Ознакомительная версия.
— Он сейчас приедет, — заявил Сашка. Мы не сразу поняли, кого он имеет в виду, а поняв, насторожились, все-таки предстояла встреча с человеком непростым, и как все для нас обернется, неизвестно. А вдруг разом лишишься и гробницы, и черепов, и глупой головы в придачу?
— Может, мы пойдем? — предложила я, но исключительно любопытная Мышильда скорчила лицо, а Александр Сергеевич заявил:
— С братом познакомишься.
Тут я подумала, что родню знать всегда неплохо, и осталась.
Мы ждали появления Мотыля почти в молчании. Коля интенсивно раскачивался в кресле, Мышильда пялилась в окно и дважды начинала петь «Летят утки», но далее второй строчки текст не знала и умолкала, Макс развлекался художественным свистом, чем очень действовал мне на нервы. Я устроилась за столом, положила голову на локоть и ласково смотрела на Сашку, а он на меня. Макс время от времени на нас поглядывал и хмурился, а один раз даже фыркнул, но я на него не обращала внимания и на его фырканье тоже.
Наконец возле дома остановилась машина, и на веранду поднялся толстый коротышка в светлом костюме. Совсем-то коротышкой он не был, но даже Сашка оказался выше его сантиметров на семь, правда, вот веса в Мотыле было раза в два больше, чем в младшем брате. Мотыль оказался не только толстым, но еще мордастым и красноносым, и как возможный родственник по душе мне не пришелся. Глазки его смотрели маслено, но с ехидством, а пухлые губы кривила неприятная ухмылка.
— Дрянь, а не человек, — шепнула мне Мышильда, и я с ней согласилась. Мотыль устремился к Максу, а тот к нему, они пожали друг другу руки, Коле он кивнул, а братца пихнул кулаком в живот, и это мне сразу не понравилось. Как ни странно, меня Мотыль сначала не заметил, то есть ничего странного в этом не было, ведь он пробежал до середины веранды, ни разу не обернувшись, а ято сидела за столом как раз рядом с дверью, в которую он вошел, точнее, не сидела, а как бы полулежала. Тут Мотыль натолкнулся взглядом на Мышильду и спросил растерянно:
— Это кто?
Она вскочила и сказала, радостно тыча в меня пальцем:
— Марья Семеновна я, вот ихняя сестрица.
Мотыль повернулся ко мне, а Сашка сообщил:
— Это Елизавета. Я тебе рассказывал…
Не знаю, что там Сашка рассказывал, но к встрече со мной брат был явно не подготовлен, шагнул ко мне с дрянной улыбкой и, вылупившись на мой бюст, пропел:
— Какая девочка…
Чтобы разом прекратить все это, я поднялась, протянула руку и сказала:
— Здравствуйте, товарищ.
«Товарищ» закатил глазки, охнул, хрюкнул, ухватился рукой за стол и пролепетал, по-дурацки улыбаясь:
— Вот это да…
Сашка развел руками, точно хотел сказать: «Что есть, то есть», а Макс заявил с ехидством:
— Она честная девушка. И никогда не врет.
— Никогда, — сказал Сашка, а Коля, выйдя из транса, кивнул. Мотыль все еще стоял, задрав голову, и пялился на меня. Я же стоять устала, да и толку в этом не видела, и опустилась на стул.
— Может, выпьешь? — предложил Макс, пытаясь привести Мотыля в чувство.
— Ага, — ответил тот, хлебнул коньячку, крякнул и спросил не очень вежливо:
— Братик, ты где ж ее нашел?
— Познакомились, — ответил братик, глядя на меня с испугом, и даже зачем-то подмигнул. Но я, усмотрев в словах родственника неуважение, вмешалась:
— Я вам не гриб какой-нибудь, чтоб меня искать. А если вы Сашкин брат, то могли бы быть повежливее, познакомиться и поговорить со мной: откуда я, чем занимаюсь, и вообще… И про себя рассказать, чтоб все было по-честному.
В этом месте Макс ахнул и зашипел:
— Все, завелась, теперь опять что-нибудь свистнет.
Сашка подошел ко мне, взял за руку и даже встал боком, точно пытался загородить меня от брата. Как он это хотел проделать, раз я тоже встала и голова моя над ним зависала, ума не приложу. Хотя, может, он Мотыля от меня загораживал? Тут сестрица, шмыгнув к нам, подергала главного бандита за рукав пиджака и заявила со счастливой улыбкой:
— Дядечка, а мы вам ходы нашли, целых три. Сашка докладывал?
Сашка припал к моему плечу, Макс громко икнул, а Коля свалился со своей качалки. Мотыль обвел всех взглядом и сказал:
— А у вас тут весело…
— Ага, — поддержала разговор сестрица. — Инопланетяне завелись, людей крадут для опытов. Троих уже свистнули. Вот ждем, кто следующий… Нервничаем.
Мотыль внимательно посмотрел на Мышильду. Она повела носиком, скосила глазки и грустно вздохнула.
— Ну, ничего, ничего… — вздохнул Мотыль и перевел взгляд на Макса. Тот подошел ближе и стал рассказывать о гробнице и черепах. Мышильда, конечно, тут же влезла со своим двенадцатым веком и познаниями в археологии.
— Денег нет, — закончил Максим. — Конечно, может, он их в стену замуровал, но лично я в этом сомневаюсь.
— Ясно, — кивнул Мотыль. Его вроде ничуть не раздосадовало то, что деньги не отыскались и даже наоборот, а вот гробница и черепа необыкновенно заинтересовали.
— Сколько, говоришь, их там? — спросил он Макса.
— Пятнадцать, — повторил он, а Мотыль довольно засмеялся и даже пропел:
— Пятнадцать человек на сундук мертвеца…
Мне все эти разговоры интересными не казались. Я все ждала, когда нас Сашка по-настоящему познакомит. Не могу же я называть родственника дурацкой кличкой Мотыль и при этом вести светскую беседу. Но Сашка начисто забыл обо всех правилах приличия. Вспомнив о том, что я леди, я обиделась и сказала:
— Всего доброго, — и пошла домой. Мышильда потрусила следом.
— Ну чего ты? — спросила она смиренно. — Интересные ведь были разговоры.
— До разговоров ли мне сейчас, когда Михаил Степанович пропал, и Евгений, и даже участковый.
В нашем доме стояла зловещая тишина, а под окном сидела Настасья Филипповна и вытирала глаза платком.
— Не появились? — со вздохом спросила она. Мы покачали головой, потом обежали весь дом, сад, пустырь и опять головой покачали. Безутешная женщина побрела по улице, а мы смотрели ей вслед и думали, куда могли подеваться три здоровенных мужика?
— Тут точно преступление, — заявила я, а Мышильда в ответ подергала себя за ухо.
Сидя в кухне, мы попробовали ждать известий о пропавших или их возвращения. Через несколько минут это сделалось совершенно невыносимым, и я, поднявшись, решительно заявила:
— Идем копать.
Сестрица возражать не стала, и мы отправились на пустырь.
— Думаешь, Макс мент? — спросила я по дороге.
— Не думаю, а вижу.
— А чего ж он с этими?
— Надо полагать, задание выполняет.
— Придушить бы стервеца, — в сердцах сказала я.
— Никак не можно, — покачала головой сестрица. — И даже наоборот — должны и обязаны содействовать в меру сил и возможностей.
От этого разговора я ужас как разнервничалась и землю швыряла так, точно в том месте, куда она падала, стоял мой злейший враг, как-то незаметно приобретший черты Максима. Мышильда сопела рядом, не сказав за все это время ни слова, и только когда мы уперлись носами в фундамент напротив, заявила:
— Вот и все.
И в самом деле: кухни кончились, все три. Мы перекопали все три возможные площади, где они могли находиться, и ничегошеньки не обнаружили — не только тридцати золотых червонцев, но даже самого завалящего кольца. Я сурово осмотрела перекопанное пространство и вздохнула: знала ведь, что чепуха все это, и пошла на поводу. Только мужа лишилась из-за дурацких сокровищ.
— Лизавета, — робко начала Мышильда, — мы как хотели: если на метр ничего не найдем, будем копать на два.
— Чтоб кто-нибудь из наших мужиков выкопал двухметровую яму? Да ни за что на свете. И зачем ему такая яма в родном подполе?
Мои слова произвели впечатление.
— Да уж, — сказала сестрица. — Вряд ли прадед так расстарался… И яму рыть совершенно необязательно, когда вокруг ходов полно.
— Не говори мне о них, — разозлилась я и полезла из ямы. Мышильде ничего не оставалось, как выбираться следом. — Прямо бы сию минуту уехала, — заявила я, шагая к дому. — Да вот душа болит о пропавших.
— Три дня придется выждать, — согласилась Мышь.
Солнце садилось за горизонтом, на землю пала мгла, а бриллиантовый дым растаял в тумане.
Хотя потрудились мы на славу, аппетита не было, и спать мы легли без ужина. Уснуть никак не получалось, я думала о несчастном Михаиле Степановиче и босом Евгении, а также об участковом Иваныче, о сокровищах прадеда, которые не пожелали найтись, и о черепах двенадцатого века. Где-то около полуночи под окнами послышались шаги, и Сашка неуверенно позвал:
— Елизавета.
Мышильда подняла голову и воззрилась на меня, а я махнула рукой. Сестрица полезла в окно.
— Чего тебе? — спросила она досадливо.
— Елизавету позови.
— Спит она и на тебя шибко осерчала. Говорит, брат у тебя невоспитанный.
— Он уехал, — сообщил Сашка. — Может, разбудишь ее, а?
— Не-е, я на себя такую ответственность взять не могу. Она в гневе больно дерется. Хочешь, сам буди.
Ознакомительная версия.
