калитки нет, забор только вокруг палисадника.
– И как же тебя с Брайтоном угораздило? – обращаясь к Лиде, спросил Саша. – В машину к нему села. Только не говори, что силой.
– А если скажу, что по любви?
Они подошли к дому. Саша, вынимая из кобуры пистолет, постучал в дверь.
На стук никто не отозвался, Саша дернул за ручку, дверь открылась.
В сенях пахло сдобой и сладким вареньем, похоже, в доме пекли пироги. Дверь в кладовку приоткрыта. Не спуская глаз с двери в теплую избу, Саша заглянул в неотапливаемую часть дома, вроде никого. Заходить в кладовку он не стал, но Лиде показал, чтобы она взяла ее на прицел. Сам же вошел в избу, осторожно открыв дверь, чтобы не попасть под возможный выстрел.
А в доме тихо, никого. В печи горит огонь, на столе пироги – еще теплые. И ни одной живой души. А ведь пироги пеклись в печи. Кто-то выгреб из топки угли, испек пироги, затем снова загрузил печь дровами, а огонь зажгли совсем недавно. Где же хозяйка? И где постоялец?
Дверь открылась, Саша навел пистолет на скрипнувшую дверь и увидел Лиду.
– Здесь теплей, – сказала она, приближаясь к мужу.
– И пирожки с мозгами, – усмехнулся он, кивком указав на стол. – Тебе просто необходимо подкрепиться. Я где сказал быть?
– Холодно там, – угрюмо глянула на него Лида.
В этот момент распахнулась дверь, и тут же из сумрака сеней показались стволы охотничьего ружья.
Саша успел схватить Лиду и столкнуть с линии огня, и сам немного сдвинулся. Громыхнул выстрел, пара картечин, порвав куртку, клюнула в грудь. Но спасибо Шимановскому, который после покушения на Прокофьева заставлял своих сотрудников ходить в бронежилетах.
Картечь – штука злая, она могла разворотить живот, но пробить бронежилет ей не по силам. Саша выстрелил и услышал, как упало ружье. Но сам стрелок остался стоять. А затем вдруг бросился бежать – через кладовую, через огород. Саша и Лида – за ним.
Снегу в огороде по пояс, мужчина в шапке-ушанке и черном стеганом ватнике бежал тяжело, также с трудом перевалился через забор, отделяющий огород от поля. Саша усмехнулся. У него ноги длинные, сильные, недавнее ранение не дает о себе знать. Он бежал, постепенно сокращая расстояние до преступника и увеличивая отрыв от Лиды, которой бег по снежной целине давался с трудом. Саша улыбнулся, глянув на жену. Она и Рая когда-то служили в отряде полиции специального назначения, это от их коллег ушел Захар. А Саша преступника не упустит, он точно это знал.
Все ближе Захар, одна у него надежда – на оружие, а остановиться и выстрелить этот ублюдок мог в любой момент. Саша об этом не забывал, ствол у него наготове, пусть только дернется гад.
Но Захар не отстреливался, даже пистолет не доставал. А Саша уверенно его нагонял, предвкушая триумф над Лидой. И она, и многие считали, что Захар не участвует в игре против Прокофьева, грешат на Сарычева. Все бы ничего, но на этой почве Саша поссорился с Лидой. Он уже доказал ей свою незаменимость, когда остановил Брайтона, для полноты ощущений осталось взять Захара. И этот момент уже близок.
Саша нагнал беглеца, прыгнул на него, сбил с ног и развернул к себе лицом.
– Ты кто? – спросил он, разглядывая физиономию незнакомца.
Захара он знал. Хоть и по фотографии, но знал. Мужчина, лежавший в снегу, совершенно не был на него похож. Да и по возрасту явно не подходил.
– Захар я, – сквозь зубы процедил тот.
Взгляд отсутствующий, зрачки суженные. Он явно употреблял не легкие наркотики.
– Какой еще Захар?
– Петров.
– Захар Петров?
Мужчина кивнул, и Саша в сердцах сплюнул. И слона купили, и на десятый этаж его без лифта затащили, но вдруг оказалось, что подъезд не тот…
Дверь открылась после первого звонка.
– С Егором что? – тревожно спросила Перова, приложив руку к груди.
Четверг, рабочий день, а она дома сидит. Не предосудительно, но подозрительно. Мужчина, который мог ее содержать, появился относительно недавно, а до него на какие шиши Виктория Вячеславовна жила? На заработанные деньги или на украденные?
Вопросом в лоб Ярыгин мог обидеть женщину, и не факт, что Прокофьев поймет его поступок и простит. Егор Ильич все еще в реанимации, в крайне тяжелом состоянии, но ведь рано или поздно он придет в себя. А если нет, тем более нельзя обижать Перову. И глупо было задаваться подобным вопросом. Перова работала главным бухгалтером на весьма прибыльном предприятии, после увольнения у нее остался приличный счет в банке, она могла позволить себе удовольствие быть домохозяйкой.
– Да нет, жив Егор Ильич. Привет, правда, пока не может передать.
– Да вы проходите!
Розыск Захара ничего не дал. Саша Луков с женой в историю попал, Брайтона взял, который на Захара вышел. Но, как оказалось, бандиты вывели его на ложный след, Луков мог погибнуть. Хорошо, картечь не смогла пробить бронежилет.
Стрелял уголовник, обдолбанный, что называется, в труху. А кого еще мог сдать Брайтону законченный наркоман, если не себе подобного?
Нет Захара – ни слуху ни духу. И телефон его молчит, не включается. Возможно, бандита действительно нет в живых, а кто-то пользуется его грозным именем. Но и Сарычеву можно предъявить только отсутствие алиби. Нет никаких доказательств его предполагаемого участия в убийстве Шабалина и покушении на Прокофьева. И человека не удается найти, который мог позвонить ему с телефона Захара. Его женой занимался сам Бутенков, Романыч уверяет, что в момент, когда Сарычеву звонили, его жена находилась в своем кабинете – и видеокамеры это подтверждают, и показания ее сослуживиц. С Вельяминовым и его секретарем Катей работал сам Ярыгин. И у них надежное алиби. Бордов и Паша Луков проверяют сейчас всех, кто мог помочь Сарычеву, но пока глухо.
Не получается взять Сарычева ни с помощью видеокамер, ни с помощью свидетелей. И, возможно, не получится. И везучий он, этот гад, и продуманный, а также информированный: наперечет знает все места, где установлены камеры видеонаблюдения. А взять его за жабры и хорошенько допросить нельзя: шум поднимется, до Ковелева дойдет.
Но, возможно, Сарычева получится взять за его прошлое. Именно поэтому Савелий решился наведаться к Перовой. С нее и начать.
Виктория провела Ярыгина на кухню, налила чаю, поставила перед ним корзинку с домашним печеньем.
– Угощайтесь. И не стесняйтесь. Я к вечеру еще испеку.
– Леонид Николаевич должен подойти?
– Должен, – настороженно глядя на Савелия, подтвердила женщина.
– Вы только не подумайте, я без задней мысли.
