Ознакомительная версия.
– Не было! Ничего и никогда! – Она с мольбой смотрела на меня.
Что ж, я готов был понять ее и простить. Но сначала я уйду. Чтобы не возвращаться.
Ребенка я, так уж и быть, признаю. Алименты платить буду всерьез и без принуждения. Да и мать у нее обеспеченная женщина, с ней она не пропадет.
– Не было ничего. – Я покачал головой. – Пусть так. Но я ухожу. Мы с тобой чужие.
– К кому ты уходишь? К этой сучке Марго? – Лиза всхлипнула.
– Не важно.
– Важно! Я знаю, что ты к ней уходишь!
– Не было у тебя ничего. И я ни к кому не ухожу. – Я саркастически хмыкнул.
– Будь она проклята!
– Марго не трогай, она к тебе гребуна не засылала!
– Не засылала?! – Лиза глянула на меня так, как будто что-то поняла. – А почему ты думаешь, что не засылала! Как ты узнал, что ко мне пришли?
– Не важно.
– Нет, еще как важно!
– Мне идти надо.
Лиза мертвой хваткой вцепилась в дверной проем, и нужно было применить силу, чтобы освободить его. На это я пойти не мог, а сама она с места не сдвинется. Это я точно знал.
– Я даже не знаю, кто он такой! – сказала она.
Я повел бровью с презрительной усмешкой на губах. Надо же так опуститься, чтобы трахаться с первым встречным!
– Я в душе была, выхожу, а он уже здесь, в прихожей, с телефоном возится. Я, говорит, из телефонной компании, аппараты смотрим, все такое.
– А как он в дом попал?
– Так в том-то и дело! Дверь я на все замки заперла, точно помню! А он сказал, что она открыта была. Врал все!
– Мне почему не позвонила?
– Да какое там!..
– Значит, в душе была? А волосы почему сухие?
Лиза провела по ним пальцами и проблеяла:
– Так высохли!..
– А помада почему по губам размазана?
Лиза отвела взгляд. Я взял ее за руки и попытался убрать из прохода.
Она заупрямилась, завизжала:
– Не пущу!
Мне пришлось отступить.
– Ты спала с ним?
– Нет!.. Но такое могло случиться. Он стал меня целовать, повалил на пол. Я сопротивлялась, но этот тип такой сильный! А тут ты звонишь. Он убегать, а я не знаю, что делать. Ощущение такое, как будто я тебе изменила!
– Где ощущение? Между ног? Хватит из меня дурака делать!
На этот раз я смог вырваться в прихожую. Чемодан, правда, пришлось оставить в спальне, но черт с ним. В конце концов, я ухожу в новую жизнь, и ни к чему мне старые вещи.
В прихожей Лиза попыталась броситься мне на шею, но я оттолкнул ее от себя. Она села на задницу, а пока поднималась, я вырвался из квартиры.
Лиза – полная дура. Мало того что изменяла мне, так еще и с фантазией туго. Телефонист сам по себе в квартиру зашел, пока она в душе была!
Лиза заходила туда, но только для того, чтобы приготовиться к встрече. Волосы высушила и губы накрасила. Следов пиршества я в доме не заметил. Видимо, отношения между Лизой и ее телефонистом уже миновали стадию, когда перед совокуплением обязательно распивалась бутылочка вина. А на закуску хорошо шла помада с ее губ.
– И ходят тут, и ходят! – услышал я за спиной злокозненный голос.
Это неугомонная соседка открыла дверь, чтобы плюнуть мне в спину ядом.
Зоркий у нее глаз, бдительное око. Но почему о телефонисте я узнал только сегодня? Как она выяснила номер моего рабочего телефона?
Последний вопрос взорвал меня изнутри. Я даже подскочил на месте, разворачиваясь к женщине. Она стояла в дверях, скрестив на груди руки, на губах у нее играла злорадно-нахальная улыбка.
Я как бешеный рванул к ней, и ее глаза наполнились страхом. Она шарахнулась от меня, стала закрывать дверь, но я не позволил ей скрыться, схватил ее за плечи, с силой прижал к стене в прихожей.
– Я ведь и убить могу!
– Я милицию позову! – выпучив на меня глаза, визгливо заявила она.
– Ты как мой рабочий номер узнала?
– Какой номер?
– Ты мне на работу звонила!
– На работу? Ну да, звонила. – Она робко кивнула.
– Как номер узнала?
– Ну, сказали…
– Кто сказал?
– Приходили…
Я отпустил женщину, выдул воздух из легких, пятерней взлохматил волосы.
– Вы это, извините. Как вас зовут?
– Валерия Ильинична.
Женщина тоже успокаивалась, но испуг все еще держал ее за горло.
– Извините, Валерия Ильинична. Хотя вы тоже хороши. Кто вам велел позвонить мне?
– Подходили тут…
– Когда, кто?
– Вчера. Я из магазина шла, они остановили. Вежливые такие, а глаза страшные. Сказали, что бандиты.
– Так и сказали?
– Ну да, а с бандитами, мол, шутки плохи. Если все как надо сделаю, заплатят, а если нет, застрелят. Пистолет показали и денег дали.
– Значит, купили вас?
– Ну да. Номер твоего телефона дали, говорили, что позвонить надо и сказать, что у твоей жены кто-то есть.
– А кто у нее был?
– Я видела, приходил один. Дверь своим ключом открыл, зашел к вам домой. А потом этот позвонил, сказал, чтобы я с тобой поговорила. Я так и сделала.
– Своим ключом дверь открыл?
– Ну да.
– А ключ откуда?
– Чего не знаю, того не знаю.
Ключ можно было вытащить у Лизы, допустим, в том же магазине, где она отоваривалась. Из сумочки вынуть, снять слепки, а затем обратно вернуть. В принципе это не сложно, если задаться целью. А она налицо. Кому-то очень нужно было подставить Лизу.
– Кто к вам подходил, парни? – в ожесточенном раздумье спросил я.
– Парни. Один здоровый такой. – Женщина подняла руку над головой. – Другой поменьше.
– А девушки с ними не было?
– Нет, девушки не было. Но про нее разговор был, – вспомнила она.
– Какой разговор?
– Один другому про Марго сказал.
– Как это?
– Они между собой разговаривали. Один у другого спросил, зачем все это Марго нужно.
– Что все это значит?
Валерия Ильинична мотнула головой, но мне и не нужен был ее ответ. И так все ясно. Это Марго подставила Лизу. Чтобы я ушел от нее.
Подло поступила Рита, даже очень. Но так в этом вся ее бандитская сущность. Она уже привыкла ставить себя и над законом, и над самой жизнью. К деньгам и к бандитской власти Марго шагает по трупам, а ко мне – через подлость. Низко все это, гнусно.
От соседки я выходил на негнущихся ногах. Лиза стояла в дверях, с надеждой глядя на меня. Я должен был узнать суть дела, именно на это она и надеялась. Правда была за ней, и я это понимал.
Все-таки почему помада была размазана по губам, а телефонист оставался у нее так долго? Она вышла к нему с мокрыми волосами, которые успели высохнуть. Почему Лиза не надела белье под халат?
Вопросов масса, и я обязательно их задам. Но не сейчас.
Я направился к Лизе. Она отошла в сторонку, пропустила меня в дом и повисла на шее, когда я достал из холодильника бутылку водки. Отталкивать я ее не стал, но дал понять, что не хочу с ней обниматься. Она все поняла, отстранилась, собрала на стол закуску и присоединилась ко мне. Когда опустела бутылка, Лиза сбегала за второй.
Вопросы и сомнения оставались, но все-таки я не стал прогонять Лизу, позволил ей сесть ко мне на колени. Может, она и недостойна моей любви, но я должен принять ее обратно. Хотя бы потому, что этого не хочет Марго.
Рита поступила подло, и вряд ли я смогу ей это простить.
Выпить бы сейчас, да нельзя. Оказывается, со вчерашнего дня в бригаде объявлен сухой закон. Скоро основной точкой сбора будет Дом пионеров, небольшое одноэтажное строение в центре города. Там четыре рабочие комнаты и небольшой зал для волейбола. Надо сказать, что эти помещения в хорошем состоянии, к тому же сейчас там уже начался ремонт. Медяк взял здание в бессрочную аренду, а я до этого не додумалась, хотя и приметила школьный спортзал.
Но плевать я сейчас на него хотела. Ни до чего дела нет. Напиться бы да забыться.
– Я сказал, когда тебе здесь быть? – зло глядя на Мураша, спросил Медяк.
– Так машина сломалась.
Медяк сначала ударил его в живот, а затем приложился к носу коленкой. Мураш упал, из носа хлынули красные сопли.
– Я спрашивал тебя, что с машиной? – Медяк достал из-за пояса пистолет, передернул затвор.
– Нет, не спрашивал, – жалко проблеял Мураш.
– А какого хрена ты меня лечишь?
Медяк выстрелил, и парень дернулся так, как будто пуля действительно пробила череп, хотя она всего лишь едва коснулась волос.
– В следующий раз мозги вышибу! – пригрозил Медяк.
Он рвал и метал. Не нравились ему расхлябанность в наших рядах, беспечность и шапкозакидательство. Мол, мещерские конкретно нам угрожают, а никому и дела до этого нет. Пацанов нужно было приводить в чувство, и Медяк этим занимался.
Он лютовал, это мне совсем не нравилось, но я молчала. В сущности, Медяк прав – распустились пацаны, нюх потеряли. В принципе они всегда были такими. Самоед не очень-то следил за дисциплиной. Отношения в бригаде должны были строиться не на принуждении, а на уважении. Так он считал, но промахнулся. Леша пустил ситуацию на самотек, потому и прошляпил мещерских. За это он и поплатился своей жизнью.
Медяк разделил бригаду на звенья по три-четыре бойца в каждом, запретил ходить поодиночке. Так он пытался решить проблему с охраной и обороной. Прежде транспорта на всех не хватало, но теперь этот вопрос практически решен. Стволы есть у всех. Пусть Медяк не думает, что без него у нас и трава не росла.
Ознакомительная версия.
