Он сделал срочный заказ на соединение его телефона с домашними телефонами Сергея Викторовича и Оксы.
Сергей Викторович хотя и не мог дать исчерпывающую информацию о случившихся событиях, но несколько успокоил Родика. С его слов получалось, что выступления носили характер стихийной демонстрации, сосредоточившейся в основном в центре Душанбе. По слухам, разгромили несколько магазинов на улице Ленина, побили витрины и окна в учреждениях. Имеются антирусские выступления, есть пострадавшие русскоязычные граждане. Сейчас, как ему сообщили, все затихло. Учреждения, включая банки, весь день работали. В районах, где живут он и Окса, а также располагается квартира Родика, вообще спокойно. Большой паники нет, хотя разговоров много. Мнения самые разные, но все сходятся в одном: это только начало.
Родик попросил Сергея Викторовича связаться с Оксой и завтра утром ждать его звонка часов в двенадцать.
Тут в разговор бесцеремонно вмешалась телефонистка с вопросом, соединять ли с другим номером в Душанбе, и, услышав положительный ответ, тут же разъединила линию. Возмущенные крики Родика никем не были услышаны. Зато в трубке раздался голос Оксы.
Ничего нового она не сказала. Родик спросил, сколько денег на расчетном счете. Узнав, распорядился подготовить завтра до двенадцати платежку на перевод в московский филиал всей суммы за вычетом трехмесячной зарплаты, налогов и двух тысяч рублей на текущие расходы… После окончания разговора телефонная линия никак не разъединялась, и аппарат жалобно позвякивал, как бы передавая морзянкой «сос».
Родик давно заметил, что, когда в его жизни возникают сложности, судьба предоставляет ему новые возможности. Так произошло и на этот раз.
Лишь телефон перестал звякать и линия освободилась, как снова пришлось поднять трубку. Мужчина представился Григорием Михайловичем Айзинским и сообщил, что звонит по рекомендации Алексея Владимировича Степанова.
Собеседник пояснил, что работает заместителем директора машиностроительного завода и одновременно генеральным директором совместного с ФРГ и Лихтенштейном предприятия, которое, как он выразился, «бурно развивается в зарождающейся системе советского предпринимательства». Недавно правлением было принято решение о создании в структуре предприятия фирм, которые самостоятельно, хотя и в определенных рамках, могут вести внешнеэкономическую деятельность — в том числе производить валютные операции, направлять специалистов за рубеж, осуществлять экспортно-импортные операции. И если Родион Иванович располагает какими-то предложениями по организации такой фирмы в части производства товаров, интересных для зарубежных потребителей, то им целесообразно пообщаться.
Родик не очень хорошо представлял, что, кроме ювелирки, может заинтересовать «запад», но возможность войти в структуру уже действующего совместного предприятия была не только желательной, но и, с учетом событий последних дней, очень своевременной.
Договорились встретиться завтра во второй половине дня в офисе Григория Михайловича, расположенном, как оказалось, рядом с домом Родика. Время решили уточнить утром.
Весь вечер Родик интенсивно готовился к предстоящей беседе. Проанализировав все направления своей деятельности, он пришел к выводу, что совместное предприятие, созданное на базе машиностроительного завода, заинтересовать могут только наполнители материалов типа металлических порошков и гидридов металлов. Именно за их производство Родика пытались исключить из партии, и как раз их излишки он закопал в котловане возле института. Установки для соответствующих производств являлись собственностью кооператива, а где добывать сырье практически в неограниченных количествах и очень дешево Родик знал хорошо. Ведь им являлись отходы, получаемые при механической обработке деталей на ряде заводов Министерства среднего машиностроения. Насколько было известно Родику, лицензирование и квотирование на данные материалы не распространялись. Оставался открытым лишь вопрос о том, входит ли такое производство в сферу интересов совместного предприятия.
На всякий случай Родик подготовил все технологические регламенты, список оборудования, расчеты себестоимости и заключения известных организаций о физико-химических характеристиках. По его мнению, все документы выглядели очень солидно и, главное, не содержали ничего секретного.
Утром Родик не стал торопиться звонить Григорию Михайловичу, а дождался его звонка. Григорий Михайлович, извинившись, предложил встретиться через час, поскольку на вечер у него появились другие планы. Родик не возражал.
Григорий Михайлович произвел на Родика неоднозначное впечатление. Этот высокий, стройный, с красивым подвижным и умным лицом породистый мужчина лет со-рока-сорока пяти, явно заботящийся о своей внешности. Холеные руки с длинными тонкими пальцами, знающими, что такое маникюр, постоянно находились в движении — они то помешивали ложечкой кофе, то чиркали зажигалкой, то перемещали бумаги, то поднимали телефонную трубку. При этом собеседник имел возможность разглядеть на безымянном пальце тяжелый литой перстень с бриллиантом не менее чем в четыре карата. Одежда, манера поведения и даже аромат дорогого одеколона напомнили Родику о чиновниках, которых он встречал во внешнеторговых организациях, — там он несколько раз в год делал заявки на зарубежное оборудование для своей лаборатории. Григорий Михайлович вежливо попросил разрешения закурить и после согласного кивка Родика достал красивый, украшенный замысловатым вензелем, кожаный портсигар. Картинно извлек из него тонкую сигариллу и прикурил от массивной, золотого цвета зажигалки, выстрелившей длинный синий язык пламени. Выпустил струйку терпкого дыма, и Родику стало понятно происхождение запаха, витавшего в кабинете.
Доброжелательная улыбка не покидала лицо Григория Михайловича, пока он предлагал Родику кофе и вел монолог о многочисленных зарубежных связях и поездках в Европу и Америку. При этом его умные глаза тщательно изучали Родика, останавливаясь то на галстуке, то на часах, то на костюме, что, по мнению Родика, было неприлично.
Слушая собеседника, Жмакин усомнился в правдивости утверждения Алексея Владимировича о том, что Григорий Михайлович не имеет отношения к КГБ. «Хотя есть и другие организации, — подумал он и успокоил себя: — Возможно, я "дую на воду". Просто этот человек — из совершенно незнакомого и до сих пор закрытого для меня мира. Появившееся неприятие, видимо, связано с различиями в воспитании и средах обитания. Не надо спешить с выводами. Лучше сосредоточиться на ощущениях, а потом уже все проанализировать в спокойной обстановке». Новых ощущений было очень много. Родик привык к тому, что любые совещания могут прерываться срочными телефонными разговорами. Он сам этим грешил, хотя старался избегать подобных помех. Григорий Михайлович, казалось, наоборот, отвлекался специально. Несмотря на присутствие за стеной секретаря, на все многочисленные звонки он реагировал сам. Каждый раз выслушивая массу извинений, Родик все сильнее чувствовал себя оскорбленным подобным поведением. Вскоре он предположил, что является невольным зрителем продуманной постановки под названием: «Деловой, очень занятый и всюду востребованный руководитель». На такую мысль наталкивало и то, что Григорий Михайлович, ведя телефонные разговоры, переходил то на английский, то на немецкий языки, делал картинные паузы, выпуская изо рта клубы дыма и наблюдая, как они растворяются в воздухе. Его холеные руки буквально жонглировали телефонной трубкой и сигариллой. Родик подавлял в себе желание встать и уйти, отвлекая себя изучением кабинета.
Обстановка кабинета, кстати, заслуживала внимания. Стены были покрашены в белый цвет, вместо штор окно закрывали жалюзи, отсутствовали письменный и приставной столы, шкаф, сейф и прочие атрибуты кабинета советского руководителя. На стенах висели фотографии лошадей, а черный стол, за которым велась беседа, имел причудливую форму. Кресло на колесиках позволяло Григорию Михайловичу легко перемещаться вдоль этого странного, на взгляд Родика, стола. Для посетителей здесь стояли стулья с металлическими каркасами и мягкими матерчатыми сиденьями — такие обычно использовали в конференц-залах.
С трудом соединив все эти отрывочные впечатления в единую картину, Родик ощутил то ли некоторую искусственность всего происходящего, то ли непривычную новизну обстановки. В этом надо было разобраться позднее, но разобраться обязательно — иметь дело с мыльным пузырем не хотелось.
Постепенно беседа стала более конкретной. Родик не скрывал, что у него действует ряд производств, организованных на кооперативной основе. Имеется оборудование, некоторое количество сырья и денежных средств. О названии и месте расположения кооператива он решил пока умолчать. О направлениях деятельности рассказал в общих чертах, пояснив, что они во многом являются продолжением его прежней работы, но для других целей. Григорий Михайлович ознакомил Родика с уставом и договором о создании и деятельности своего совместного предприятия. Родик, впервые видевший такие документы, был приятно удивлен тем, что предмет деятельности охватывает практически все области производства и услуг, включая даже такие экзотические, как пушное звероводство, сбор дикорастущих растений, ягод и грибов, изготовление кинопродукции и ее прокат…
