вразумить Игната. Бедняга жутко устал, намаялся, почки отбил, печень, легкие. Мухин уже не мог держаться на ногах и непременно упал бы, если бы не был привязан к дереву.
— Зачем тебе деньги на том свете?
— Да не брал я ничего! — прошепелявил Игнат.
Эти мерзавцы выбили ему несколько зубов, израненный язык распух, но это уже не имело никакого значения. Его непременно убьют. В глазах громилы он видел только смерть.
— Не нужны тебе бабки на том свете!
— Нет их у меня.
— А у кого они?
— У вас! — Игнат истерично засмеялся, из глаз его брызнули слезы.
Ну да, конечно же, этот самый громила и рубанул его тогда прикладом в грудь. Он это был! Видимо, один, без своих дружков. А сейчас устраивает цирк, выставляет Игната крайним. Пусть на него думают, а сам он хороший, честный. Мразь!
— У кого у нас?
— У тебя!
— У меня? — Громила со всей силы ударил Мухина в живот.
Тот в который уже раз потерял сознание и очнулся на самом краю обрыва. Бандиты отвязали его от дерева. Им осталось только скинуть жертву в воду.
— У тебя еще есть шанс, — послышался за спиной знакомый до омерзения голос.
— Крыса ты! — выкрикнул Игнат.
— Ну смотри!
Один бандит схватил его за руки, двое — за ноги.
— Раз-два!..
Негодяи раскачали его и бросили. Тело в полете крутилось вокруг всех мыслимых и немыслимых осей. Но тазик с бетоном с ног так и не слетел, даже когда ударился об воду. Он пошел на дно и потянул за собой Игната. Вот и все!
Отморозки чересчур увлечены были смертельным номером в исполнении Мухина и заметили опасность не сразу. Они стояли на краю и глядели на воду. Максим, Стасов и два бойца с автоматами стремительно приближались к ним. Четверо против троих, расклад очень даже в их пользу.
Но Максим уже понял, что стрелять ему не придется. Он разгонялся, чтобы сигануть с берега за Мухиным. Слишком жирно будет кормить рыб телами сотрудников полиции.
Тарабай обернулся на шум, вмиг сообразил, что попался с поличным, и схватился за оружие. В руке у него появился пистолет. Но Максим не мог стрелять, уже набрал ход, нацелился на прыжок.
— Прикрой! — крикнул он.
Стасов не позволил Тарабаю открыть счет, легонько подранил и уложил его на травку с первого выстрела. Прапорщик и старшина тоже открыли огонь. Однако они стреляли в воздух, нагоняя страх на подельников Тарабая. Эти ребята за оружие не хватались, автоматные очереди быстро сбили с них спесь.
Их тянуло к земле, а Максима — к воде. Но ему еще не поздно было остановиться. До кромки обрыва оставалось два-три шага. У него имелась возможность свернуть и затормозить. Он же совершенно не знал, что там внизу, под обрывом. Вдруг отмель или полоска суши слишком широкая. Да и под водой могли быть камни.
Павлов представил, как врезается головой в один из них, рефлекторно притормозил, но все же заставил себя с силой оттолкнуться от земли. Ему ни в коем случае нельзя было сбавлять скорость.
Максим собирался прыгнуть ласточкой, но страх перед неизвестностью все же сделал свое дело. Он выбрал безопасный вариант, бомбочкой бухнулся в воду и с замиранием ожидал удара о каменное дно. Но не зря отморозки выбрали для казни Мухина именно это место. Им нужна была глубина, и Максим ее получил.
Он не видел, как и где упал в воду Мухин, не знал, в каком месте его искать. Заводь была глубокая и довольно мутная. У Максима не имелось времени на то, чтобы дождаться спасателей. Он отчаянно двигал руками, ногами, удерживал себя под водой, решил держать в себе воздух до последнего момента. Как только ему станет невмоготу, можно будет смело выныривать. Помочь Мухину уже не удастся.
Он уже собирался на подъем, не в силах был держаться под водой, когда рука его задела что-то мягкое и теплое.
«Это наверняка Мухин, но за него сперва нужно ухватиться, а потом и поднять», — подумал Максим.
Он должен был срочно выныривать, иначе ляжет на дно рядом с коллегой. Все же Павлов рискнул, превозмогая себя, схватил Мухина за волосы, отчаянно барахтаясь, сдернул его со дна. Мухин на это не реагировал, скорее всего, он уже отключился, возможно, насовсем.
Все же Максим заставил себя поднять утопленника на поверхность. Уже в самый последний момент он не выдержал и хлебнул воды. К счастью, не очень много. Но если бы не помощь Стасова, то Павлов точно выпустил бы Мухина из рук.
Они вместе вытащили Мухина на берег, уложили на спину. Максим лег рядом с ним. Ему нужно было отдышаться, выхаркать из легких воду. Стасов принялся молотить утопленника по груди, пытаясь его оживить, но тот не подавал никаких признаков жизни.
— Рот в рот нужно, — поднимаясь на локте, сказал Максим.
— Мама не велит! — заявил Стасов и отрицательно мотнул головой.
— Эх, ты! — Максим склонился над Мухиным, пальцами надавил на щеки, раскрывая ему рот, и замер, не в состоянии продолжить.
У него ведь тоже была мама.
— Давай, действуй! Медаль получишь! — сказал Стасов.
— Да я и на значок согласен, — заявил Максим.
В этот момент Мухин дернулся, выхлестнул из себя воду, закашлялся.
— А почему только медаль? — спросил Максим и глянул на Стасова с наигранным возмущением.
Он ведь тут на целый орден наработал. Спасение утопающего было всего лишь точкой в предложении.
Мухин пришел в себя, отплевался, посмотрел на Максима, Стасова и обморочно закатил глаза. Вернее сказать, один из них. От второго даже щелочки не осталось, настолько он затек. Лицо разбито, нос сломан, губы — бесформенные плюшки.
— Деньги где? — спросил Максим.
— Это не я! — едва слышно произнес Мухин.
— А кто?
— Громила там. — Мухин вяло махнул рукой в сторону от воды.
— Тарабай?
— Он был. А на меня свалил.
— Зачем на тебя свалил?
Мухин хотел ответить, но не смог, потерял сознание.
— Я за машиной! — сказал Максим.
«Скорую» вызывать глупо, пока она сюда доедет, потом обратно, а Мухина нужно было срочно везти в больницу. Максим отправился за машиной, а старшину снарядил в помощь Стасову.
Мухин был доставлен в больницу, а его мучители — в отдел. Артем сам решил заняться главным из них, велел доставить Тарабая в помещение для допросов. Там бандит его и дожидался, сидел, опустив голову, и зачем-то постукивал носком туфли по кафельному полу.
— А тазик где? — спросил Артем, обращаясь к дежурному офицеру.
