Оказывается, твой Сергей Викторович подошел к этой четверке, когда они обсуждали стоимость очередной услуги Сафарова. Сергея Викторовича, как многие в городе, они знали и, чтобы не испортить отношений или не засветиться, согласились. Тетрадь этот тип всегда носил с собой. Дальше все до смешного просто. Я всегда говорю, что наша жизнь — цепь случайных совпадений. Он снял пиджак, тетрадь выпала из внутреннего кармана, он поднял, но в руках она мешала работе. И он положил ее временно в сейф, предполагая потом забрать. Сергей Викторович, как ты помнишь, дверь запер, чтобы она не болталась при переноске. После установки сейфа попросить открыть его наш «герой» побоялся. Поскольку ключи он сам повесил на крючок вешалки, то, выходя, взял один комплект, надеясь им воспользоваться. Сам в квартиру не полез, а послал одного молодого каратиста, и тот вернул ему тетрадь. Все остальное он уверенно отрицал. Я сделал вид, что не верю, и объяснил — мол, налицо кража в особо крупном размере. Выгораживая себя, он сдал этого каратиста. Мы его задержали, устроили очную ставку. Выяснилось, что тому действительно запретили что-либо брать из сейфа, кроме тетради, но при виде такого количества денег «крыша у него поехала». Невыполнение приказа в их организации строго карается, могут и убить, поэтому он, по его же словам, взял «малую часть». Решил, что кооператоры подумают друг на друга и в милицию не сообщат. Денег твоих, по его утверждению, у него давно нет. Мы провели обыск в его в квартире. Ничего интересного не нашли, кроме украшений его жены. Конфисковать их не можем. Будет суд. Как он поведет себя там, не ясно, прямых улик у нас не имеется. Может пойти в отказняк. Но даже при наилучшем исходе ты получишь свои деньги лет через двести.
— Черт с ними, с деньгами, — сказал Родик, наливая водку. — Важно, что теперь я могу перестать всех подозревать. Слушай, меня, конечно, это не касается, но что стало с грузовиком и почему ключи нашли в подъезде?
— Любопытство, любопытство… Это самое интересное. Благодаря грузовику я приехал в Москву и общаюсь с тобой. Давай выпьем, и, хотя я нарушаю кое-какие инструкции, так уж и быть, расскажу. «Урал» этот отбуксировали к нам во внутренний двор, и эксперты им занялись. Разгрузили и разбили бетонные блоки, разрезали топливный бак, сняли кабину и кузов. Ничего даже подозрительного. Стали обследовать раму и обнаружили, что одна из коробчатых деталей с торца недавно варилась. Вскрыли, а там цилиндр со знаком радиоактивной опасности. Я не такой специалист, как ты, и не владею терминологией, но, как мне объяснили, в этой емкости — обогащенные изотопы, которые применяются в атомном оружии. В нашем Чкаловске такие изотопы производятся. Представляешь, если бы мне дали проследить этот «Урал» до конца? На что можно было выйти! Дело в этой части у нас затребовал Центр… И вот теперь я здесь.
— Да, интересно, — заключил Родик. — Тебе пора сверлить дырочку в кителе или в погонах.
— Как бы мне не просверлили дырочку в другом месте, — невесело отозвался Абдужаллол, закладывая в казан нарезанную соломкой морковь. — Я тебе не сказал, но перед самым отъездом меня инструктировал мой начальник. И словно между делом упомянул, что есть мнение дело по ваххабитам закрыть.
— Но ведь нашли оружие, литературу и прочее? — удивился Родик.
— Дело возбуждено по факту. Соединить задержанных людей и, скажем, оружие не просто. В руках или дома они его не держали. Сегодня они все отрицают. Кооператоров, заключивших договор аренды ангара, мы не нашли. Я не удивлюсь, что всех фигурантов уже отпустили максимум под подписку о невыезде. Остается только кража из твоего сейфа, да и та на уровне признательных показаний. А у ленинабадского отдела — наркотики и парочка ничего не знающих полуграмотных людей. Операцию же не дали довести до конца. Почему? А склад оружия в центре Душанбе? Тут поддержка на самом высоком уровне должна быть, я же, как ты знаешь, не политик. Помяни мое слово: республика на грани каких-то очень серьезных перемен. Вспомни, что я тебе говорил.
— Я об этом все больше думаю. Очень многое связано с Душанбе. И деньги не на первом месте. У меня, как и у тебя, плохие предчувствия, но не только насчет Таджикистана. Я тут с одним очень крупным начальником пообщался. Знаю его давно, раньше такие проблемы решал… А тут мою мелкую проблемку не смог ликвидировать. Причем уверен, что именно не смог. Система сама себя съедает, а мы даже не знаем, как себя обезопасить. Еще пришлось ваш Большой дом посетить. Так знаешь, у меня создалось впечатление, что это уже не та организация. Люди не те, слова не те.
— Чего тебя туда занесло?
— Давно тебе обещал рассказать. Давай по-душанбински под зирвак по одной, и я тебе поведаю не менее детективную историю, чем твоя.
Выпили, и Родик кратко изложил свои злоключения с письмом в американское посольство.
— Да… дела. Как придумали, подлецы? — помещая в почти готовый плов головки чеснока, подивился Абдужаллол. — Тебе надо было меня сразу подключить.
— Не хотел тебя впутывать.
— Хорошо, что так все пошло. А если бы копию не достали?
— Я все равно уже увольнялся. Ну, лишили бы допуска. Бросим эту тему. Ты так и не пояснил, почему ключи оказались в подъезде.
— Это просто. Они подбросили, не зная, что их олух деньги взял. Боялись, что пропажа ключей может на них вывести. Забавно, что именно так оно и произошло — Аллах шельму метит.
— Смотри… Научил я тебя русским пословицам. Ну а как, по-твоему, сегодня отвечать на извечный русский вопрос «Что делать?»?
— Есть плов и нарушать мусульманские обычаи в части выпивки, — пошутил Абдужаллол, раскладывая кусочки мяса поверх риса, а головки чеснока — по периметру блюда.
— Ладно. Серьезные разговоры отставляем, но ты не прав. Во-первых, мы не нарушаем законов. Аллах сказал: «не пей вина». Мы и не станем пить вино — только водку. Во-вторых, мы забыли про наших женщин. В-третьих, сегодня ночуешь у меня, а завтра утром идем в баню. Я уже почти три месяца не парюсь. В-четвертых, берем плов, и пошли в столовую…
Утром, когда Родик уже собрал все необходимое для похода в баню, раздался междугородний звонок. Он поднял трубку. Звонила Оля. Голос ее был очень деловой и обеспокоенный.
— Родик, здравствуй, Абдужаллол у тебя?
— Привет, рад тебя слышать. Как дела? Мы собираемся в баню.
— Позови его, пожалуйста.
Абдужаллол взял трубку и долго слушал, не произнося ни слова. Родик понял: произошло что-то очень серьезное.
— Оля, позвони на работу. Скажи им, как со мной связаться. Целую, — попрощался с женой Абдужаллол и, положив трубку, сообщил: — Случилось то, что я и предсказывал. В Душанбе революция, погромы, бьют русских и ленинабадцев, грабят магазины. Я позвоню от тебя на работу, а то меня не могут найти.
Дозвониться по автоматическому коду не получалось.
— Наверное, перегружена линия, — предположил Родик. — Давай закажем по межгороду.
— По заказу не надо, Родик, — отказался Абдужаллол. — Баня, наверное, сегодня отменяется. Подождем. Думаю, скоро перезвонят сами. У них там есть способы экстренной связи. Вероятно, нужно срочно лететь в Душанбе. Доигрались…
Действительно, вскоре телефон взорвался каскадом коротких захлебывающихся трелей. Абдужаллол сам снял трубку. Выслушал, что-то записал, сказав «есть», повесил трубку, тут же набрал какой-то номер. Родик решил не мешать ему и вышел из комнаты.
— Родик, — позвал через несколько минут Абдужаллол. — Ты сможешь меня через гостиницу отвезти в город Жуковский?
— Конечно, — отозвался тот, — я уже готов. Поехали…
В толкучке, хаосе и шуме, в хитросплетеньи отношений любая длительность раздумий чревата глупостью решений.
И. Губерман
Проводив Абдужаллола, Родик возвратился домой, погруженный в раздумья о будущем душанбинского кооператива и своего бизнеса. Необходимость создания параллельной и более мощной экономической структуры в Москве стала очевидна еще при подготовке документов для венесуэльской выставки, когда независимо от воли Родика пришлось открывать московский филиал.
Насколько серьезны возникшие в Душанбе проблемы, пока было не ясно, но вчерашний рассказ Абдужаллола не выходил из головы и даже пугал Родика. Он, конечно, имел там хорошие связи и поддержку на достаточно высоком уровне, но был в Таджикистане в лучшем случае почетным гостем, которого в любой момент можно проводить домой, предварительно обобрав до нитки.
Совокупность всех факторов, несомненно, требовала принятия каких-то мер, направленных на коренную реорганизацию финансово-экономической схемы. Причем желательно было включить в эту схему внешнеэкономическую часть — ведь и в России, не ровен час, случится нечто подобное. «Ладно, это пока отложим. Надо сначала разобраться с тем, что происходит в Душанбе», — подумал Родик.
