— Вот эту штучку я бы с удовольствием купила, — заявила Виктория, указывая на бриллиантовое колье, якобы принадлежавшее императрице Александре.
Наконец Саша увидел его воочию. Камни были круглыми, ровными и необыкновенно прозрачными. Такие обычно называют «бриллиантами чистейшей воды». Саша с любопытством посмотрел на застежку. Это была бриллиантовая змея, свернувшаяся восьмеркой и кусающая свой собственный хвост. В ее кольцах горели два больших каплевидных бриллианта.
— Бесконечность, — задумчиво произнес Саша.
— Что? — переспросила Виктория.
— Змея свернулась в виде знака бесконечности. В России это очень распространенный символ.
— Очень красиво. Ты его раньше видел?
— Нет. Удивляюсь, что они так мало написали о нем в каталоге. Каждый из этих бриллиантов тянет каратов на десять.
— Изящная вещица. J’adore[19]. Жаль, что некоторые камни со сколами.
Саша присмотрелся. Виктория была права. На некоторых камнях были видны небольшие сколы и царапины. Ничего удивительного: у колье, вероятно, была нелегкая судьба, даже если оно и не принадлежало императрице. Саша поднял глаза. Недалеко от него увлеченно беседовали директор Алмазного фонда и одна из научных сотрудниц Оружейной палаты. Саша не был с ними знаком, но ему захотелось послушать, о чем они говорят. Подойдя поближе, он вежливо улыбнулся.
— Какая прекрасная вещь, вы не находите? — громко сказал он по-английски.
— Да, замечательная, — с сильным акцентом ответила сотрудница и, повернувшись к коллеге, продолжила прерванный разговор: —…Разве возможно точно идентифицировать вещь лишь по фотографиям?
— В принципе возможно. Но не в данном случае. Таких колье довольно много, и определить, с каким именно мы имеем дело, практически нереально.
— Но разве нельзя определить по застежке?
— В наших интересах не разглашать подобную информацию. В архивных делах о конфискации я нашел похожий рисунок.
— В каких именно? — с интересом спросила женщина.
— Тридцатых годов.
— Они рассекречены?
— Да они никогда и не были засекречены — к ним имели доступ все члены Комиссии по изъятию ценностей. Просто об их существовании больше никто не знал. Но они не слишком надежны. Многие показания выбивались в тюрьме под пытками…
Саша был заинтригован услышанным. Надо будет расспросить Геннадия о Комиссии по изъятию ценностей и ее конфискационных архивах.
Музейные работники отошли от витрины. Оглядев зал, Саша заметил, что многие заполняют заявки на заочное участие в торгах. Дело явно пошло. У витрины с кружащейся Снегурочкой стоял подвыпивший и побагровевший Джон Бернхэм. Саша почувствовал, что не может без раздражения смотреть на ее назойливый блеск.
Посетители все прибывали, из соседнего зала слышались музыка и звон бокалов. Саше захотелось уйти, но это означало бы возвращение в дом Дикаринских.
Наконец в углу у двери он заметил Геннадия с женой.
— Вон там мои друзья, — указал он на них Виктории. — Давай подойдем к ним перед фуршетом.
Лавируя между людьми и витринами, они пробрались к Геннадию и Леониде.
— Познакомьтесь с моей кузиной Викторией, — сказал Саша.
— О, какая встреча! — воскликнул Геннадий по-русски, протягивая руку. — Я вижу, что красота — ваша семейная черта.
— Извините, — улыбнулась Виктория, — но мне необходим синхронный перевод, как в ООН.
— Виктория — моя родственница с американской стороны, — объяснил Саша.
— Жаль, — удрученно сказал Геннадий.
— Он говорит, что рад тебя видеть и что ты очень красивая.
— Очень мило. Что говорят русские, когда хотят поблагодарить?
— Спасибо.
— Спасибо, — произнесла по-русски Виктория, протягивая руку, которую Геннадий галантно поцеловал.
Леонида легонько стукнула его по плечу.
— Поосторожней, мой дорогой. Я прихватила с собой розги, — сказала она по-английски.
Все засмеялись.
— Не знаю, как перевести «розги», но бьют они очень больно, — подмигнул Виктории Саша. — Кстати, фуршет уже в разгаре. Может быть, пойдем?
Они перешли в соседний зал. В углу настраивался небольшой оркестр народных инструментов — две балалайки, гитара, скрипка, аккордеон и домра. Рядом с отсутствующим видом переминались две певицы в русских народных костюмах.
— Похоже, профсоюз скоморохов объявил забастовку, — язвительно заметила Виктория.
— Ничего, сейчас они оживут, — успокоил ее Саша. — Им надо немного раскачаться.
Словно услышав его слова, музыканты ударили по струнам, и в зале зазвучала бодрая мелодия «Калинки». Растянув губы в улыбке, певицы стали покачивать юбками в такт музыке.
— Ну вот, я же говорил, — сказал Саша, поворачиваясь к столу с закусками.
— В Кремле могли бы устроить что-нибудь и поприличнее, — проворчал Геннадий, брезгливо указав на стол, который, на Сашин взгляд, просто ломился от еды.
— Более чем достаточно, чтобы поужинать, — возразил Саша.
— Не хватит даже на закуску.
— Вы слишком привередливы, — улыбнулся Саша.
Наполнив тарелки, все четверо устроились за небольшим накрытым скатертью столом, стоявшим у окна, которое выходило во внутренний двор. За стеклом кружился легкий снежок.
— Вот тебе и заснеженный Кремль, — сказала Виктория, осторожно втыкая вилку в маринованный гриб. — Один из пунктов программы выполнен, осталось еще два.
— Боюсь, что не смогу обеспечить тебе парней из Большого, — улыбнулся Саша. — Извини, Виктория, но мне надо поговорить с Геннадием. Позже я тебе все расскажу.
— D’accord[20], — согласилась Виктория. — Давай действуй, русское чудо.
Улыбнувшись, Саша повернулся к Геннадию, и они заговорили по-русски.
— Геннадий, когда я слонялся рядом с витриной, где лежит колье Александры Федоровны, то услышал разговор двух музейных работников, один из которых директор Алмазного фонда…
— Наверняка какая-нибудь чушь. Алмазный фонд подчиняется Министерству финансов. А там работают чиновники, а не искусствоведы.
— И тем не менее он сказал нечто весьма интересное. По его словам, в архивах есть конфискационные документы Комиссии по изъятию ценностей. Что они собой представляют?
— Это скорее миф, чем реальность.
— А если серьезно? Что это за документы?
— После революции якобы создали Комиссию по изъятию ценностей, чтобы систематизировать и оценить реквизированную собственность аристократии. Были составлены списки.
— Дела о конфискации?
— Не совсем. В конце тридцатых, когда были сняты все сливки, отец народов решил пойти дальше. Он распорядился арестовать всех уцелевших членов богатых семей и тех, кто раньше находился у них в услужении. НКВД вытряс из них все, что они знали о ценностях, принадлежавших их родственникам и хозяевам.
Сашу передернуло.
— Если и есть дела о конфискации, то вряд ли они точны. Но можно поинтересоваться, если они, конечно, не засекречены.
— По словам директора, они не засекречены.
— Тогда завтра, когда пойдем в Государственный архив, спросим о них у Кирилла Степановича. Но ты должен обязательно поговорить с Орловским. Вот кто знает практически все.
— Что ж, подождем до завтра.
Увидев, что к ним приближаются Дикаринские, Саша встал из-за стола.
— Ну, так как, Александр Кириллович? — начал Дикаринский, усадив жену на маленький стульчик и заняв место за их столом. — Каково ваше мнение как специалиста? Что здесь самое лучшее? Что посоветуете купить?
— Но ведь по этим вопросам вас консультирует Дмитрий, — сказал Саша, снова садясь за стол.
— Одна голова хорошо, а две лучше.
— Колье, конечно, изумительное, но, на мой взгляд, его принадлежность императрице не совсем доказана. Мои симпатии на стороне императорского чайного сервиза. Прекрасная работа, отличное состояние, бесспорное происхождение.
— А Снегурочка?
— Боюсь, что ничего не смогу сказать, пока не отозван иск.
— Похвальная принципиальность, — одобрительно сказал Дикаринский.
— Саша… — раздался голос Виктории.
— Я благодарен вам за доверие… — продолжал Саша.
— Саша… — перебила его Виктория, вцепившись ему в руку под столом.
— Что случилось? — спросил он, взглянув туда, куда, не отрываясь, смотрела Виктория.
У входа в зал он увидел невысокого седого человека, оживленно беседующего с какими-то людьми.
— Черт! Да ведь это Крейг Типпет.
— Посмотри, кто рядом с ним, — прошептала Виктория.
Рядом с Типпетом Саша заметил высокую черноволосую женщину, стоявшую к ним спиной. Красное платье с глубоким вырезом подчеркивало ослепительную белизну ее кожи. Типпет что-то сказал, и она рассмеялась, чуть повернув голову. Саша увидел знакомый профиль.
