёвым были друзьями с детства…
К тому же ему хотелось ободрить отца, сказать, что теперь ему нет нужды переживать за сына, ведь Павел наконец-то взял себя в руки. Ещё он также знал от Милы, что отец — уму непостижимо — ушёл из дома, и теперь живёт со своей любовницей. Павел не знал, в каком тоне ему разговаривать с отцом, долго думал об этом, а потом просто махнул рукой. В конце концов, оттого, что Анатолий Максимович хочет быть счастливым, он же не перестал быть отцом Павла!
Он бодро направлялся по таким знакомым коридорам нефтяной компании, попросив охрану не сообщать отцу о приезде сына.
— Хочу сделать ему сюрприз, — улыбнулся он секьюрити, и те заговорщицки закивали головами.
Когда до кабинета оставалось меньше десяти метров, Павел замешкался, зацепившись ботинком о ковровую дорожку, и наскочил на какую-то девушку. Или это она наскочила на него, сейчас уже он этого не помнил. Главное — когда он взглянул на неё, то чуть не потерял сознание. У него закружилась голова, и ему пришлось опереться на стену. Павлу казалось, что он участвует в какой-то нелепой комедии, что кто-то очень страшно и безжалостно разыграл его. Всё это время он пытался убедить себя в том, что необходимо жить дальше, и что Жанну уже не вернёшь. А вот теперь она сама стояла перед ним. Только волосы были гораздо короче и другого цвета, отличаясь от тех, которые он видел в последний раз. Она выронила папку с бумагами, которые держала. В голове у Павла зашумело. Если бы это была не она, не его Жанна, а просто так сильно похожая на неё девушка, тогда она бы не обратила внимания на него, и спокойно прошла бы мимо… Значит, это — действительно — она?
Он схватился за свою голову и пощупал её. Ему было плохо, его тошнило, резко поднялась температура, в ушах гудело. Но он не отрывал взгляда от Жанны.
— Это ты? — неожиданно севшим голосом спросил он. — Ты?
Жанна кивнула, глядя на него со страдальческим выражением в глазах.
— Ты жива, — пробормотал Павел, — ты жива!!! Ты искала меня здесь, правда? Ты же меня искала, да?
Жанна закусила губу. Павел очень хорошо знал этот жест, и именно он вдруг примирил его с нынешней действительностью. Павел осознал, что всё это происходит в реальном времени, и что это ему не снится. Хотя всё равно у него в голове не укладывался тот факт, который в секунду изменил, и снова перечеркнул всю его жизнь. Жанна жива, Жанна жива, Жанна жива… Он готов был целую вечность повторять эти слова, самые дорогие и родные, самые счастливые и сумасшедшие слова на свете. Он не знал, плакать ему или смеяться от радости, от счастья, от наивысшего восторга. Его любимая женщина, самая красивая, самая дорогая, самая лучшая на свете, жива! ЖИВА!!! Она не погибла, да и как он мог поверить в то, что она погибла, ведь такая умница, как Жанна, не заслуживает такой гадкой смерти, она не даст застать себя врасплох! И как только он мог в это поверить, в то, что её, такой живой, больше нет на свете? Почему ему не подсказало сердце?
— Думаю, ты должен поехать со мной, — внезапно произнесла Жанна.
— Почему ты меня бросила? — задал вопрос Павел. — Почему ты ушла от меня?
— Давай поговорим в машине, — попросила Жанна, и, взяв его под руку, повела его по коридору.
— Подожди, — Павел вырвался и встал рядом с ней, гладя её по лицу, трогая её плечи. — Дай мне посмотреть на тебя, дай понять, что ты жива на самом деле, что это не галлюцинация.
— Я на самом деле жива, — вздохнула Жанна, — не знаю, к счастью ли это… Пойдём, я всё тебе расскажу в машине. Здесь люди…
Павел посмотрел по сторонам и понял, что на них и вправду уже начинают обращать внимание, на странную парочку, стоящую слишком близко друг от друга, несмотря на рабочее время.
Он послушно спустился, ни на секунду не выпуская руки Жанны из своей ладони. Даже когда они проходили через неудобную вертушку на дверях, он и тогда её крепко держал за руку.
Когда Жанна попыталась выдернуть ладошку из его руки, он ещё крепче сжал её.
— Я больше никуда тебя не отпущу, — сказал он. — Никогда!
Они прошли к машине Жанны, синему форду. Она села за руль, и, ловко выруливая со стоянки, покатила по шоссе. Всё это время Павел сидел рядом с ней и не сводил с неё глаз. У него было много вопросов, но он не торопился. Он знал, что теперь у них впереди — целая жизнь. Он разглядывал такое родное её лицо, тонкие руки, уверенно держащие руль, и заметил, что она впервые одела юбку.
— Я никогда не видел тебя в коротких юбках, — удивился он.
Жанна улыбнулась.
— Я и сама не думала, что когда-нибудь буду их носить, — вздохнула она. — Павел, дорогой, нам надо поговорить. Я не хочу, чтобы этот разговор состоялся в машине, всё слишком серьёзно. Ты не против, если я остановлюсь у ближайшего кафе?
— Нет, конечно, — вскричал Павел, — делай всё, что хочешь, моя принцесса!
Он гладил её по щеке, по руке, по коленке, жадно всматривался в неё. В его жестах не было и намёка на страсть или похоть, он дотрагивался до любимой женщины, которую боготворил, чтобы ещё раз убедиться, что это именно она, та самая, которая так ярко ворвалась в его жизнь, и так быстро исчезла оттуда, подобно комете.
Жанна затормозила у кафешки, раскрашенной в весёлый розовый цвет.
Павел вышел из автомобиля и снова бросился к Жанне, схватил её в охапку и крепко прижал к себе.
— Если бы ты знала, как я люблю тебя, — прошептал он, вдыхая запах её волос, — если бы ты только знала…
— Я знаю, — Жанна слегка отстранилась. — Павлик, дорогой, я знаю. Прости меня за всё…
Она осознавала, как глупо звучат эти слова, но других у неё не было. Кроме прощения, ей нечего было попросить у него.
Они вошли в кафе, сели за ближайший к выходу столик. Пока официант не принёс им кофе, Жанна не начинала разговор. А Павел просто молча смотрел на неё, счастливо улыбаясь и держа в своей руке обе ладошки Жанны.
Он не мог на неё насмотреться. На него внезапно снизошло такое умиротворение, что ему не хотелось больше ничего, даже не хотелось знать, почему она его бросила. Он бы всю жизнь так просидел, разглядывая её, чувствуя её, осязая её…В этом и заключалось всё его счастье.
