о нем продолжали ходить легенды как о кровожадном монстре, жестоко расправляющемся с непокорными и штрафниками. Слухи эти не имели под собой реальной основы, а рождались, скорее всего, вследствие самоуправства его сподвижников, получивших право самостоятельно пресекать попытки воспротивиться законам, которые устанавливала Орда. Во всяком случае, у Тучи не было никакого желания опровергать или подтверждать эти слухи, подставляя свою собственную шею, и он был рад исчезнуть с глаз долой.
Мамаю предстояло все обдумать. До «стрелки» оставалось менее четырех часов.
За последнее время Мамай привык решать лишь вопрос о том, на кого из помощников переложить ту или иную проблему, но на сей раз, похоже, каша могла завариться серьезная, и пускать дело на самотек не следовало. Нужно было все продумать, тщательно взвесить и принять решение. Единственно верное решение.
Итак, Анвар. Не бог весть что, но известная отчаянность и кровожадность кавказских коллег не располагала к благодушию. Самое неприятное в общении с этими пришлыми командами было то, что они не имели корней, болевых стратегических точек, угроза удара по которым могла бы сдержать их воинственный пыл. В случае чего, они могли вести настоящую партизанскую войну, предпринимая вылазки на территорию противника и затем растворяясь в огромном городе до следующей операции. Используя эту тактику, Анвар мог бесконечно долго и весьма болезненно трепать как подшефных Орды, так и самих мамайцев.
Да и не мог Мамай позволить себе начать войну. Во-первых, он не представлял себе, насколько его боевые группы готовы к действительно серьезным действиям: волею случая Орда встала на ноги, избежав серьезных разборок и столкновений, и было не вполне ясно, как поведут себя привыкшие к легким победам боевики, если по-настоящему запахнет жареным. Во-вторых, главный козырь Мамая — особист — в случае с Анваром был практически бесполезен. Даже арестованный, Анвар мог преспокойно руководить своей кодлой, используя воровскую почту. В камере он был бы даже в большей безопасности, чем среди своих боевиков. А более всего беспокоило Мамая то, что война могла не только отвлечь его от легальных проектов, но и серьезно помешать их осуществлению.
И вот еще что. Не так давно прошел слух о том, что Анвар стал вором в законе. Мамай не мог сбрасывать со счетов это обстоятельство. Хотя после встречи с Зурабом интересы Орды не пересекались со сферами интересов блатной братии и сам Мамай считал истории о «сходах» и «крестах» чем-то вроде красивой легенды, но…
Проверять не хотелось. Как знать, а вдруг хотя бы половина из легенд о всемогуществе «черной масти» окажется правдой? Даже этого с лихвой хватит для того, чтобы остаться без головы.
Нет, Мамай и не помышлял о войне. Предстояло решить вопрос миром. Хорошо, что этот несчастный остался жив. Это упрощало задачу. Скорее всего, все упрется в некую круглую цифру. Это не страшно. Если бы удалось успокоить всех, заплатив любую, сколь угодно большую сумму, можно было бы считать, что все окончилось благополучно.
С другой стороны, деньги платить не хотелось. Не только и не столько потому, что их было искренне жаль, а потому, что слух о том, что залетные бандиты получили с Орды отступного, мог подмочить ее репутацию.
И поскольку просто отмахнуться или даже отбиться от Анвара не представлялось возможным, нужно было представить дело таким образом, чтобы неправым оказался этот совладелец кафе или, что было бы еще лучше, сам Анвар.
Отправляясь на встречу, Мамай взял с собой двух консультантов-уголовников, которые должны были изыскать брешь в позиции противной стороны и обратить дело в пользу Орды.
Увы, надежды Мамая на опыт зеков не оправдались.
Атмосфера накалялась. Взятый тайм-аут мало что менял. Требования Анвара в нынешнем виде выполнять было нельзя: это был бы непоправимый удар по авторитету Орды. Появились бы новые желающие померяться с ней силой, а это означало бы как минимум переключение всех сил на оборону. Убрать самого Анвара не составляло труда, но его земляки объявили бы Орде вендетту, соревнуясь в удали и меткости, чтобы доказать свои права на освободившееся место вожака. Да и этот чертов титул вора… Нет, трогать Анвара было нельзя.
На сегодня оставался запасной вариант: договориться с самим Анваром, убедив его отказаться от поддержки этого Лехи. Комбинация была довольно простой и несколько раз уже с успехом прокручивалась: братва делила деньги, лох оставался при своем интересе. Главное было — не ошибиться со ставкой: не предложить слишком мало, но и не переплатить. Предстояло провести некоторую подготовительную работу, после чего связаться с Анваром и сделать ему предложение, которое его бы устроило. Естественно, что знать об этих переговорах должно было возможно меньшее число людей: «кинуть лоха» считалось у воров делом нормальным, но только в том случае, если лох оставался лохом, так и не поняв, кто и когда его облапошил.
Пока же Мамай дал команду Туче привести заложника в порядок, вызвав, если нужно, врача.
У бывших пионеров Леши Рымкевича и Андрея Лосева была обшая мечта.
Вернее сказать, не одна общая мечта, а две мечты с похожим сюжетом. Они мечтали разбогатеть. Сегодня такая мечта и мечтой-то не выглядит: все хотят стать богатыми и здоровыми, но в те давние годы это выглядело святотатством. Тогда было принято мечтать стать космонавтом, балериной, знатным шахтером-стахановцем. Более того, почиталось за благо передавать свои премии и гонорары во всякие фонды и непонятные организации с названиями в виде корявых аббревиатур.
Некоторым, кстати, позволялось мечтать о министерских или, на худой конец, консульских креслах, хотя официально эта мебель считалась крайне тяжким бременем. Да мало ли кто о чем мечтал, прекрасно зная, что шансов повторить взлет Остапа Бендера в этой жизни не представится.
Итак, бывшие пионеры мечтали разбогатеть. По крайней мере, настолько, насколько это было возможно в условиях развитого социализма, когда народ и Родина едины только в одном: отнять излишки у соседа и тут же поделить их. Оба они хотели смотреть импортное видео (о существовании отечественного тогда лишь ходили слухи), передвигаться на собственных автомобилях, узнавать время по своим золотым часам и ужинать в ресторанах за персональными столиками.
Тем не менее это были именно две независимые мечты, ибо критерии богатства и пути его достижения в понимании двух друзей были столь разительно не похожи, что вскоре оба перестали даже спорить о том, чей взгляд на жизнь более верен. Они просто делились своими мечтами и планами, нисколько не пытаясь навязать друг другу свою точку зрения.
Леша мечтал о «рыбном месте».
