Вечером Ксения с делами покончила — посуду перемыла, еду приготовила, комнаты пропылесосила. Чтобы не думать о странном исчезновении мужа, уселась к телевизору. Очередной сериал с пальбой и догонялками ее занимал мало. Но по всем каналам показывали одно и тоже, и она оставила любимое НТВ. Этот канал чаще других смотрел ее Боричка, а мужу Ксения доверяла безоговорочно. Сегодня по НТВ крутили очередную серию «Ментов». Она и раньше не очень восхищалась подвигами ленинградских сыщиков, а после того, как часть из них отстранили от съемок, как говорил муж, «за пьянство» и вовсе ничего понять не могла.
— Мамка, дело дрянь. Надо папке помогать. — Услышала она голос сына и обернулась. Николай стоял на пороге и глаза у него покраснели.
— Ты о чем, сынок?! — Она вскочила, резво отлучив от кресла свои огромные бедра, и бросилась к чаду.
— Папка и эти мужики давно бы должны вернуться. А их нет. — Пояснил Никита, тоже возникший на пороге.
— Ну, что же мы можем сделать? Отец сам знает, когда ему надо вернуться. Он же по делам… — Лепетала она, уже не сдерживая слез.
— Это все Голенев, — неожиданно заявил Николай — И его поганый сынок Ленька. Он с ментами завязан!
— Точно, их рук дело. — Поддержал брата Никита: — Этот афганец не зря возле нашего дома на днях крутился. Надо их шлепнуть. Пусть мать приведет обоих сюда, а дальше мы разберемся.
— Что значит приведет!? Что значит, шлепнем?! — Возмутилась Ксения.
— Если отца любишь, сделаешь. — Прошипел Никита: — Это они папку или убили, или в тюрягу уволокли. Выманивай обоих сюда…
— Сынок, ты понимаешь, что говоришь?! Ну, приду я к соседу, скажу, приходите ко мне с сыном, дело есть… Это же смешно. И потом, мы не знакомы.
— Тебе что, труп отца надо увидеть, чтобы задницу поднять? — Зло крикнул Никитка: — Ты папке жена, или просто жопа!
— Она и есть жопа безмозглая. — Поддержал брата Николай, продолжая наседать на родительницу: — Иди к Голеневу, говори, что бомбу в кабинете отца нашла.
— Зачем вам Голенев? Вы что-то знаете и молчите! Сейчас же выкладывайте все матери!
— Что тебе выкладывать, дура? — Заорал Николай: — Как я ментов из автомата решетил, чтобы Никитку из клетки освободить? Или как мы церковь поджигали, а потом листовки про грузин разбрасывали. Это ты хочешь услышать!?
— Почему вы это делали? Если отец узнает, он вас… он вас так… — Она не смогла найти подходящего наказания из арсенала супруга и заревела в голос.
— Я же говорю, что у нас мать жопа. — Безнадежно заметил Никита и, подскочив к рыдающей Ксении, выпалил: — Пойми, отец сам нас посылал. Это же политика! Мы новую Россию строим. Без жидов и иноверцев.
— Вы строите!? Вы же дети! — Изумилась Ксения.
— Да, мы строим, потому что вы, взрослые, страну просрали. Теперь нам приходиться отдуваться. А ваше поколение это совковый мусор. Вам пора на свалку. — Заявил Никита матери. Николай тем временем на минуту исчез и вернулся в комнату с автоматом в руках:
— Давай, мамуля, вали к соседу, иначе я за себя не отвечаю. — И ребенок дал короткую очередь в потолок.
* * *
Голенев давно не бывал в Москве. Зная, что в аэропорту Шереметьево его поджидают бандиты, возвращался из Англии, через Питер. Отсутствуя на родине больше десяти лет, сегодня он мог пронаблюдать, как изменилась столица за это время. Но, отмечая краем глаза «Огни большого города» он был сосредоточен на конкретной задаче — Голенев сопровождал дважды прооперированную Нино в московский медицинский центр.
Специальным вертолетом их доставили на аэродром МЧС в Раменском, откуда и везли на санитарном лимузине, снабженным невероятным набором современной врачебной техники. Хирург Смирнов находился при больной прямо от больницы в Глухове. По его словам, молодая грузинка перенесла транспортировку вполне сносно. И сейчас Роман Савельевич рассказывал Олегу об учреждении, куда они едут. Это он созвонился со своим знакомым коллегой в Москве и договорился о госпитализации больной.
— Понимаете, Олег Николаевич, если здесь не помогут, то в России не помогут нигде. Это центр по проблемам головного мозга. Он создан совместно с американцами и оснащен как космическая станция — все новейшее и все лучшее. И врачи лучшие со всего бывшего Союза. Сами увидите.
— Охотно верю. — Соглашался Голенев: — Но пока это новейшее оборудование не спасает нас от пробок. Почему бы проектировщикам замечательного центра не продумать вертолетную посадочную площадку на крыше своего здания? А то торчим на Тверской уже сорок минут.
— Уже рядом. — Успокаивал доктор: — Вон там, дом за площадью Маяковского, а за ним переулок. Завернем и у цели.
Медсестра тронула Смирнова за плечо:
— Роман Савельевич, больная пытается что-то сказать.
Хирург наклонился к лежанке и почти прислонил ухо к губам девушки. Когда снова поднялся, лицо его озарила улыбка.
— Что она хочет? — Спросил Олег.
— В туалет хочет. Спрашивает, скоро ли доедем? Представляете, вполне адекватно реагирует?! Хотя, о туалете ей беспокоиться не следует. Там все подключено, но все равно здорово!
— Может быть, мы ее зря везли в Москву? — Поинтересовался Голенев, пока не осознав масштаба информации. Смирнов пытался объяснить, Голенев так ничего не понял, зато они, наконец, свернули в заветный переулок и въехали на территорию центра.
В приемном отделении Нино тут же забрали и увезли в сверкающее чистотой и мрамором чрево американо-российского медицинского чуда, а через полчаса к ним вышел молодой сухощавый мужчина. Пожав Голеневу и Смирнову руки, он представился профессором Ковалевским и просил не торчать тут зря, а приехать утром к десяти. Тогда он сможет выдать первую реальную информацию о состоянии прибывшей девушки. Со Смирновым профессор перекинулся несколькими фразами, состоящими из профессиональных терминов, а Олегу, перед тем как расстаться, предложил пройти в отдел занимающейся платными услугами, и расплатиться за предстоящее лечение и проживание больной. Что Голенев с удовольствием и сделал. Зная расценки за подобные услуги в Англии, он был поражен скромностью вознаграждения, что с него стребовали здесь.
Перед тем как покинуть мраморные чертоги, Олег отзвонил Леониду и отчитался перед сыном о проделанной работе. Затем попросил доктора позвонить в глуховскую больницу и узнать, не появился ли там Резо. Но отца Нино там не видели. Не объявился он и в доме Елены Ивановны. Поговорив с тещей и выяснив, что Ира после работы сиделкой отсыпается, позвонил в Грузию. Мама Резо подтвердила, что сын улетел в Россию. Больше она ничего не знала.
— Не волнуйтесь, объявится. — Успокоил Олега доктор.
— Хорошо, подождем. — Согласился Голенев и предложил: — тогда я приглашаю вас пообедать в столице.
— Извините меня, Олег Николаевич, но вынужден срочно вернуться. У меня в интенсиве двое трудных больных. Обязан быть рядом.
Голеневу возразить на это было нечего и, пожав Роману Савельевичу руку, он поблагодарил доктора от всей души. Посадив Смирнова в такси, прошелся по Тверской. Москва с ее масштабами, необозримыми потоками транспорта и напористой толпой провинциала быстро утомила. Он юркнул в кафе и, порадовавшись, что хоть здесь свободно, уселся за столик у окна. Улыбчивый субъект в малиновой рубашке через мгновенье выложил перед клиентом меню. Олег раскрыл сафьяновую папку и тут же понял, чем обязан пустынностью заведения и вниманию прислуги. Чашка кофе тут тянула почти на тысячу рублей. Бывший афганец не любил бессмысленной расточительности. Но дорога его утомила, а толпы, мчащиеся по Тверской, напугали. И он решил тут ужинать.
— Возьмите антипасти и мясо «по-римски». Не пожалеете. — Еще шире улыбнулся официант.
— Расшифруйте? — Попросил Голенев.
— У нас итальянская кухня. Антипасти означает закуски. Это и рыбная нарезка и маленькие бутербродики. А мясо «по-римски» — баранина тушеная в вине с артишоками и картофельной запеканкой. Очень вкусно.
— Если за эти деньги окажется не вкусно, я вас расстреляю. — Предупредил Олег. Официант вздрогнул и побледнел. Голенев понял, что в этом заведении его заява выглядит вполне реалистично, но разубеждать холуя не стал. Тот так и отбыл с бледным лицом походкой робота. Или угроза подействовала, или итальянская кухня не зря почиталась гурманами. Закуски оказались вполне съедобными, а мясо, действительно, великолепным. И хотя ужин обошелся клиенту в пенсию ветерана с тридцатилетним стажем, Голенев не расстроился. Он даже согласился было на десерт, но в кармане запел мобильный. Официант тактично удалился. Олег достал трубку и узнал голос жены:
— Милый, тут у нас соседка бьется в истерике. Тебя требует.
— Какая соседка? — Не понял Голенев.
— Ксения Завалишина. У нее пропал муж. Она уверена, кроме тебя, никто не поможет.
