Теперь уже Федору стало не до улыбок. Беседа явно принимала неприятный оттенок. Он покачал головой.
– Нет, я не из милиции.
– Ну вот. А чего ж тогда спрашиваете? Приходят тут всякие. Адрес ему дай.
Кажется, толстушка перешла к грубости. Взглянув на Федора, она с недовольством продолжила:
– Он работал у меня. Попросили устроить. Я устроила. Но больше не работает. Я его рассчитала, – говоря так, хотела показать Федору, какая она строгая хозяйка. И не следовало ему вот так врываться в ее директорский кабинет.
Туманов навис над толстушкой.
– Слушай ты, жаба. У меня нет времени уговаривать тебя. Убита молодая, красивая девушка. И этот подонок имеет самое прямое отношение к ее смерти. Ты поняла? – проговорил он угрожающе.
Директриса раскрыла рот и дико вытаращила свои крупные глаза, отчего еще больше стала похожа на лягушку, выискивающую комара, которого хотела бы слопать. Но Федор был ей явно не по зубам. И, бледнея под его решительным взглядом, она вдруг почувствовала, что еще немного, и описается. Прямо здесь, при нем. Она заерзала толстой задницей в кресле, сдерживая близкие позывы.
– Я же ничего не знала, – заикаясь от волнения, проговорила директриса и стала копаться в ящике стола, пока не достала оттуда тетрадку. – Понимаете? Василий позвонил, сказал, что больше не выйдет. А потом, я за его действия не отвечаю. Что он там натворил, в чем замешан. Пусть сам отдувается. А адрес я сейчас вам его скажу. Вот. Пожалуйста. – Она полистала тетрадку и сказала: – Записывайте.
– Я запомню, – не меняя тона, ответил Федор.
– Хорошо. Как хотите. Вот его адрес. Козин переулок. Дом восемьдесят девять. Квартира сто сорок пять. Номер телефона нужен?
– Давайте, – с прохладцей сказал Федор. Не мог простить толстушке того пренебрежения, с каким она поначалу отнеслась к нему.
И директриса назвала номер. Потом вопросительно уставилась на Федора, как бы спрашивая, что еще ему надо. И если бы он велел ей раздеться, тут же сняла бы с себя все. Но Федор поступил великодушно, оставил толстушку в покое. И, уже направившись к двери, предусмотрительно предостерег от дурного поступка.
– Смотри не вздумай ему позвонить. Или еще кому. Вернусь, пристрелю тебя прямо здесь, – показал он пистолет, при виде которого с женщиной едва не сделалось плохо.
– Нет, я не буду. Я за его дела не отвечаю. И никому звонить не собираюсь, – пообещала она.
– Вот и правильно. Дольше проживешь и уж точно не похудеешь, – подмигнул Федор и вышел, хлопнув дверью.
Подождав пару минут, директриса выскочила из кабинета и кинулась в туалет.
Федору не пришлось долго блуждать в поисках места жительства бармена. Оказалось, он жил с Дашей в одном районе. И возможно, когда-то где-то они даже встречались. Пусть и мельком. Невзначай, в метро, на улице или на автобусной остановке. Возможно, он даже запомнил ее лицо, а потом равнодушно смотрел, как она мучилась, умирая. Наверное, он в этот момент не очень-то задумывался, что будет с ним самим.
Туманов стоял перед домом, в котором жил бармен, но идти к нему сразу не спешил. Для начала позвонил, выяснил, дома ли тот.
Оказалось, бармен был дома. Ответил пьяный голос, но Федор узнал его. Это был он, Василий. И, кажется, один. Наверное, он спал, и своим звонком Федор разбудил его. Теперь Туманов думал, как лучше поступить: идти сейчас или торчать на лавочке возле соседнего подъезда, дожидаясь, пока бармен вздумает выйти. А если не выйдет? Пьянствовать он может и день, и ночь. Все зависит от запаса алкоголя. Но вечером или ночью он вряд ли откроет дверь. Не такой дурак. И Федор решил наведаться к Василию прямо сейчас.
Он вошел в подъезд и не спеша поднялся на пятый этаж. Остановился перед дверью с номером сто сорок пять. Прислушался.
За дверью была предательская тишина, которая настораживала Федора. Ей он доверял меньше всего. Не исключено, что этот гад просто притаился. Толстушка могла не сдержать своего обещания и позвонить. Тогда у него было время подготовиться к встрече.
Федор передернул затвор пистолета и, не поставив на предохранитель, сунул его за ремень под пиджак. Так удобней выхватить ствол, если вдруг понадобится быстро выстрелить. Теперь оставалось совсем немного, заставить бармена открыть дверь своей квартиры.
Мысль на этот счет пришла неожиданно сама собой, как только Федор увидел, что открылась соседская дверь и на площадку шагнула сухонькая старушка с авоськой в руке. Поначалу на Федора она не обратила внимания, повернулась и заперла дверь на ключ.
А Туманов растянулся по всей площадке, загородив проход на лестницу. Притворился пьяным.
– Мать, – заплетающимся языком пролепетал он, призывая старуху на помощь. – Помоги, мать. Встать не могу. Помоги.
Важно было так сыграть роль алкаша, чтобы старуха поверила. И, кажется, получилось. Сначала она посмотрела на него подслеповатыми глазами, а потом заворчала недовольно:
– Чего разлегся тут, обормот? С утра зальют глаза и шастают по подъездам. Ну-ка, отодвинься с прохода.
– Не могу, мать. Я так устал, – произнес Федор, не имея и малейшего намерения пропустить старуху. Она – его шанс попасть в квартиру к бармену.
– Еще бы тебе не устать, – съехидничала старая. – Небось бутылку вылакал, а теперь лежишь тут.
Федор жалобно всхлипнул, точно собирался заплакать, и попросил:
– Мать. Я к Ваське. Позвони в дверь. Встать не могу. Пожалуйста, позвони. В туалет хочу. А то тут нагажу вам. – Он сделал попытку встать, но тут же упал опять на пол. – Не бросай меня, мать. Помоги.
– Какая я тебе мать? Алкаш проклятый, – обиделась старуха, но подошла и нажала на кнопку звонка. Услышала, что сосед подошел, громко сказала:
– Василий, открой!
Послышалось какое-то невнятное бормотание и щелчки открываемых замков.
Федор предусмотрительно перевернулся на живот. Вряд ли со спины пьяный бармен узнает его. А ему только вползти в квартиру.
Аська открыл дверь, хотел что-то сказать соседке старухе и только раскрыл рот, но Федор быстро вполз на четвереньках в квартиру и ногой толкнул дверь, чтоб захлопнулась. Получилось все как надо.
Пьяный бармен опешил от такой наглости.
– Эй! Ты кто такой? А? А ну, подними хавальник… Я погляжу.
Федор быстро распрямился, встал на ноги, давая бармену возможность рассмотреть себя. И сказал:
– Привет.
Аська заморгал глазами, изумленный появлением Туманова в своей квартире. Предполагал, что мент попытается отыскать его, но чтобы он вот так просто появился тут, в его квартире… Какая наглость!
В комнате на столе рядом с бутылкой водки лежал пистолет, который он купил у Ленчика Пузо на случай, если мент попытается свести с ним счеты. Поняв свою оплошность, Аська рванулся в комнату, но Федору удалось достать бармена ногой в спину. И Аська, пролетев мимо стола, воткнулся головой в шкаф.
– Сука! – завыл он, схватившись за разбитую голову.
– Сам виноват, – равнодушно произнес Федор, войдя в комнату. Он взял со стола пистолет, осмотрел. Заводской номер был на нем спилен.
– Интересная штуковина. – Туманов повертел пистолет в руках, словно решая, что теперь с ним делать. Одно только знал точно, выбрасывать в окно его не будет. Оружие должно служить для других целей. Например, пристрелить кого-то. Об этом он сказал насмерть перепуганному бармену. Но тот промолчал, испуганно следя за каждым движением Федора и ожидая, что тот пристрелит его прямо сейчас.
Молчание бармена очень не понравилось Федору. Разве для этого он здесь, чтобы смотреть на эту тощую испуганную рожу, которая предпочитает отмалчиваться. Пора заставить бармена говорить.
Пришлось подойти и врезать бармену ногой по ребрам. Удар был не слишком сильным, но достаточно чувствительным. И Аська взвыл.
– Кто тебя послал следить за мной? – спросил Федор, не обращая внимания на вопли волосатого бармена, и включил телевизор, нарочно прибавив громкость. Теперь можно орать сколько хочешь.
– Отвечай, когда тебя спрашивают, – посоветовал Туманов, подкрепляя слова еще одним ударом. Только на этот раз уже ногой в живот, чтобы волосатик покатался по полу. И пригрозил ему пистолетом.
Все вместе произвело положительный эффект, и бармен заговорил:
– Сука! Мент поганый! – корчась от боли, запричитал Аська. Он был в такой степени опьянения, что мог терпеть боль, и ругал Федора.
Хотя это нисколько не оскорбляло самолюбие Туманова. Он был готов выслушать все что угодно, но по делу. Поэтому поспешил задать вопрос:
– Мне повторить? Врезать тебе еще разок или ты сам все прояснишь?
