ничего не нужно. И Ерема не знал, то ли она до сих пор так благодарна ему за спасение, то ли это какое-то притворство, призванное скрыть тайные поиски новых вариантов спутника жизни. Или просто измены от недостатка рядом мужчины. В любовь Ульяны Ерема до сих пор не верил хотя бы потому, что она ни разу не призналась ему в своих чувствах…
— Ну, не знаю… Баба она красивая… — пожал плечами Вахлам.
— Во-первых, не баба, — скривился Ерема.
И Вахламу он не верил. Вроде бы он тоже не давал повода усомниться в себе. Ерема так и оставался председателем рынка, Вахлам не претендовал на это место. И акции погибших ребят он поделил поровну, не придраться. А ведь мог бы сделать ход конем и перешагнуть через голову Еремы.
— Ну так и я тоже не беременный, — буркнул Вахлам.
— Выпить есть?
— Само собой! — оживился пацан.
И кивком указал на заднее сиденье. А там целая коробка, виски, пиво, минералка, колбасы в красивой и не очень обертке, сыры, французская булка. Ерема выбрал виски и круг краковской колбасы. Выпил он прямо из горла, закусил, закурил.
— Тебе не наливаю.
— Сейчас не надо… Я на послезавтра сауну заказал, — сказал Вахлам.
— А чего не на завтра?
— Так завтра с дороги.
— И что, устанешь с дороги?
— А если устану, то что, слабак?
— Да нет.
— Хорошо, давай завтра! И сауна будет, и девочки!
— Девочек не надо!
— Что, слабо?… Или тебя девочки больше не интересуют?
— Вахлам, ты тормози на поворотах! Не надо гнать, когда скользко на дорогах!
— Ну да, что-то занесло меня.
— Какие могут быть девочки, когда у меня есть Ульяна?
— У тебя Ульяна, у меня Лилька… Поэтому послезавтра, без девочек.
— Лилька, — кивнул Ерема.
Неплохо Вахлам устроился, сам у руля, и жена его главный бухгалтер. Надо бы ревизию им организовать, узнать, сколько бабла они сперли. А они могли. Очень даже могли.
— Что Лилька? — насторожился Вахлам.
— Да нет, ничего.
— У нас все по-честному!
— Да я не об этом.
— А о чем?
— Да как-то гладко у нас там все. Обороты растут, никто не наезжает.
— А кто наедет? Охрана у нас конкретная! — Вахлам с гордостью расправил плечи.
И охрана на рынке серьезная, и слава о бадаловской братве до сих пор живет. Кому надо, те знали, что случилось с Эльшадом и Когтем. Костяха ментов прикармливал, какая-никакая, а крыша. В общем, за два года ни одного серьезного наезда, так, шелупонь всякая подскакивала. Но так и ему тоже, можно сказать, везло. Адвокат отлично справился со своей задачей, все необходимые экспертизы провел, но доказал, что в момент убийства Ерема находился в состоянии сильного душевного волнения. И судьям подмаз помог организовать, в общем, Ерема отделался легким испугом. И теперь вот, слегка напуганный, возвращался домой.
— Где охрана?
— В смысле где?
— Почему мы едем без охраны?
— А надо?
— А пацаны где?
— Так ты же с Ульяной один хотел ехать!
— Ну ты же не Ульяна!
— Ерема, я понимаю, с непривычки по голове сильно бьет! Ты побольше закусывай!
— Обиделся? — усмехнулся Ерема. — Зря! Может, я пободаться с тобой хочу! Мы же бадаловские, да?
— Ну, бадаловские, не вопрос.
— Нормально все, пацан!
Ерема еще выпил, закусил, снова закурил. Действительно, что-то накатило на него, зря только Вахлама тронул. Ничего такого он не сделал. А Ульяна действительно могла заболеть, может, отравилась. Или тупо не захотела ехать в дальнюю даль. И путь не близкий, и в дороге всякое может случиться. Тем более что дорога через Муром идет. Муромские дорожки соловьями-разбойниками славятся.
Ерема пил, пока не захмелел. Пока не понял, что пора остановиться. Нельзя на муромской дорожке нажираться, ухи на макухе держать надо.
Он закрутил пробку, бросил бутылку на заднее сиденье. Какое-то время сидел, глядя на дорогу. Как заснул, не заметил.
Было уже темно, когда ему приснилась Ульяна, машина стояла на перекрестке двух дорог, мимо пронеслась фура, вытолкнув из-под себя воздушную волну. Ульяна открыла дверь, в которую Ерема упирался плечом, он едва не вывалился наружу.
— Тсс! — Ульяна приложила палец к губам и потянула его на себя.
Странный какой-то сон. Ульяна почему-то на полусогнутых, боком прижимается к закрытой двери. А по дороге, навстречу машине, шел какой-то человек, что-то поднимая на ходу. Заметив его, Ульяна крикнула:
— Быстрей!
Она с еще большей силой потянула Ерему на себя, он вывалился из машины. В этот момент по кузову, по стеклам застучали пули. Человек стрелял из пистолета с глушителем, выстрелов не слышно, но от этого они не становились менее опасными.
— Бежим!
Поднимаясь на ноги, Ерема понял, что Ульяна ему вовсе не снится. И пули самые что ни на есть настоящие. Одна прошла над самой головой, едва не коснувшись волос.
Какое-то время он бежал за Ульяной, пытаясь осознать происходящее, потом понял, что нужно брать инициативу в свои руки, даже хотел обогнать ее, но вовремя спохватился. Нельзя обгонять Ульяну, он должен оставаться у нее за спиной, закрывать от пуль.
Впрочем, далеко бежать не пришлось. «Девятка» стояла метрах в двухстах от расстрелянного «БМВ». Ульяна бежала к водительской двери, собираясь сесть за руль. Но стрелок шел за ними, в любой момент на них снова мог обрушиться шквал огня. Ульяна тогда погибнет первой.
— Давай назад!
За руль он сел сам, Ульяна спряталась за его спиной. А стрелок действительно приближался, и огонь он открыл. К счастью, машина стояла с работающим двигателем. И Ерема не забыл, как давать задний ход.
На газ он давил, рискуя съехать с обочины под откос, там кювет, за ним пути нет. Но нет, ему везло. Он смог оторваться от огня, развернул машину и помчал в обратном направлении.
— Вот тебе и муромская дорожка!.. А Вахлам где? — спохватился Ерема.
Слишком быстро все произошло, вываливаясь из машины и поднимаясь, он не заметил, на месте Вахлам или нет.
— В кусты твой Вахлам ушел! — перебираясь с заднего на переднее сиденье, сказала Ульяна.
— Ты видела?
Ульяна притерлась бедром к его плечу, обдав свежестью цветочного поля и запахом молодого меда. Джинсы на ней, футболка, волосы стянуты в хвост. Волосы роскошные, ноги длинные, стройные… Так захотелось обнять ее, прижать к себе. И не отпускать до победного конца. Но Ерема не мог оторвать глаз от дороги.
— Видела!.. Я думала, он тебя взорвет!
— Взорвет?
— Он убить тебя хотел, ты что, не понял?
— Убить?!.. У тебя не болел живот?
— У меня болела душа!
— А живот?
— При чем здесь живот?
— Он сказал, что ты заболела.
— Сволочь
