Ознакомительная версия.
— Погоди, — Егор смотрел в лобовое стекло на дорогу и на их отражения, на указатели. Взял еще правее, включил правый поворотник и через триста метров съехал с трассы. Покрытие тут было неважным, машину затрясло, замотало, он едва успел увернуться от выскочившей из-за поворота встречной легковушки, словил недовольный гудок и, надо думать, соответствующий жест в свой адрес, но через секунду и думать об этом забыл. Осенило вмиг, осталось только проверить, в том ли направлении мыслит.
— Погоди, — повторил он, — этот Чурсин… Он что — отец твоего Пашки?
Сам обалдел, увидев реакцию Ритки — ревет чуть ли не в голос, дрожит и за каким-то чертом пытается открыть дверцу: выйти на ходу собирается, не иначе. Егор придержал Ритку за плечо, одновременно ведя иномарку по обочине, заметил колею в снегу, свернул туда. Машину заболтало по сторонам, она еле ползла в сугробе, пока не ткнулась передними колесами в поваленное, незаметное под снегом деревце и встала. Ритка дернулась выйти, Егор осадил ее, бросив руль, развернул за плечи к себе.
— Это что же у нас получается, — медленно проговорил он, глядя на темные полосы у нее под глазами, — Лерик — папаша вашего уродца? А ты, дрянь, вовремя подстроилась под Игоря и замуж вышла уже беременной? Ах ты умница моя.
Ритка смотрела куда-то мимо него вовсе уж остекленевшим взглядом. От блеска и показной страсти не осталось и следа, она напоминала Егору стог сена, что небрежно собрали и бросили на краю поля, оставили мокнуть под дождем. И он мокнет, расползается помаленьку — что само отвалится, что зверь проходящий отщипнет.
— Я не помню, у Пашки твоего ДЦП или олигофрения? Ладно, не говори, я и сам знаю, что это не лечится. Вот Игорек попал, подвезло ему, кто последний, тот и папа, получается?
И сам едва успел отшатнуться — Ритка молча кинулась на него, норовя вцепиться ногтями в лицо.
— Кто? — шипела она. — Кто тебе сказал? Откуда…
— От верблюда, — Егор перехватил Ритку за руки, сжал ей запястья, сильно сжал, так, что она вскрикнула. И, продолжая держать так, сказал:
— Ори сколько хочешь, но учти — мы тут одни, тебя ж только летом найдут, кости твои, если зверье раньше не растащит — оно к весне голодное. Колись, сучка, что тебе от меня надо? В мотель зачем везла? Про страсть свою мужу споешь, мне правда нужна.
Ритка дернулась еще пару раз, скривилась от боли, выматерилась так, что любому бомжу было бы не стыдно. Егор чуть ослабил хватку, тряхнул Ритку, и она сказала, не глядя на него:
— Мне… приказали привезти тебя в этот «Вояж». Привезти одного вечером и ждать.
— Чего ждать? — перебил ее Егор. Дело становилось все интереснее, на место злости пришел кураж: условленное место, вечер, привезти одного… Одного. Увести из дома и доставить в мотель, где надо ждать. А Вика осталась одна в доме. Бандиты искали ее, он был им не нужен, он просто мешал. И Ритка отлично справилась с этой задачей. И прошло уже…
Он разжал руки, посмотрел на часы, на Ритку. Та сжалась под его взглядом и пролепетала:
— Я не знаю, честно. Мне сказали, я…
— Все сделала. Молодец. А теперь давай назад. Быстро!
И убил бы ее к чертовой матери, прямо здесь, в этом снегу среди елок и густого подлеска, но удержался кое-как. Сидел, не сводя с Ритки глаз, пока та сдавала назад, пока разворачивалась, пока выезжала на трассу и поворачивала обратно. И снова топила по левой полосе, вцепившись обеими руками в руль и не сводя с дороги глаз, снова мимо и назад пролетали машины, показались слева и пропали огни города, трасса вильнула вбок, уходя дальше на северо-восток, а иномарка скатилась на прилегающую дорогу.
Еле ползла, скребла брюхом по ледяной корке, скрипела, как дверь старого сарая, но дотащилась-таки, встала у забора. У покореженного столба и щита, что валялись на земле, у сломанной яблони, надо думать, основательно помявшей напоследок чей-то бампер. Напротив калитки догорал вместе с домом черный внедорожник, стоял, просев на диски, и глубоко ушел в снег.
Егор выхватил из замка ключи зажигания, выскочил из машины, бросился, увязая в снегу, к забору и дальше, к догоравшим развалинам. Дома не было, от него осталась груда досок и пластика, они еще дымились, снег вокруг был черным, летали хлопья сажи и воняло горелой пластмассой. Деревья и кусты, что росли рядом, почернели и обуглились, сквозь скрюченные ветки просматривались не потухшие пока угли огромного костра. Егор подошел к провалившемуся крыльцу, отшатнулся — жар был еще слишком силен. Бензина, наверное, плеснули, занялось все в один миг и сгорело быстро, будет догорать теперь до утра. И пожарные не приехали — их и вызвать-то некому, да и незачем.
Егор пошел было вокруг развалин, точно надеялся еще на чудо, расстегнул куртку, подхватил с земли чистого снега, бросил в лицо. Шагнул было к внедорожнику, отшатнулся, пошел обратно, не оглядываясь, ничего не чувствуя, без единой мысли и чувства, просто смотрел на развалины и обгоревшую машину. Вика была в доме, он сам запер ее внутри, и хорошо, если она успела сообразить и выскочить через окно. Хотя нет, рамы он собственноручно заколотил еще осенью, когда готовился к зимовке, прежде чем перебраться на дачу окончательно. А Роман, верный обещанию, приехал. «Ключ под ковриком»…
Ритка топталась у машины, таращилась на пожарище. Завидев Егора, шмыгнула в машину и выглядывала из-за стекла. Егор подошел, открыл дверцу и вытащил Ритку из салона, впечатал ее спиной в заднюю дверь, сказал, глядя в расширенные, как у наркомана, зрачки:
— Слушай, сука. Если они… если их нет в живых, я тебе хребет сломаю. Снова сяду, но плевать, не жалко. Это не грех, мне на том свете в зачет пойдет. Звони, паскуда.
— Куда? — придушенно прошептала Ритка.
— Тому, кто тебя ко мне послал. Скажи, что все в порядке, скоро будем. И что я надрался в дрова, сам идти не могу, пусть встретят. Звони, гадина.
И позвонила, как миленькая, прочирикала в трубку, что едут, что уже близко, все сказала, как он велел. Егор сел за руль, завел машину, Ритка побежала вокруг и едва успела плюхнуться рядом, дверь закрывала уже на ходу. Все повторилось — кочки на проселке, съезд на расчищенную до асфальта федеральную трассу, гонка за двести, тяжелые фуры, что мелькали по обеим сторонам, как рыбы в аквариуме, машины, свет в глаза, огни, указатели. Но появилось и нечто новенькое — поздним вечером на работу вышли проститутки, легко одетые барышни бродили по обочине, подходили к остановившимся машинам, садились в них или, не сторговавшись, отваливали прочь. Одна, две, три — шлюх становилось все больше, располагались они чаще и в основном группами, индивидуалки пропали или тоже сбились в стаи. Егор сбавил скорость, присматриваясь, остановился, и к машине направились сразу две девицы.
— Групповуха у нас будет, — пояснил Егор молчаливой Ритке. Она последние четверть часа рот не открывала, сидела, вцепившись зубами в костяшки пальцев, растянула губы то ли в улыбке, то ли в оскале и закивала, выражая полную готовность поучаствовать в развлечении. Егор перегнулся через нее, открыл другую дверь и выкинул Ритку из машины. Девицы сбились с ровного шага, застопорились, глядя на барахтавшуюся в снежной каше Ритку. Та села наконец на задницу и заорала, даже, скорее, завыла, точно дворняга на помойке, потянулась к машине.
— Иди, иди, поработай, вспомни молодость! — Егор грохнул дверцей, выкрутил руль и погнал, как Ритка недавно, по левой полосе в сантиметрах от отбойника. Погнал, обходя попутки, не побрезговал и встречкой, когда отбойник закончился, пролетел по разделительной, глядя только перед собой, только на дорогу, и сбавил скорость уже перед поворотом, где в стороне от трассы и находился этот «Вояж». Дешевое грязноватое заведение с общим сортиром на единственном этаже, здесь номера сдают по часам, и клиенты привозят тех самых «девочек», что бродят вдоль дороги, привозят на час или полтора, в зависимости от тарифа «феи». Отличное место, зачетное, Лерик определенно знает толк в извращениях. Егор въехал на почти до отказа забитую парковку перед мотелем, выключил дальний свет и заглушил двигатель. Подъехать и ждать, она сказала… Снова ждать, сидеть истуканом и смотреть на дверь под голубеньким навесом, просто сидеть, а не рвать в клочки тварь, что опередила его, успела раньше, отняла последнее. Ждать…
Недолго, к счастью, его самого ждали и вышли встретить, едва красная иномарка остановилась между фурой и грязным по самую крышу «бычком». Встречающего Егор заметил сразу: плотный, плечистый юноша в темном, не таясь, вышел из дверей и направился к машине. Шел быстро, но не бежал, топал, наклонив башку, обтянутую черной шапкой, руки вытащил из карманов и попер к цели. Сунулся со стороны пассажирской дверцы, открыл ее, и цели внутри не обнаружил, более того, там вообще было пусто. Осмыслить это юноша не успел, Егор выскользнул из-за тяжелогруженного, просевшего «бычка», удачно загородившего обзор со стороны мотеля, зажал юноше ладонью нос и рот и несильно огрел по виску обломком бордюра, подобранным здесь же. Молодой человек успел только дернуться от неожиданности, как для него почти все закончилось, Егор оттащил его к мусорным бакам, уложил на спину и обхлопал в темпе. Под полой длинной куртки обнаружились открытая кобура и небольшой, весело блеснувший в отблеске фонаря у въезда на парковку, серо-стального цвета пистолет — то ли браунинг, то ли что-то очень на него похожее. Находка оказалась и как нельзя кстати, и озадачила одновременно — товарищ на земле явно не был простым пехотинцем из гвардии Лерика. И физиономия юноши показалась Егору знакомой, они уже встречались раньше, но где и когда — вспомнить он не мог. Егор глянул на полуживого «гвардейца» и с силой хлестнул его по щекам. Наклонился, проверил эффект и повторил процедуру, повторял до тех пор, пока с земли не раздалось мычание и что-то вроде «хватит» — тот приходил в себя.
Ознакомительная версия.
