Через минуту возле тяжело травмированного Махонина остановился автомобиль, из него вышел человек в длинном плаще с накинутым на голову капюшоном, подошёл к нему, пощупал пульс на артериях шеи. По мобильному телефону вызвал «Скорую помощь» и поехал дальше, скрывшись за пеленой дождя.
Нинель Александровна проснулась к двенадцати часам дня. Понежившись в постели, встала, потянулась, подошла к зеркалу, провела руками по щекам, разгладила кожу возле глаз.
«Я хорошо выспалась, на моём лице не видно следов после затянувшегося вчерашнего застолья. Сейчас приму ванну, потом выпью кофе, и я готова приниматься за дела». Лежа в просторной ванне, расслабившись в тёплой воде, вспоминала вчерашний вечер.
«Всё было изумительно, он любит меня. Мы прекрасная пара. Нас магнитом тянет друг к другу. Думаю, что он тоже, как и я, хочет новых встреч. Ему можно верить, он искренен в своих чувствах ко мне. Скоро разведётся с женой, и мы обязательно съездим на море, в какой-нибудь райский уголок: на природе любовь расцветает, становится ещё ярче и сильнее».
Раздался телефонный звонок. Она протянула руку и взяла с туалетного столика телефонную трубку. Звонил Князев:
– Радость моя, ты так крепко спишь, я не могу дозвониться с десяти утра.
– Это ты виноват в том, что я крепко спала. Я только проснулась, принимаю ванну.
– Сожалею, что не могу составить тебе компанию, успокаивает одна мысль, что у нас с тобой всё впереди.
– Конечно, дорогой, я тоже так думаю. Знаешь, я никогда не спала таким крепким сном. Как только ты ушёл, меня сразу потянуло спать. В памяти полный провал. Мне кажется, что я вот только прилегла, а на самом деле проспала двенадцать часов. Ещё мне кажется, что ты не уходил от меня, и мы всю ночь были рядом. Проснулась и увидела, что тебя нет, из-за этого расстроилась. С твоей стороны бессердечно оставлять любящую женщину. Когда мы снова увидимся?
– Я загружен весь день. Сегодня нет возможности выкроить хотя бы часок. Отдыхай, дорогая. Я позвоню. Целую, моя несравненная.
– Мне тоже расслабляться некогда, – сказала Нинель Александровна. – Нужно готовиться к новому показу, работы море, ждут дела. Скоро приглашу тебя на демонстрацию новых моделей, будет грандиозное зрелище. Целую тебя, мой дорогой, до встречи.
«Разве его жена может дать ему столько радости и счастья, сколько он получает со мной? – думала Нинель Александровна. – Мы прекрасно понимаем друг друга. Всё-таки интересно, кто его супруга? Как она выглядит, чем занимается? Я никогда не расспрашивала о ней, считаю ниже своего достоинства, однако не скрою, хочется хоть издалека посмотреть на неё и сравнить с собой. Я уверена, сравнения будут не в её пользу. От него я только и слышу: «несравненная Богиня», «радость моя», «моя любовь», «чарующая», он искренне восхищается мной, это видно по глазам. С женой поддерживает формальные отношения, скоро мы будем навсегда вместе. Понимаю: разрывы семейных уз болезненны, но я готова потерпеть, потому что по-настоящему его люблю».
В это время Князев, сидя в кабинете, рассуждал далеко не так, как думала Нинель Александровна. «Значит, Махонин сработал чисто, она ничего не заметила, – он усмехнулся. – Не почувствовала даже того, что тот трахал её. Ну, это её проблемы. У меня пока всё идёт неплохо. Драгоценности спрятаны в надёжном месте, Махонин мёртв, значит, нет свидетелей. Какой подлец! Мерзавец! Получил конкретное задание, при этом удовлетворяет свои похотливые желания и делится впечатлениями. Негодяй! А что, если бы она проснулась? Испортил бы всё дело. Ладно, я с ним в расчёте. Дома с женой проблемы, что-то моя Ада Васильевна стала слишком нервной. Может, отправить её на курорт? Надо будет подобрать путёвку в хороший санаторий».
Затрезвонил телефон. Он снял трубку. Ему доложили, что в одну из больниц доставлен человек, пострадавший от автодорожной травмы. Его подобрали ночью на загородном шоссе недалеко от города, с едва заметными признаками жизни, сейчас находится в реанимации. Травмированный мужчина без документов. Неожиданное известие обеспокоило Князева. «Неужели Махонин? Он не мог остаться в живых. Я уверен в том, что парень мёртв. Может, другой? Нужно съездить и самому посмотреть на неизвестного».
Он вызвал машину и поехал в больницу. В приёмном покое к нему вышел врач и сказал, что пострадавший в данное время находится после операции в реанимации, подключён к аппарату искусственной вентиляции легких.
– Можете сказать, какие у него повреждения? – поинтересовался Князев.
– Открытые переломы обоих голеней, разрыв печени, тяжёлая черепно-мозговая травма, большая кровопотеря. Мы три часа провели в операционной, зашивали разрывы, на одной ноге сопоставили и зафиксировали сломанные фрагменты костей, на другой голени произвели ампутацию нижней трети, операция была тяжёлой и длительной.
– Где его нашли?
– Не знаю, привезла под утро «Скорая», – ответил врач.
– Он будет жить?
– Пока живёт, что будет дальше, одному Богу известно. В медицине всё бывает, предугадать ничего нельзя, – врач развёл руками.
– Кто-нибудь спрашивал о нём?
– Нет, никто. Документов у него при себе нет, всё, что нашли в карманах, храним в сейфе. Объявятся родственники, отдадим.
– Когда можно побеседовать с ним?
– Пока невозможно, но, как только он придёт в себя, разрешим.
«Если это Махонин, – думал Князев, возвращаясь на работу, – а похоже, что это на самом деле он, мне надо не выпускать его из вида. Нужно будет хорошенько продумать, что делать дальше. Если придёт в себя, могут возникнуть неприятности. Спокойно, горячку пороть не следует, вполне возможно, что он не выживет. Следует набраться терпения и подождать, может, всё само собой решится».
Настроение было испорчено. Такой оборот дела не входил в его планы. В душе ругал себя за то, что, не убедившись в смерти бывшего уголовника, поспешил уехать.
«Что, если кто-нибудь ехал сзади и видел, как я его сбил?» – Эта мысль неожиданно пришла ему в голову, и на душе появилось неприятное чувство страха.
Рогожин, вернувшись в офис Братанова, не нашёл его на месте. Кабинет был закрыт. Секретарь сказала, оторвавшись от компьютера:
– Шеф на обеде. Будет через час, вы, наверное, тоже хотите есть? Мы всегда обедаем в кафе «Славянка», оно находится через два дома от агентства. Братанов сейчас там.
– Спасибо, я и впрямь проголодался, – ответил Рогожин и пошёл в кафе.
В уютном, чистом, с аппетитными запахами зале Рогожин увидел за дальним столиком Братанова. В руках тот держал газету и внимательно читал. Рогожин сел рядом.
– Ты вовремя, – не отрываясь от чтения и, не поднимая головы, сказал Братанов. – Давай, смотри меню, вместе будем обедать.
– Ты что, через газету видишь? – удивился Рогожин.
– Я тебя заметил, когда ты шёл по улице, не иначе, думаю, этот человек проголодался, у тебя такой озабоченный вид, – ответил Братанов.
– Вы шикарно живёте, у меня на работе никогда не хватало ни времени, ни денег, чтобы позволить себе по-человечески поесть. Весь день на ходу, то в одно место несёшься, как угорелый, то в другое мчишься на всех парах. Жена обижалась, что не прихожу в обед домой. Я привык брать с собой бутерброды и есть второпях в освободившуюся паузу, не выходя из кабинета.
– Знаю я всю эту кухню, картина знакома, – сочувственно сказал Братанов. – Я через это прошёл и не хочу возвращаться. Не зря тебе говорю: переходи к нам, у нас гораздо интереснее работать: удовлетворение получаешь и моральное и заработки хорошие. Без работы не сидим, всё, что нужно для дела, у нас есть. Материальную базу оснастили новейшей, современной техникой. К нам люди идут со своими проблемами, мы им по-настоящему помогаем.
– Почему же у нас нет перспектив к лучшему?
– Ты не знаешь? Верхушка проматывает все средства на строительство себе и своим родственникам особняков и коттеджей, покупает яхты, учит любимых детей за рубежом, любит ездить на отдых на Гавайские острова, во время работы постоянно проводит то уик-энды, то банкеты, то презентации. На какие это деньги делается? Ясно, на казённые. Дела до этого никому нет, вот и происходит такое безобразие. Вы, простые трудоголики, как ломовые лошадки вкалываете, а на полученные деньги нельзя ни семью прокормить, ни жить по-людски. Теперешнее начальство только делает вид, что работает. Ну, ладно, давай пожуём что-нибудь, – Братанов подозвал к столу официантку.
Оба заказали по борщу, бифштексу с жареной картошкой и по чашке кофе. Рогожин открыл рот, чтобы рассказать новости, но шеф, словно угадав его мысли, предупредил:
– Стоп, стоп, стоп! Ни слова о работе. Время обеда для меня свято. Я занимаюсь только едой, ничего другого не воспринимаю. Тебе советую то же самое. Наша фирма заботится о здоровье сотрудников и предоставляет всем время для обеда. Какой толк от голодного сыщика или полицейского? Раздражение, злость, грубость. Так же от бедного учителя и врача, если в их головах мысли только о том, где раздобыть деньги для семьи и чем её накормить? Тут впору самому можно преступником стать. Так что, привыкай к цивилизованному образу жизни. Приятного аппетита, – сказал он и принялся работать ложкой.
