Это было самое ужасное — когда я почувствовал, что совершенно один.
Я сел, вспомнил всю свою жизнь и наконец понял то, что Хизер пыталась мне сказать несколько месяцев назад. У меня нет друзей. Мне совершенно не к кому обратиться за помощью. У меня всегда были Гевин и Хизер, даже Дебби — до определенной степени, — и вдруг не оказалось никого. Конечно, оставались еще мама с папой, но они сразу же выдадут меня полиции, поскольку решат, что так лучше. Знакомых-то у меня навалом, что правда, то правда, но все они делятся на две категории: честные и правильные граждане (то есть мои соседи) и воры, которым не больно-то доверишь горстку бриллиантов, необходимых тебе, чтобы смыться из страны.
В конце концов, решив, что выбора у меня нет, я рискнул и позвонил Гордону О'Райли, спросив его, не согласится ли он за хороший куш забрать мои шмотки и организовать мне побег. Гордон согласился и послал одного из своих медвежатников вскрыть мой сейф, однако не успел тот переступить порог моего дома, как полицейские схватили его. (Немного глупо, по-моему. Я бы на их месте проследил за ним, но, очевидно, им просто необходимо было предъявить хоть кого-то после двух недель безуспешных поисков.) Парень не сказал ни слова — честь и хвала ему! — однако игра была проиграна. Билет, дающий право на свободную жизнь, я потерял безвозвратно, и когда меня поймают — это лишь вопрос времени.
Я позвонил О'Райли еще раз и попросил достать мне хотя бы паспорт в обмен на автомат, но он сделал мне гораздо более привлекательное предложение. Гордон предложил мне дело — большое дело.
Игра продолжается!
— Значит, договорились, Том? Вы с Крисом заходите с заднего входа, мы с Джимом — с переднего. Там будут фраерки с пушками, так что постарайтесь войти на цыпочках и быстренько уложить их на пол. Не давайте им фокусничать, но в то же время не палите без особой надобности. Я не хочу никаких мокрых дел. Ясно?
Все загалдели: «Да!», «Ага!», «Нет проблем!», и лишь Том ответил:
— Ясно.
— Сколько их там будет? — спросил Джим Гордона.
О'Райли кивнул Эдди, и тот ответил:
— Около двадцати…
— Двадцать! Мать твою за ногу! — взорвался Том, не дав Эдди закончить. — Ты шутишь или как?
— Молчи в тряпочку, понял? Здесь я командую!
Эдди Синтон, или Красавчик Эдди, как его прозвали за феноменально уродливую внешность, был одним из парней Джона Брода. Последние десять лет он пробавлялся в основном доставкой пакетов, денег и сообщений, но теперь ему наконец выпал шанс. Брод отдал концы. Загнулся. И половина его банды тоже. Никто толком не знал, как это случилось, но две недели назад в доках была большая пальба, и Брод с ребятами проиграли по очкам (именно это, похоже, имел в виду волчара). Никто не понимал, в чем дело и кто виноват, а потому все затихли и притаились, выжидая, кто сделает следующий ход, дабы определиться, на чью сторону встать. Сделать этот ход решил Эдди.
Сын Джона Сэм Брод сразу же попытался перехватить бразды правления, однако он был безнадежно неопытен, а это значило, что в скором будущем кто-нибудь из более ушлых профи непременно постарается его скинуть. Следовательно, нам нужно было нанести удар как можно быстрее. Если мы этого не сделаем — сделают другие. Того, кто успеет первым, ждали восемь миллионов наличными.
Эти восемь миллионов были вложены в наркобизнес. Вернее, их собирались туда вложить, но поскольку Джон благополучно скончался, не успев завершить сделку, а Сэм отчаянно боялся последовать за папочкой в мир иной, бабки спокойно лежали в сейфе ночного клуба, принадлежавшего Джону. Эдди видел их собственными глазами. Он даже помогал в переговорах с какими-то латиноамериканцами, но теперь сделка накрылась.
Король умер! Так что давайте загребем его капусту!
Эдди поделился своим планом с О'Райли, а тот собрал команду, хотя, судя по их виду, все они были шестерками. О'Райли и его парни промышляли мелкими делишками, так что опыт у них был не ахти. Может, им и хотелось обстряпать дельце покрупнее, да мозгов не хватало. Вот тут-то и появился я, потребовав неслыханно высокую долю добычи. Я убедил Гордона передать мне планирование и координацию всего мероприятия, запросив за это вдвое больший куш по сравнению с остальными.
— Опыт — бесценная вещь! — заявил я ему, тут же оценив свой собственный опыт в миллион фунтов.
Гордон подумал немного и согласился — слишком быстро, как мне показалось. Мой опыт стоимостью в миллион подсказал мне, что после ограбления придется держать ухо востро.
Нас было семеро: я, Гордон, Эдди, Том Финчем — такой же рогатенький, как и я, что действовало мне на нервы, — Джим Джексон и двое водил, Бен и Гэри (не помню их фамилий), которых Гордон знал чуть ли не с детства. Он связался с ними до того, как пригласил меня, поэтому я не мог никого отстранить, чтобы обиженный, не дай Бог, не проболтался.
Джим промышлял по бензозаправкам и мелким магазинам, которыми и ограничивался его мирок.
— Маленький совет, — сказал он, не успев даже пожать мне руку. — Если ты когда-нибудь соберешься грабануть пакистанскую лавку, послоняйся, чтобы не выглядеть подозрительно, возле порнушек и сделай вид, будто жаждешь купить кассету. Когда люди действительно хотят их купить, они обычно ходят у полки с кассетами кругами. Продавец решит, что ты ждешь, пока магазин опустеет, чтобы быстренько заплатить за порнушку, а на самом деле, когда все уберутся, ты прикарманишь его бабки.
— Я собираюсь прикарманить восемь миллионов фунтов, так что пакистанские лавки могут завтра спать спокойно, — ответил я.
Водители, заверил меня Гордон, у него первоклассные. Дай-то Бог, хотя именно это меня и смущало.
— У тебя с ними проблем не будет, — пообещал он. — Эти двое обгонят любого! Настоящие дьяволы на колесах.
В том-то все и дело. Самонадеянность — опасная штука. Мне пришлось напомнить водилам, что первый, кто доберется до укрытия по окончании работы, никакого приза не получит. Они оба с жаром заверили, что все понимают, даже обиделись вроде, но вид у них тем не менее был такой, будто они собираются на гонки и не уступят первенства даже ценой жизни.
— Как я уже сказал, прежде чем меня столь грубо прервали, — продолжил Эдди, — там будет человек двадцать — в основном бармены и уборщицы, которые готовят клуб к вечеру. Пушки есть от силы у троих или четверых, и, возможно, они пустят их в ход. Но вы ведь справитесь с тремя фраерками, верно? Они вас не ждут, так что накладок быть не должно.
— Я просто сказал, что двадцать человек — это много, — пожал плечами Том.
— В сейфе восемь миллионов фунтов! По-твоему, нам оставят их на пороге вместе с молочными бутылками? — вмешался Гордон. — Деньги надо заработать. Именно поэтому мы и составили план.
— Я просто сказал… — снова завелся Том.
— Завянь! — гаркнул Гордон. — Так, что дальше?
— Камеры, — сказал я. — Ты должен обезвредить их, Эдди, чтобы мы вошли с черного хода незамеченными. Знаешь, как это делается?
Эдди ответил, что не знает. Я мысленно поблагодарил его за профессиональную честность. Хуже нет, когда кто-нибудь заваливает все дело только потому, что считает себя слишком крутым и боится признаться в своих несовершенствах.
— Очень просто, — сказал я ему. — Ты должен только остановить в видике пленку, отмотать ее немного назад и нажать на кнопку воспроизведения.
— На сколько отмотать?
— Не знаю, сам соображай. Мы же пойдем на дело после обеда, так что не мотай ее до предыдущей ночи. На час или два, не больше.
— А вдруг с утра будет дождь, а днем выглянет солнышко? — спросил Джим.
— Тогда у тебя в саду расцветут цветочки! Закрой пасть, кретин! — оборвал его Гордон. — Сказали тебе: сам соображай!
— Только вы не забудьте взять пленки и расстрелять эти чертовы камеры в пух и прах. Не хочу, чтобы потом мои ребята спрашивали, почему ваш пикап не виден на кассете, — заметил Эдди.
— Не волнуйся, все будет в ажуре, — сказал я. — Вы делайте свое дело, а мы — свое. А теперь о машинах…
— Погоди, чуть не забыл! Смотрите, что у меня есть, — сказал Гордон и, вытащив из кармана две игрушечные машинки, поставил их на план ночного клуба.
— Гордон! Ты купил эти игрушки, а потом подобрал к ним тачки — или наоборот?
— Давайте просто… — начал было О'Райли.
Его прервал оглушительный взрыв смеха.
— Нет, у тебя же «ягуар» и «тойота» — как раз те самые тачки, на которых мы поедем! Поэтому я и удивился: неужто ты действительно часами ходил по детскому магазину, подбирая игрушки в масть?
— Я всего лишь привык быть точным. Чего вы ржете? Самые мелкие детали всегда оказываются самыми важными, — сконфуженно промямлил Гордон.
— Ты серьезно, Гордон? Ты правда ходил и подбирал их? — спросил Бен.
