Хотя все чувства Жени были против Диминых слов. «Получается, – поднималось в ней жаркое возмущение, – мною просто воспользовались… Ну да! Я же с самого начала знала, что это так! С чего я теперь-то разозлилась?»
От бунгало они прошли метров двести и вышли на другой стороне острова – чуть правее места, где стоял «Гриффин». Небольшой насыпной пляж с белым песком и минимум пляжного оборудования: пара шезлонгов, тент и небольшой плетеный шатер для переодевания.
К берегу на полных парах неслась небольшая моторная лодка. Женя вопросительно взглянула на Диму, и тот утвердительно кивнул:
– Да, это за нами.
Моторка подошла практически к самому берегу. Из нее ловко выпрыгнул загорелый жилистый мужчина лет тридцати с характерной восточной внешностью – курчавые волосы, горбатый нос, пронзительный взгляд карих глаз. Он мельком взглянул на Женю и буквально впился глазами в лежащего на песке Оливье.
Вместе с Димой они схватили Оливье за руки, за ноги – словно бревно – и закинули в лодку. Вновь прибывший мужчина запрыгнул следом и сразу же завел мотор. А Дима подхватил Женю на руки и бережно усадил в лодку.
– Вот, Женя, – сказал Дима, залезая в уже отплывающую лодку, – это Ахмед, прошу любить и жаловать.
– Очень приятно, – кивнула Женя мужчине за штурвалом, но тот продолжал вести и даже не повернул головы в ее сторону.
– Не обращай внимания, – произнес Дима. – Он немного диковат, но дело свое знает.
Ахмед развернул лодку и взял курс в открытое море. Со странным чувством Женя смотрела на удаляющуюся линию живописного берега. Клото. Остров, на котором, как ей казалось, должна была решиться ее судьба, но узор ее жизни, сотканный богиней-пряхой, все еще оставался непонятным, размытым…
Воздух был по-утреннему чист и прозрачен, из отплывающей лодки открывался восхитительный вид на остров. Пронзительно-яркая зелень, темная крыша бунгало, белая линия пляжа, два крошечных шезлонга, тент и золотистый плетеный шатер исчезали вдали. Но остров еще был как на ладони.
Не было только видно, что в этом шатре вповалку лежат трупы четырех мужчин в черных костюмах аквалангистов, и белый песок под ними давно покраснел от крови.
* * *
Через двадцать минут моторка вышла к пятнадцатиметровой яхте, название которой Жене прочитать не удалось, а спрашивать – не хотелось. Трап был спущен заранее – на лодке никого не было.
Первым на борт поднялся Ахмед, потом – Женя. Ахмед скинул Диме веревку, которой тот обвязал Оливье, и… Женя с некоторым испугом наблюдала за тем, как они втаскивают Дескампса на борт – огромную недвижную куклу. Ахмед довольно небрежно сбросил все еще связанного Оливье на палубу и сразу же отправился в рубку. Яхта чуть заметно вздрогнула и уже через минуту стремительно понеслась по волнам.
– Дим, – тихо сказала Женя, глядя на лежащего ничком Оливье, – он вообще-то болен. У него вчера была очень высокая температура, он даже бредил.
– Да ладно, – отмахнулся Дима, жадно отпивая из фляги, – сейчас запрем его, и пускай в каюте сидит. Ох, Женька, и устал я.
Он сделал еще глоток и вдруг вспомнил:
– Слушай, а телефон ты где оставила? На «Гриффине»?
Женя кивнула головой.
– Точно? – прищурился Дима.
Женя непонимающе посмотрела на него. А он вдруг отложил флягу, подошел к ней и быстро-быстро пробежался руками по ее телу. Так быстро, что она даже не поняла, что это – обыск. А когда поняла, ее лицо вспыхнуло от негодования.
– Ты что? – тихо и зло спросила она.
– Коростелева, – шутливо погрозил он ей пальцем, – тут вопрос жизни и смерти. Я не могу рисковать. Так что извини.
Женя не могла прийти в себя от возмущения.
– Ну ладно тебе, – Дима примирительно обнял ее за плечи. – Давай займемся твоим хакером. А то он еще, чего доброго, концы отдаст. Да что ж мы – звери, что ли?
Дескампс, похоже, совсем не воспринимал происходящее, продолжая лежать в той же позе. Дима слегка пнул его носком ноги:
– Вставай!
Никакой реакции. Тогда Дима поднял Оливье, поставил на ноги и толкнул в спину. Тот по инерции сделал несколько тяжелых шагов и остановился, пошатываясь. Дима снова толкнул его, и Дескампс сделал еще несколько шагов. Дима усмехнулся, подошел к двери одной из кают и открыл ее. А затем пинком ноги отправил еле держащегося на ногах Оливье внутрь. Было слышно, как Дескампс рухнул на пол, ударившись всем телом. Женя ахнула. А Дима как ни в чем не бывало вошел в каюту, оставив дверь открытой. Встревоженная Женя метнулась следом.
В маленькой каюте помещались только двухъярусная кровать, встроенный шкаф и стол. Оливье Дескампс с разбитым носом стонал и корчился на полу. А на нижнем ярусе кровати лежал какой-то мужчина в черном костюме аквалангиста. Как и Оливье, мужчина был связан, рот его был заклеен скотчем.
– Так, – весело произнес Дима, – полежите-ка пока вдвоем. Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Ну а на ночь мы вас, так и быть, разлучим.
Дима поднял Дескампса с пола и затолкал его на койку рядом с мужчиной.
– Устал я, – пожаловался Дима Жене, – таскать их туда-сюда.
Он вытер пот со лба и отошел от кровати. Женя вгляделась в лицо мужчины и, потрясенная, выдохнула:
– Алекс!
Дима довольно захохотал.
– Неплохой улов, правда?
Лицо Алекса было бледным, на щеке запеклась кровь. Он делал нечеловеческие усилия, чтобы приподняться, но был слишком крепко связан.
– У-у-у-у! – Дима глумливо изобразил испуг. – Смотри, как глазами сверкает, прямо съест сейчас! Я его как в прицел увидел, чуть от счастья не промахнулся! Не думал, что наш Казанова лично двинется спасать красавицу от чудовища.
Дима с удовлетворением посмотрел на лежащих рядом Оливье и Алекса.
– Думаю, он нам еще пригодится… Так, – хлопнул он в ладоши, – все, Женька, пошли отсюда! Пусть голубки эти здесь полежат, помилуются…
Он взял Женю за плечо и выставил из каюты. Выйдя, она повела плечом, пытаясь сбросить его руку, но он только крепче сжал пальцы и развернул Женю лицом к себе.
– Молодец ты, Женька, – задумчиво произнес он, водя пальцем по ее щекам, шее, груди, – просто молодец… Столько мужиков вокруг себя собрала. И кто бы мог подумать, что из такой простушки вырастет такой лакомый кусочек?
Женя молчала. Она уже поняла, что вновь случилось страшное, непоправимое… С этим человеком она была в такой же опасности, как и с Дескампсом.
– Ладно, – усмехнулся Дима, – продолжим ближе к вечеру. Жрать хочу просто нечеловечески. Пойдем.
Он снова взял ее за плечо и повел в небольшой камбуз. Кивком головы показал на стул и начал открывать дверцы навесных шкафов и холодильника. Через пару минут на столе стояли несколько банок консервов, хлеб и бутылка вина.
– Так, – подытожил он, – пока все. Ты уж извини, – усмехнулся он, открывая одну за другой банки с консервами, – у Ахмеда с разносолами не очень, но, думаю, с твоей помощью мы быстро поправим наши финансы. Тебе, кстати, удалось узнать пароль?
Женя отрицательно покачала головой. В довершение к происходящему кошмару она чувствовала, что заболевает. Знобило, в голове шумело, ее слегка подташнивало – было просто невыносимо смотреть, как Дима ест.
– Да, – продолжал разглагольствовать Дима, – такой куш моссадовцы упустили! Их же, бедненьких, спонсирует государство. Бюджет, сама понимаешь. Хотя, конечно, есть и частные инвесторы. Знаешь, они иногда несколько лет тратят на то, чтобы агенту биографию создать. Например, репутацию бизнесмена, чтобы влился в определенный круг. Покупают ему престижный, солидный дом, формируют удачную сделку, и бизнесмен-агент растет как на дрожжах..
Дима наконец наелся. Откинулся на спинку стула и сыто икнул.
– Ну а чайку-то попьем?
Женя неопределенно пожала плечами, и Дима стал возиться с заваркой.
– А вообще, скажу я тебе, эти бездельники в полном шоколаде… Учат их за счет госсредств, сажают на высокое денежное довольствие, кругом льготы. И боже упаси кто-то про них недоброе скажет. В газетах, по телевизору – только слава героям…
Он поставил перед Женей чашку с чаем и снова спросил:
– Значит, не удалось узнать пароль?
Женя промолчала, понимая, к чему он клонит и зачем она ему нужна.
– Ну и ладно, – махнул рукой Дима. – Ахмед из кого хочешь что хочешь выколотит.
– Его нельзя бить, – сипло проговорила Женя. – Он болен.
– А кто говорит, что бить? – заулыбался Дима. – У Ахмеда такая школа за плечами, там учили душу без кулаков вынимать… Да ты что, Жень?! – вдруг опомнился он. – Тебе его жалко, что ли?
Женя смотрела на него с болью в глазах.
– Ну-у, ты даешь, – развел Дима руками. – Он же этого, как его, Лейбмана убил! Очнись, подруга, это вор и убийца!
Женя только вздохнула. Но получился не вздох, а какой-то хриплый стон.
– Так, – внимательно посмотрел на нее Дима. – Что с голосом?
– Я же говорю, – Женя изо всех сил пыталась бороться с охватившей ее слабостью и апатией, – у него вчера был жар… Скорее всего, я от него заразилась. Меня уже знобит…
