Ознакомительная версия.
— Ну, тридцать, сорок…
— Бери больше! И как ты себе представляешь их досмотр? А таких составов через Троицк каждый день проходит штук по десять.
— М-да… Чего ж тогда эти ребята заволновались?
— Потому что мы можем резко и внезапно усилить контроль — раз. Можем временно и тоже внезапно ограничить пропуск этих составов, объявив ЧП в зоне своей ответственности. И вот тебе картина. Партия уже оплачена, покупатель ждет товар, а провезти его в отпущенные сроки не получается без риска засветиться. А ведь каждый день просрочки — это очень большие штрафные деньги.
Тарасова отставила пустую тарелку и посмотрела на мою. Там еще плавали в бульоне несколько «вареных пирожков», как называют пельмени европейцы. Я вздохнул и усиленно заработал челюстями.
— Вот и получается, что проще разбить партию на несколько частей и пустить сразу по нескольким каналам, — закончила Ирина, знаком подзывая официанта. — Риск и потери здесь будут минимальными.
— Оставь, я заплачу! — возмутился я с набитым ртом.
— Я и не собиралась платить, — повела обнаженным плечиком майор. — Просто облегчаю тебе задачу!..
* * *
Пономарев внимательно выслушал мою историю в кратком изложении Тарасовой и согласился с ее выводами. Затем немедленно связался с местными безопасниками из КНБ…[47]
Ребята оказались понятливыми и проворными. Примерно спустя полчаса возле управления охраны границы остановился черный микроавтобус. Пассажир выпрыгнул из кабины, оказавшись крепким плотным мужчиной, облаченным в спецназовский комбез. Оказалось, что прибыла тревожная группа из нацбеза. Я, естественно, напросился с ними. Тарасова поддержала мою просьбу, заявив, что я являюсь непосредственным участником событий. Но… мы ничего не нашли. Квартира оказалась пустой, так же как и квартира напротив, из которой выходили бугай Узвар и его друг с пистолетом.
— Следовало ожидать, — констатировал капитан Акынбаев, командир группы, и дал отбой операции.
— И что теперь будем делать? — спросил я Ирину.
— Сейчас вернемся в управление и займемся фотороботами этого американца и его подручного… Байрама, кажется?..
— Ты действительно надеешься, что они станут и дальше разгуливать по Кустанаю?
— Нет, но подстраховаться не помешает. А ты что предлагаешь?
— Я все думаю о фруктах… — медленно произнес я. — По-моему, правильнее всего будет попробовать перехватить их машину на КПП на границе.
— Разумеется, все необходимые меры будут приняты, — успокоила меня Тарасова.
— Но…
— Тебя что-то смущает?
— Мы же не знаем сроков поставки наркотиков…
— Ну и что? Охрана границы — наша повседневная работа, Дима!
— Может, еще попросить ваших казахских коллег пошевелить эту «наркобратию» оперативно-розыскными мероприятиями?
— Думаю, из этого может что-то получиться, — поразмыслив, признала Тарасова. — Я немедленно доложу обо всем в Челябинск.
На том и порешили. Я, как частное лицо, отправился в гостиницу на законный отдых, а майор с капитаном убыли в управление.
Челябинская область, Троицк, КПП «Бугристое»
Март 201… года
На следующий день мы с Ириной отправились в Троицк, вернее, на КПП «Бугристое», что расположен на федеральной трассе М36. На сопредельной стороне, естественно, имелся казахский пропускной пункт — у поселка Каерак. Великодушие казахских коллег простерлось до того, что нас усадили в «лендровер» заместителя начальника областного управления Комитета национальной безопасности Казахстана и отправили с комфортом прямо до границы.
Тарасова, правда, предлагала уехать в Троицк, в отдел, передохнуть и переночевать там, а назавтра с очередной дежурной сменой отправиться на КПП. Однако, поразмыслив по дороге к границе, мы оба пришли к выводу, что отдыхать сейчас не ко времени. Загадочный американец со своими пуштунскими подельниками наверняка не станет дожидаться хорошей погоды и попытается начать переброску товара, потому что время теперь работает против него.
Ирина кратко пересказала свой разговор с Кияновым накануне.
— Владимир Александрович — очень опытный оперативник. Когда я обрисовала ему обстановку и предложила наш план, полковник раздумывал не больше минуты.
— И дал добро?
— Разумеется. Причем под свою ответственность.
— Он настолько тебе доверяет? — подмигнул я.
— Не ехидничай, сыщик! — отмахнулась она. — Это не твой стиль. Киянов просто привык доверять собственному чутью. Оно его еще ни разу не подводило.
— А как насчет меня?
— Вот насчет тебя он как раз сильно сомневался!
— И?..
— Успокойся. Ты остаешься на КПП. Но уже под мою ответственность.
Я только головой помотал на такой пассаж. А в груди тут же ожил и заерзал непоседливый бесенок, охочий до всяких приключений. Ирина лукаво посмотрела на меня.
— Ты сейчас очень похож на большого хулиганистого кота. Этакого дворового забияку.
— А я и есть кот. Лев по Зодиаку, барс по квалификации школы русбоя и хронический мартовский котяра, по единодушному мнению моих друзей. Даже фамилия соответствующая.
— Да уж! Представляю себе вашу парочку — Котов-хозяин и его четвероногое альтер-эго, мэйнкун Грэг, кажется?..
— Точно! Мы — два сапога пара. Друзья нас иногда путают…
Мы перешли на полюбившуюся тему о кошках и не заметили, как добрались до границы. Водитель «лендровера» предъявил дежурному офицеру-казаху спецпропуск, но тот заупрямился, и нам пришлось проходить границу по всем правилам.
Я, если честно, даже обрадовался, потому что еще ни разу не испытывал подобной процедуры. Пересечение воздушной границы, когда летишь куда-нибудь позагорать в качестве туриста, это одно, а когда пересекаешь порубежье на земле, да еще частным образом…
В сопровождении другого офицера мы прошли в длинный щитовой домик, раскрашенный в цвета национального флага — синий и желтый. Там у нас проверили документы, прозвонили металлодетектором, заставив выложить все из карманов. Хмурый лейтенант из досмотровой команды потребовал выключить, а потом снова включить мобильники.
— А это еще зачем? — не выдержал я.
— Не спорь, — осадила меня Ирина. — У них такие порядки. Наверное, проверяют, нет ли дополнительных встроенных устройств. Здесь у них полно всяких детекторов скрытых понатыкано.
Наконец нас пропустили в длинный коридор, миновав который, мы вышли с другого конца домика. Там уже ожидал «лендровер» с сердитым водителем.
— И все-таки, почему нас не пропустили по разрешению их собственного начальника? — Я никак не мог успокоиться. — Где логика?
— Логика одна: не допустить незаконного пересечения границы, — вдруг сурово отрезала Тарасова. — Я, например, прекрасно понимаю казахов. Они ведь уже все осведомлены, что готовится масштабная операция по перехвату крупной партии наркотиков, от них потребовали повысить бдительность, и вдруг приезжают незнакомые личности и начинают совать некие спецпропуска. Естественно, возникло подозрение, а не началось ли? Вот и проверили, на всякий случай. Я на их месте поступила бы так же.
— Все. Уговорила. Согласен. Каюсь: погорячился по незнанию… А наши нас тоже шмонать будут?
— Не говори ерунды! — совсем рассердилась Ирина и отвернулась, уставившись на голую, бурую степь за окном.
Остаток пути мы проделали в полном молчании.
На КПП нас встретил заместитель начальника, старший лейтенант, совсем еще молодой парень, но очень строгий и серьезный — должность на него так действовала, что ли?
— Товарищ майор, — четко отсалютовал он Тарасовой, — начальник КПП капитан Расторгуев болен. За время дежурства наряда происшествий не было. Временно исполняющий обязанности начальника КПП старший лейтенант Савушкин.
— Вольно, старший лейтенант, — улыбнулась Ирина. — Вас уже ввели в курс дела относительно нашего с господином Котовым пребывания на КПП?
— Да, полчаса назад звонили из отдела, дали инструкции… — Савушкин замялся. — А что, действительно эти скоро полезут?
— Ну, как скоро, не знаю. Хотя в ближайшее время — точно, — посерьезнела Тарасова. — Именно поэтому мы здесь. Покажите нам, где можно будет временно расположиться и, возможно, переночевать.
— Переночевать?!..
— Конечно. В отличие от наряда, мы с господином Котовым останемся на КПП, пока не встретим «гостей»… или не убедимся, что встречи не будет.
Старлей больше не задавал вопросов, провел нас в соседнее с главным здание — уютный, тоже щитовой домик, но выкрашенный в серо-синие тона и утепленный изнутри пенобутовыми панелями. Внутри дом имел вид типичного небольшого мотельчика: ряд одинаковых дверей вдоль широкого коридора, в противоположной стене которого прорезано несколько окон. Правда, жилых комнат оказалось всего четыре, остальные — подсобные и технические помещения с соответствующими табличками на дверях.
Ознакомительная версия.
