ничего подозрительного, встал у следующего дома, в темном месте, где не светился фонарь, взял сумку и вышел.
Был ласковый летний вечер. На безоблачном небе светили звезды, и прохлада опустилась приятным покрывалом на истерзанную солнцем землю. Асфальт остывал, вместе с ним стыл и воздух и дышать становилось легче. Пыль осела, суета дня и шумы стихли и, лаская слух, снизошло безмолвие. Изредка, издалека доносились возгласы неугомонным горожан, рокот одинокого мотора, где-то громче положенного работал телевизор, слышалась музыка, порой взвизг собаки, мяуканье кошки. Но это было скорее исключением из правила, а в общем над столицей безраздельно царствовала ночь. Но только до утра.
Сыщик постоял во дворе, в тени отцветшего тополя, понаблюдал за домом и за припаркованными у него автомашинами. Все они были пусты и вроде не опасны.
Он подозревал, что Максимов оставил наблюдателей возле офиса, у его квартиры и у квартиры Тани Сизовой. Как только он, Краснов, заявится, те вызовут опергруппу и попробуют его арестовать. И опять придется убегать. Сколько можно?
И вот Сергей решился. Быстро вошел в подъезд, отпер металлическую дверь, шмыгнул в офис, захлопнул ее и остановился в прихожей. Прислушался. Было тихо и темно, только в груди бешено стучало сердце да в носу свистел вдыхаемый воздух.
Он вынул фонарик, включил, осветил пол и пошел по коридору. Под кроссовками зашуршали бумажки, захрустели стекла. Взглянув вниз, он увидел разбитую бутылку из-под колы.
— Ни фига себе, устроили обыск. Погром какой-то.
На полу валялись бумаги, тряпки, какой-то хлам, неизвестно откуда взявшийся, было натоптано, виднелись сплющенные окурки. Сергей прошел в кабинет и нашел его в таком же хаосе. Сейф был открыт и, естественно, пуст. Три тысячи долларов, полученные от Анны и до этого лежавшие там, были изъяты милицией. А может и похищены преступниками. Пистолета тоже не было.
— Так-так, — недовольно произнес Краснов. Сколько уже лет в ментуре работаю, а вижу — методы не изменились. Тот же бардак после обыска. Даже хуже стало.
Он поднял с пола статуэтку, подошел к стене, вставил руку в паз в эстампе и открыл потайную дверцу.
— Фу, — с облегчением выдохнул он, когда увидел в нише работающую видеокамеру. Датчик засек движение вошедшего Краснова, и она включилась.
«Пленка не кончилась, аккумулятор не разрядился, значит, она записала посещение офиса убийцей и приезд опергруппы», — подумал Сергей. Он выключил камеру, вынул из ниши, поставил на стол и подключил шнурами к телевизору.
«Посмотрим, что ты увидела. Может, в тебе мое спасение». — Он подошел к окну, плотно задернул шторы и включил телевизор. В комнате стало светло, а на экране возник офис. В комнату вошел человек, и в нем Сергей узнал себя.
— Перемотаем, — прошептал он и включил перемотку к началу. Пока камера тянула пленку и поскрипывала, сыщик осмотрел кавардак в своем некогда чистеньком, ухоженном кабинете.
Он был для него как второй дом — любимый, уютный и притягательный. В нем Сергей проводил дни и ночи и иногда в компании с Танечкой. Покупал сюда картины — теперь они криво висели на стенах, украшал углы вазами с искусственными цветами — одна была разбита, а другая валялась у стены. Старался сделать кабинет теплым, неофициальным, и в этом ему помогала Таня. Уборщица приходила дважды в неделю, а остальное время пыль и мусор убирала она. Теперь от былой изысканности и уюта не осталось и следа. Кресла, стол и стулья были сдвинуты с привычных мест, испачканы неизвестно чем, на полу валялся хлам, телевизор и видеомагнитофон были передвинуты, залапаны, а ноутбук вообще отсутствовал.
— На экспертизу забрали, что ли, — злился Краснов. — Умеют у нас обыскивать, ох как умеют. И все без описи, без свидетелей. Потом половины вещей не досчитаешься. А деньги вообще не найдешь.
Наконец камера щелкнула, возвещая, что кассета перемотана до начала. Сергей включил воспроизведение и уставился на экран. Звук тоже записывался, но он его уменьшил.
И вот сыщик увидел ту самую сцену, когда пришел в офис перед приходом Анны. Увидел не всю, так как сам выключил камеру с пульта. Потом пришла Фрейн, и они разговаривали десять минут.
— Прекрасно, это доказательство, что Фрейн наняла меня, — порадовался он.
Потом Анна ушла и пару раз в офис входила Таня. Каждый раз она выключала камеру с пульта и чем-то занималась, чем, для Краснова осталось загадкой. Потом были кадры его приезда в офис, когда он переписывал кассету. И вот, наконец, на экране возникло то, ради чего Сергей пришел сюда в столь поздний час. В кабинет, еще до милицейского погрома, крадучись вошел человек в черной куртке, черных джинсах, с черной маской на голове. Он был в перчатках и с сумкой в руке. Оглядевшись, поставил сумку на стол и двинулся к шкафу. Он начал передвигать книги — искал сейф. Наконец нашел, достал из сумки небольшой прибор и присоединил к кодовому замку. Сергей придвинулся к экрану телевизора. Он понял, что незнакомец с помощью дешифратора пытается открыть замок. И это у него получилось. Он потыкал пальцами в кнопки и отворил дверцу. Переложил его содержимое в сумку, а пистолет аккуратно запихнул в целлофановый пакет и опустил в карман куртки. Дверцу сейфа закрыл.
— Вот и все, — констатировал Краснов, — мое оружие оказалось в руках убийцы. Это есть на пленке, но примет ли суд запись как улику, ведь лицо этого человека скрыто маской. Они могут подумать, что это я снимаю себе алиби. Ладно, поживем увидим.
На экране незнакомец посмотрел на часы, было видно, что он спешит, осмотрел стены, заглянул за картины, в вазы с цветами и случайно опрокинул одну. Потом заглянул на шкаф, снова взглянул на часы, махнул рукой и быстро вышел. Сергей нажал на стоп.
«Торопится, так как в это время я занимался любовью с Анной. Он спешит обратно в особняк, чтобы пристрелить Германа и подбросить пистолет в багажник моей машины, а ключи — в карман моих брюк. Значит, Анна сообщила ему про камеру, но из-за недостатка времени он ее не нашел. Запись посещения Анной офиса важная улика, а приход ее сообщника тем более. Камера указывает время съемки и по нему можно определить последовательность действий преступников. Сообщник появился около двух, час на дорогу в оба конца, значит, Германа убили около трех. В это время она как раз выходила в душ. Я же отдыхал на кровати в течение пяти минут. А от Анны я уехал в четыре и в пять с лишним был дома. Ехал медленно. Да, запись — улика. Они
