— Но теперь вступит?
— Наверное, — пожал плечами Андрей, — если не будет оснований считать его недействительным, — вздохнул Андрей, глядя на меня. — Я невольно лишил тебя денег.
— Меня это не огорчает, — успокоила его я.
— Хорошо, — склонив голову набок, точно прислушиваясь, продолжил дядя Жора, — с клубом выяснили. А что с фирмой?
— Понятия не имею. Как я уже сказал, доля Сергея отходит компаньону. Думаю, следствие это заинтересует, и если что-то… в общем, вы понимаете.
— А вы сами что думаете об убийстве Сергея?
Андрей опять быстро взглянул на меня и торопливо ответил:
— Теряюсь в догадках. Мне ничего не известно о его делах. С компаньоном отношения у него, по-моему, хорошие, по крайней мере, ничего похожего на недовольство я от Сергея не слышал. А ты?
Вопрос адресовался мне. Если честно, о компаньоне я услышала впервые, о чем и поспешила сообщить им.
Вскоре мы простились, не знаю, извлек ли дядя Жора что-то полезное из разговора, я — нет. На деньги мужа я не рассчитывала и теперь хотела лишь одного: найти убийцу и забыть, что на свете существует человек по фамилии Бойко. Когда мы уже садились в машину, я вспомнила про звонок жены Гридина и подумала: стоит ли сообщить об этом Андрею — и решила, что не стоит. Тем более что наш разговор не состоялся.
* * *
Я ожидала, что мы вернемся домой, но дядя Жора ехал в ином направлении. Я спросила, куда это мы направляемся, и он сказал:
— Давай-ка навестим Геннадия Александровича.
Я не сразу сообразила, кого он имеет в виду, и лишь когда свернули на улицу Гастелло, вспомнила, что молодой человек на «Опеле» с татуировкой «Гена» на ладони некоторое время везде таскался за мной.
— Зачем? — спросила я и получила ответ:
— Зададим пару вопросов. Вдруг узнаем что-то путное.
— Я на него в милицию заявила, а там мне сказали, что беседовать с ним — труд напрасный.
— Так то в милиции, — пожал плечами дядя Жора.
Дом под номером три мы нашли сразу, поднялись на второй этаж, дядя Жора позвонил, и дверь незамедлительно открылась. К моему величайшему удивлению, на пороге стоял морячок и проникновенно нам улыбался. Только я собралась выразить удивление, как дядя Жора, взяв меня за руку, провел в квартиру. Морячок запер дверь, а я, заглянув в ближайшую комнату, увидела мужчину в шортах и футболке с верблюдом и надписью «Тунис». В общем-то ничего особенного, если бы не одно обстоятельство: он был прикован к батарее наручниками и сильно расстраивался по этому поводу.
— Ну, урод, — сердито повторял он и тут заметил нас, посмотрел на меня, нахмурился и отвернулся.
— Удивительно зловредный субъект. Ругается, как сапожник, и даже лягаться пробовал, — пожаловался Виктор.
— Это он погорячился, — утешил его дядя Жора, взял стул и придвинул его ближе к батарее.
Мужчина, который и был Геной, судя по татуировке на руке, заволновался и с подозрением косил на него глазом.
— Он нам все расскажет, — убежденно кивнул дядя Жора.
Морячок тут же принял излюбленную позу: облокотился на спинку стула, на котором сидел дядя Жора, скрестил ноги и разом стал похож на кота, только что не мурлыкал.
— Думаете, его сообразительности хватит понять, что это в его интересах? — заметил морячок.
— Несомненно. Молодой человек не производит впечатление идиота. А только идиот в его положении…
— Чего надо-то? — спросил Гена, пытаясь скрыть волнение.
— Что нам надо? — обратился дядя Жора к морячку.
— В самом деле, что? — нахмурился тот. — Да ничего, в сущности. Такую малость, что даже неловко было беспокоить.
— Если вы из-за девчонки, — кашлянул Гена и кивнул в мою сторону, — так я совершенно ни при чем. Мне ее муж велел за ней приглядывать. Она ментам натрепала, что кто-то к ней в квартиру залез. Серега считал, что она врет, но беспокоился, вот и приставил следить за ней меня и Вальку Жарова. А когда она нас засекла и настучала ментам, дал отбой. Потом вовсе пошли какие-то непонятки…
— По-моему, в его рассказе мало искренности, — заметил дядя Жора, опять-таки обращаясь к морячку. Тот нахмурился.
— Люди всегда склонны что-то скрывать, даже если это не в их интересах, — согласился он, а Гена вновь заволновался.
— И ничего я не скрываю. Очень надо. Серега погиб, и мне на это дело теперь начихать. Говорю, там сплошные непонятки, сам черт не разберет.
— За черта ты зря волнуешься, — подвигав ушами, мурлыкнул морячок. — Он большой мастак разбирать и запутывать. Я прав?
Дядя Жора согласно кивнул, а Гена поспешил продолжить:
— Мне что, как было, так и расскажу. Значит, Серега велел смотреть за ней, чтоб чего дурного не вышло, но сам в ее ночных гостей не верил и думал, что она нарочно натравила на него ментов. И я так думал до тех пор, пока в ее квартире шмон не устроили. Серега говорил, сама же и устроила, но это не так. Я к ней в квартиру заглядывал, когда ее Валька пас. В квартире был полный порядок, но когда они с конопатой вернулись, то сразу вызвали ментов, а потом и Серега приехал. За такое время погром не учинишь, значит, взаправду кто-то был и что-то искал.
— А вам что в моей квартире понадобилось? — решилась спросить я.
— Серега думал, что у тебя хахаль появился. Велел проверить записные книжки и прочее: фотки там, записки…
— Кто ж сейчас записки пишет? — искренне удивилась я. — А мобильный на что?
— Не мое это дело размышлять, на что да почто. Я проверил: все чисто. А после меня еще кто-то в квартире шарил. Это точно. Хотя Серега и сомневался, думал, что она всем голову морочит. Потом, когда девчонка меня засекла и ментам настучала, Серега дал отбой. Эта слежка, говорит, ей на руку, еще скажет, что я ее замочить хочу.
— Может, и правда хотел, — съязвила я.
— Нет, — покачал головой Гена. — Он хоть и здорово злился, но худого тебе не желал. А вот кто-то от тебя точно надумал избавиться.
— Откуда бы тебе знать, если Сергей запретил следить за мной?
— Так и было: запретил. А потом опять заволновался и сказал: присмотри. Я «Чероки» засек, доложил, а Серега удивился, откуда, говорит, их черт принес. Потом выяснили: парни из охранного агентства. Серега говорит, совсем спятила, охрану наняла. Это, говорит, она нарочно, тень на плетень наводит. А уж когда девчонку с моста столкнули, пошла полная белиберда.
— Ты видел, кто столкнул? — спросил морячок.
— Ага. Мордастый парень, лет двадцати пяти, среднего роста, волосы светлые, на предплечье татуировка вроде ножа или кинжала, не разглядел. Серега велел искать его, и мы бы непременно нашли, если бы его самого…
— Кто ж Серегу-то убил? — вздохнул морячок, вопрос звучал как риторический, но Гена поспешил на него ответить.
— Ясно кто: Хохол. Серега с его женой любовь крутил, а вот она донесла. — Тут он кивнул в мою сторону. — Серега был на баб падок и кого только не перетрахал. Оно и на здоровье, только ж надо соображать, с кем можно, а от кого лучше бежать как черт от ладана. А у него, что касается баб, никаких соображений, только смешки одни. Вот и досмеялся.
— Это твои догадки или есть подтверждения?
— А тут никаких подтверждений не надо, все яснее ясного. Хохол Серегу всегда недолюбливал, Серега на их воровские заморочки плевал с высокой башни, а Хохлу это не нравилось. Хотя он сам тоже не из блатных, сидел лет двадцать назад, и то за хулиганство, но очень ему нравится вся эта бодяга с законами и прочее. Кино насмотрелся, козел старый. Значит, Серегу он не жаловал, а уж когда узнал, что тот ему рога наставил, совершенно озверел, что и понятно. Теперь он может сколько угодно болтать, что ни при чем, все равно никто не поверит.
— Значит, парня, что ее с моста толкнул, вы упустили? — спросил морячок.
— Да растерялся я, поначалу к ней кинулся, спасать, гляжу, один спасатель уже есть, ну, я за парнем, а его и след простыл. Видел только, как в «БМВ» садился, но номеров не разглядел.
Гена вздохнул и замолчал, но продолжал коситься одним глазом на дядю Жору. Тот посидел задумавшись и наконец соизволил заговорить:
— Не знаю, что думаешь ты, а я так следующее: тот, кто убил Серегу, тот и от его жены пытался избавиться. Может, это Хохол, а быть может, и нет. Но узнать надо. Поэтому если вдруг чего-то услышишь или увидишь… Номер телефона тебе Витя оставит. — С этими словами дядя Жора покинул комнату, кивком предлагая мне последовать за ним.
Конечно, я последовала. Витя ненадолго задержался, надеюсь, для того, чтобы освободить пленника.
— Если уж мы теперь от Хохла не прячемся, так, может быть, мне стоит вернуться в свою квартиру? — сказала я.
— А чем тебе не нравится дом? — удивился дядя Жора.
— Я человек привычки. К тому же Марья утверждает, что вы поселились там, не поставив в известность хозяев.
— У нее чрезвычайно развито воображение. Я снял этот дом через свою фирму, так что еще полгода ты можешь жить там совершенно спокойно.
