сделав над собой усилие, твердо посмотрела прямо на него.
– Нет.
– Высадили его у Пушного, и он ушел.
– С мокрыми ногами, – вздохнула женщина.
Говорила Перова убедительно, но Ярыгин ей не очень верил. Сама-то она, конечно, не могла заварить кашу, которую Прокофьев расхлебывал сейчас в реанимации, но деньги Сигайлова сейчас могли находиться у нее. И Сарычев пытался их из нее вытрясти. Или Сигайлов, если он жив. Если не утонул в болоте… Если его в нем не утопили…
* * *
Не самое это приятное дело – копаться в чужом грязном белье, но раз уж по-другому никак, то лучше делать это в тепле и за чашкой горячего кофе. С Николаем Афанасьевым Савелий встретился в кафе в двух шагах от его офиса. Встретился за чашкой напитка из молотых зерен.
– Ну что я могу сказать о Вике… – задумчиво сказал средних лет мужчина, статный, моложавый, но с густой проседью в черных волосах.
– Меня интересует все, что вы о ней знаете.
В свое время Ярыгин работал по делу о нападении на инкассаторов, помнил, как трясли окружение Сарычева, как вышли на его любовницу Зою, которую жена знала под именем Зая. А вот до Виктории Перовой они тогда не докопались и не узнали самого главного. А ведь сразу могли выйти на нее, и тогда Сарычев получил бы куда более серьезный срок – не за соучастие, а за организацию преступления.
И по Сигайлову работали, Ярыгин имел дело с его малоприятной женой, толком тогда от нее ничего не узнал. И сейчас только зря потратил время. Сигайлова понятия не имела, жив ее муж или нет, за все время, прошедшее с момента его исчезновения, он ни разу не дал о себе знать. И в районе села Пушного из их родственников и знакомых никто не проживал и недвижимости не имел. Честному слову Ярыгин не поверил, заново перетряхнул родных и близких Сигайлова, но так и не нашел выходов на Пушное.
Зато двоюродная сестра Сигайлова вспомнила интересную деталь. Три года назад ее подруга встречалась с мужчиной, который до этого расстался со своей любовницей. Подруга наводила справки об этой женщине и вышла на Сигайлова. Оказывается, он встречался с бывшей любовницей ее нового друга. Ярыгин ухватился за ниточку и выяснил, что Николай Афанасьев знался с Викторией Перовой.
– Неужели она что-то натворила? – сомневаясь в том, спросил мужчина.
– А она могла?
– Вряд ли…
– Слишком правильная?
– Скорее слишком вялая, – усмехнувшись, сдержанно сказал Афанасьев.
– В каком смысле?
– Не знаю, – пожал плечами мужчина. – Взять работу, вроде бы с огоньком работает, главный бухгалтер, фирму, считай, на своих плечах подняла. И дома с огоньком, и накормит, и приласкает. Работа, дом, а что там вокруг, не интересно, ни политикой не интересуется, ни гламуром…
– Если гламуром не интересуется, значит, вялая?
– Так ничем не интересуется, ни политикой, ни экстримом. Только дом, работа… Мужчину своего холить будет и лелеять, но чтобы ради него совершить что-то из ряда вон выходящее – не для нее. Даже накричать на него не сможет… Нет, я не говорю, что это плохо. Очень даже хорошо! Но скучно с ней.
Ярыгин усмехнулся, вспомнив свою Карину. Уж она-то могла на него и накричать, и стакан сока на голову вылить. С ней, конечно, не скучно, но разве бы он не хотел, чтобы у его жены был спокойный нрав?
– Может, вы как-то пытались с ней развеяться? – спросил Ярыгин.
– Что вы имеете в виду? – насторожился мужчина.
– Может быть, в Пушное с Перовой ездили?
– Почему именно в Пушное?
– К примеру.
– Странный какой-то пример.
– Почему странный?
– Дело в том, что мы действительно отдыхали в Пушном. У моего друга там дом. В Пушном и рыбалка, и охота, грибы, ягоды…
– По грибы, по ягоды ходили?
– Да, осень, бабье лето, комаров уже нет… Ну если только на болотах.
– А болота есть.
– Там два пути, через болота и в обход. В обход, конечно, длиннее, зато какая природа. А на болотах тоска…
– А два пути куда?
– Так дом там, в лесу. Митя его за бесценок приобрел. В нем раньше лесник жил, место хорошее, глухое, правда…
– А мы можем съездить туда, посмотреть?
– Так это к Мите… – замялся мужчина. – Я могу дать номер его телефона.
С Дмитрием Угольковым Савелий разговаривал на морозе. Созвонился с ним, подъехал к его дому, но пришлось немного подождать, пока тот вернется с работы. Он перехватил Дмитрия у подъезда, поговорил о Перовой, спросил, можно ли осмотреть его дом в лесу. А на следующий день с утра вместе с Бордовым отправился в Пушное.
* * *
Село большое, и церковь в нем, и монастырь. Даже ларек с шаурмой работал – Савелий и Бордов попили чайку, подкрепились. А затем уже отправились в лес.
Угольков подробно расписал, как проехать к лесному дому, но честно предупредил, что за дачным поселком дороги занесены снегом. Савелий не поленился взять лыжи и для себя, и для Валентина.
А речь шла как раз о том поселке, в котором не так давно скрывался от правосудия Захар. К садовому товариществу вела дорога, по которой недавно прошел трактор, зато в самом поселке конь не валялся.
– Может, пешком? – спросил Бордов, с подозрением глядя на дорогу между маленькими домами.
Зима, дачи в основном не отапливаются, люди здесь редко бывают, автомобили тем более. Но дороги хоть и не часто, но все же расчищались, свидетельством тому – снежные завалы, перекрывающие подъезды к дачным домам. Завалы, оставленные грейдером. Последний такой трактор побывал в поселке неделю назад, может, две. Снег на дороге глубокий, но проехать можно, тем более что у Савелия внедорожник. Старенький, но с крепкой ходовой и надежным мотором.
– Да нет, проедем, – решился Ярыгин и осторожно стронул машину с места.
– Брайтон тоже думал, что проедет… – нахмурился Бордов. – А ведь он действительно мог Лиду убить.
Женщина по кличке Малявка оказалась крупной птицей, в подвале дома у нее обнаружилась целая лаборатория по производству амфетамина. Видимо, до Брайтона дошло, кого он подставил под удар, а выход из такой ситуации только один – принятие крайних мер. Но не знал Брайтон, с кем связался…
– А ведь мы его не удержим, – качнул головой Ярыгин.
Может, Брайтон и собирался убить Лиду, но ударил он ее всего лишь один раз, и только затем, чтобы выбить пистолет из руки. Адвокат так прямо и говорит, что Лукова могла вымогать у Брайтона деньги и он вынужден был защищаться.
– Сегодня его отпустим, а завтра он Лиду похитит. Завезет ее
