Ознакомительная версия.
Из бээмвухи вылезли еще три парня. Димон выругался про себя, дело принимало скверный оборот.
— Слышь, ты, тебя где так ездить научили? — спросил пассажир «лексуса».
Димон не ответил, собираясь с мыслями.
— Ты чего, очки напялил и уже людей не видишь? — спросил блондинчик.
— А ты чего так базаришь, проблем хочешь? — выпалил Димон.
— Ты чего буровишь, гандон? Кому ты хочешь проблемы создать?
Сжатый кулак вылетел из-за спины блондинчика. Врезался Димону, не успевшему защитить лицо, в верхнюю челюсть. Димон сел на асфальт.
— Чего мычишь, блядина?
Блондинчик, нагнувшись, ухватил противника за ворот куртки и пару раз тряхнул. Вытащил из кармана мобильник Ошпаренного, водительские права и записную книжку.
— Ты понял, что машину у тебя забрали до выяснения? — спросил пассажир «лексуса».
— И своим передай, как все было на самом деле, — добавил блондинчик. Бросив на асфальт записную книжку и права, он присел на корточки, заглянул Димону в глаза. — Короче, вечером в шесть часов встречаемся здесь. Привози с собой кого хочешь. Мы любому обоснуем, кто ты и что ты. Понял?
Блондинчик снова тряхнул Димона, но тот не ответил.
— Понял?
Пассажир поманил рукой ребят из БМВ и коротко скомандовал:
— Тачку в стойло. Увидимся в «Тарелке».
— Мобилу отдайте, — робко попросил Ошпаренный. — Как же я?
Кто-то сунул в его протянутую руку мобильник. Машины сорвались с места и скрылись за поворотом. Димон еще пару минут сидел на асфальте, тряс головой, приходя в себя. «Тарелка»… Слово влезло в память, как заноза под ноготь. Тот придурок сказал: «Увидимся в „Тарелке“». Лучше бы Димон не расслышал этих слов. Все могло склеиться по-другому.
Димон вихрем промчался по какой-то деревеньке. На улице ни души, только вслед машине, словно нехотя, залаял старый пес. За деревней асфальт кончился, но Димон бездумно гнал и гнал бумер вперед по проселку, ехал, куда глаза глядели. Позади уходящее к самому горизонту поле, и впереди такой простор, что голова идет кругом.
Время от времени он, словно пытаясь кого-то или что-то догнать, вдавливал в пол педаль газа, и тогда бумер, послушный его воле, как дрессированный зверь, со сдержанным ревом бросался грудью на встречный ветер… Брызги разлетались из-под его колес так далеко, будто по дороге мчался не автомобиль, а катер на подводных крыльях. Поле кончилось, бумер въехал в лес. Дорога сузилась и стала исчезать в жухлой прошлогодней траве, две колеи, затопленные талой водой, становились все глубже. Надо повернуть назад, попытаться снова выбраться на шоссе. Но после того, что произошло в «Аэлите», Димон словно разучился останавливаться, поворачивать машину назад.
Однако остановиться все-таки пришлось: на пути лежало толстое дерево, за ним начиналась стена все еще по-зимнему темного влажного леса. Он заглушил двигатель и несколько минут сидел без движения, вслушиваясь в тишину и редкие крики птиц. Он одну за другой смолил сигареты, пока в салоне не раздался слабый, не громче комариного писка, сигнал мобильника. Па-пам, па-пам, пара-пара-пара-пара-парам…
Димон вздрогнул. Наклонившись, пошарил рукой под пассажирским сиденьем. Кажется, звонок доносится оттуда. Нащупал пальцами какую-то тряпку, ручку монтировки. Точно, вот он, мобильник Костяна. Чудеса. Значит, телефон все время валялся там, на полу под этой тряпкой.
Димон нажал красную с синей полоской кнопку, включив автоответчик. И услышал спокойный, уверенный голос Кота: «Вам не повезло, сейчас не могу подойти к телефону. Позвоните позже или оставьте сообщение». Телефон пискнул.
— Костя, что случилось, где ты? — голос Насти дрожал, выдавая ее волнение. — Я вернулась с семинара, из Франции. А мама даже не хочет о тебе говорить, у нее повышается давление, когда я произношу твое имя. Костя, я поняла, что у тебя большие неприятности. Но это ничего, это ничего… Мы справимся с любыми бедами. Лишь бы ты… Костя, позвони на мой мобильник немедленно. Слышишь? Я должна знать, что случилось. Должна знать, что произошло. Целую тебя крепко. Люблю тебя…
Перед глазами Димона возникло окаменевшее, похожее на трагическую маску лицо Кота… Он сидит на асфальте и смотрит вслед уезжающему бумеру. Как смотрит! Словно не машина удаляется от него, уходит надежда на жизнь… Димон зажмурил глаза и помотал головой, чтобы прогнать видение. Костян исчез.
Надо же, Настя нашла Кота в этой глуши, в этом лесу, пробилась сквозь сотни километров. Слава богу, что это автоответчик, можно просто, не говоря ни слова, вырубить телефон. Ошпаренный бросил мобильник обратно под сиденье, будто трубка огнем жгла ладонь.
— Что случилось, что произошло? — машинально повторил он слова девушки и взмолился: — Что произошло, Господи? Ни хрена. Просто для кого-то, не для меня, жизнь кончилась. Кто-то погиб. Нет, не кто-то. Мой друг, мои друзья… А я по какому-то недоразумению оказался здесь. Нет, не то я говорю. Бред, бред какой, херня… Господи, о чем это я? Килла погиб, его перерезало автоматной очередью. А Рама? Может быть, он жив. Я ведь толком ни черта собачьего не успел разглядеть. Ну, была стрельба. Килла шмальнул ментов, и его завалили. Рано я их хороню, может, они живы?
Димон потер ладонью лоб, пытаясь восстановить цепочку событий. Но цепочка рвалась, распадалась на отдельные звенья, мелкие фрагменты. Вот он пытается завести бумер, но тот почему-то сопротивляется, словно не хочет участвовать во всем этом. И ясно, что не удастся вытащить парней из-под кинжального автоматного огня… Выходит, самое главное решение в своей жизни он принял как раз в те секунды, когда проклятый бумер не захотел заводиться? Или бумер принял это решение за него?..
Сколько времени он потратил, пытаясь тронуть бумер с места? Минуту? Секунду? Две? Сейчас трудно сказать, тогда, у «Аэлиты», у времени был совсем другой счет. Впрочем, все это уже не важно. Бумер, не послушав водителя, дал ему минуту на размышление, а вместе с минутой подарил жизнь. Ведь он все равно не успел бы вывести раненого Петьку из-под обстрела. Несколько секунд, и менты превратили бы тачку в решето. В живых не остались бы ни Кот, ни подстреленный Рама, ни сам Димон. Никто… А может быть, бумер спасал самого себя? Господи, что за сумасшедшие мысли лезут в голову. У машин нет чувства самосохранения, не может быть… А у человека, в человеке есть это чувство? Все люди делятся на тех, кто еще не знает, что такое смерть, — и таких большинство, и на тех, кто уже знает, что такое смерть… Кто умирал, но не умер…
Димон открыл дверцу и вышел из машины. Ноги по щиколотки утонули в жидкой грязи пополам с талым снегом. Ошпаренный повернулся лицом к севшему на брюхо автомобилю, и пару раз пнул его мыском ботинка в лакированный бок. Не привыкший к такому обращению иностранец отозвался гулким, недовольным стоном.
— Чертов немец, — крикнул Димон бумеру, разглядывая его так, будто видел впервые… — Мать твою, сука, тварь… Как же ты мог так облажаться? Если бы ты завелся, как и положено, с пол-оборота… Все было бы по-другому…
Да, все было бы по-другому. Несколько трупов на секционных столах морга, бирки на пальцах правых ног, судебный эксперт в замызганном халате и клеенчатом фартуке. Не совсем трезвый санитар с огромными ручищами профессионального мясника. Электрической пилкой этот громила разделывает труп за трупом. Разрез от горла до лобковой кости. Деревянный чурбан под головой. Желобки для стока крови. Запах смерти. От этого запаха к горлу подступает тошнота…
Димон повернулся спиной к машине и побрел краем дороги. Здесь, на обочине, было немного суше. Но все равно ботинки глубоко проваливались в вязкую почву под истлевшими прошлогодними листьями, цеплялись за корни деревьев. Кажется, если не считать бумера, последняя машина прошла здесь лет десять назад. Нет, не десять — полсотни лет назад. В колеях пробивались ростки сорного подлеска, на обочинах застыли молодые деревца. Как он раньше этого не заметил, как зарулил в этот тупик, в это болото? Куда он ехал? И где оказался?
Димон почувствовал спиной чей-то взгляд, обернулся и вздрогнул: фары зажглись и погасли. Забрызганная грязью машина моргнула, как человек, глазами, словно попрощалась с ним навсегда. Господи, этого быть не может. Мистика какая-то. Бумер на прощанье мигнул ему фарами? Нет, наверное, показалось. Димон поплелся дальше, бормоча под нос одни и те же слова:
— Что произошло, Господи? Я хочу знать, что произошло. А ничего такого… Ни хрена собачьего. Это все бумер… Черный черт… Это он, а не я…
Казалось, проселку не будет конца. Прошагав километра три, Димон наткнулся на ржавый остов грузовика. Он почувствовал усталость. В боку такая же сильная боль, как тогда, когда шоферюга ткнул его отверткой… Присев на подножку, достал мятую пачку сигарет и зажигалку. После первой затяжки закружилась голова. Табак горчил на потрескавшихся губах. Он опять ушел в себя, погрузился в невеселые мысли.
Ознакомительная версия.
