прочла мой рассказ. И, не спрашивая меня, показала его Бруно. Удивительно, но он ему понравился – по крайней мере, именно это он нам с Эмилией внушил. А далее вся история продолжилась так, как вы ее уже знаете.
Каждая кочка, на которую наезжал автомобиль Бруно, отдавалась в моих переломанных ребрах и раскрошенных зубах – в багажник меня кинули лицом вниз.
Феликс выместил на мне всю накопленную злобу. Он бил меня ногами и единственной рукой до тех пор, пока не вмешался его подельник. Предложивший, не теряя драгоценного времени, прикончить меня побыстрее и попроще. Тут Бруно рассказал ему причину, по которой он меня дубасит, и далее они продолжили меня бить уже вдвоем.
Феликс требовал рассказать, где деньги, но я не вымолвил ни слова. Я не мог этого сделать. Деньги были моим единственным козырем. Без него у меня не оставалось ни единого шанса выжить. Я повторял, чтобы он связался с Эмилией и обменял эти деньги на мою и ее свободу, но это лишь приводило его в еще большее бешенство.
И… как же глупо все закончилось! «Рибальта» банально догадался обыскать мой бумажник, где и нашел адрес снимаемой мной квартиры, написанный в квитанции почтовой доставки.
Сейчас мы едем туда. И это конец.
Деньги Бруно найдет сразу, сумки стоят прямо на столе – их видно с порога. И черт с ними! Хуже то, что туда может приехать Эмилия. Или, не дай бог, она уже там. Все, на что можно рассчитывать, это, что они разминутся. Возможно, тогда он ограничится мной и, забрав деньги, просто уедет в свою Аргентину, Панаму или куда там еще он собрался, чтобы залечь на дно до конца своей жизни.
Я не хочу умирать.
Но я не вижу ничего, что бы я мог с этим поделать.
Феликс Бруно припарковал свой «мустанг» в пятидесяти метрах от входа в многоквартирный дом, указанный в документах Марка Новака. Быстро разобравшись с ключами, он открыл входную дверь в подъезд и, сориентировавшись по номерам квартир, определил, что ему надо на второй этаж.
Время было уже около пяти утра, дом спал в ровной и спокойной тишине.
Щелкнув дверным замком, Бруно вошел в квартиру любовника своей жены.
В квартире царило безмолвие, нарушаемое лишь негромким тиканьем массивных уродливых часов, следящих за всем, что происходит в квартире, с высокого громоздкого буфета. До нелепости огромная в такой маленькой квартирке люстра висела ровно посередине комнаты.
Оглядев обстановку Феликс усмехнулся: на что променяла Эмилия его любовь?
Но тщательно рассматривать жилище газетчика не пришлось, почти сразу Феликс увидел то, ради чего он сюда явился. На большом обеденном столе, расположенном чуть правее центра комнаты, стояли две знакомые ему сумки с эмблемами «Ред сокс». Еще три находились под ним. Даже просто по их очертаниям было понятно, что изнутри они чем-то плотно набиты, под самую завязку. Тем не менее, Феликс проверил: расстегнул молнию одной из сумок на столе и вынул из нее несколько банковских пачек стодолларовых купюр.
Все было в порядке.
Бруно перекинул ремень раскрытой сумки через плечо, и еще одну взял в здоровую левую руку.
И тут его взгляд обнаружил еще кое-что, заслуживающее внимания.
Автоответчик. Огонек приема сообщений горел заметным, привлекающим внимание оранжевым светом. Что значило, что кто-то оставил не прослушанную запись.
Феликс нажал на кнопку воспроизведения.
В тишине квартиры зазвучал всхлипывающий голос его жены.
– Марк… Я слышала ужасные новости! Феликс… Феликс мертв. Я не знаю… Нам нужно быстрее встретиться! Ты не отвечаешь на звонки, значит, ты все еще на «Облаке»? Или нет? Что произошло? Я еду к тебе. Буду ждать тебя там. Я буду скоро, уже вызвала такси.
Почти одновременно с окончанием сообщения Феликс услышал звук подъезжающего к дому автомобиля.
Осторожно выглянув в окно, он увидел такси, из которого, торопливо расплатившись с водителем, выпорхнула встревоженная Эмилия.
Феликс поставил занимавшую руку сумку на пол и достал из-за пояса отобранный у Марка Новака револьвер. Глаза его стали жесткими, а губы сжались до побелевшей полоски.
Связка ключей Эмилии загремела о входную дверь, дверной замок открылся.
– Марк! – позвала Эмилия сразу, как вошла внутрь.
– Его тут нет, Эмилия, – ответил ей Феликс.
Супруги стояли друг напротив друга, разделенные лишь пространством небольшой комнаты.
– Феликс? Ты жив! – несмотря на приближающийся окончательный разрыв с мужем, Эмилия была не только удивлена, но и обрадована. – Слава богу! Что… что с твоей рукой?
– Ее больше нет.
– Как?… Что случилось? – глаза Эмилии округлись.
– Я отрезал ее. Любовь больше не вечность, Эмилия. Она умерла и теперь гниет, как и любой другой труп. И между нами тоже все умерло, дорогая.
Феликс произносил слова с небольшой, пугающей усмешкой.
– Ты говорил с Марком, – поняла Эмилия.
– Да, говорил, – Феликс рассмеялся.
– Где он? И что произошло на «Медузе»?
– Там все погибли, Эмилия. Все, включая твоего братца, а так же Марка Новака, твоего любовника, с оружием в руках пришедшего меня шантажировать.
Бруно потряс в воздухе револьвером, и до Эмилии дошло, чье именно оружие держит в руках ее супруг. Что же должно было произойти, что оно оказалось у Феликса, а сам он встретил ее тут, в квартире Марка?
– Это был не шантаж, Феликс, а сделка, – проговорила Эмилия дрожащими губами. – Ты… убил его? Ты убил их всех? – Эмилия старалась владеть собой, но несколько слезинок, не удержавшись, все же скатилась вниз по ее щекам.
– Разве это убийство, Эмилия? – покачал головой Феликс Бруно. – Это справедливость. Тебе надо понять, дорогая. Я всегда говорил: в конечном итоге, все должны получить то, что они заслужили. И ты не исключение. Прощай.
Бруно взвел курок, подняв вытянутую вперед руку с револьвером, и сделал шаг навстречу жене.
– Феликс, нет! – успела выкрикнуть Эмилия за мгновение до выстрела.
Я слышал выстрел. Это может значить только одно – Эмилия мертва. Этот жадный, не умеющий расставаться ни с людьми, ни с вещами скот застрелил ее.
Я вою, сквозь наклеенный на рот скотч, из моих глаз брызжут слезы, смешиваясь на щеках с кровью, которой у меня залито все лицо. Я нащупываю подбородком на полу багажника что-то торчащее, твердое, головку болта или
