Ознакомительная версия.
– Разве так здороваются после долгой разлуки? – как-то непередаваемо волнующе прошептала Марина и, подавшись всем телом вперед, обхватила его руками за шею, притянула к себе и сначала едва коснулась губами его плотно сжатого рта, а спустя мгновение уже припала к нему со всей нерастраченной силой.
Только когда головокружение немного прошло, она, слегка отстранившись, сказала:
– Увези меня отсюда – и поскорее.
Мотор взревел. Тяжелый джип сорвался с места, будто от этого зависела жизнь. Срезая повороты, машина мчалась вверх по улице. Справа промелькнуло здание старой ратуши. Резко затормозив, Сергей бросил джип на узкую старинную улочку, почти перегородив ее огромным кузовом. Снова заскрипели тормоза. Теперь правый поворот, за окнами замелькали немногочисленные домики старого города. Джип присел в крутом левом вираже. Промелькнула полускрытая за высокими липами взметнувшаяся в небо колонна из красного гранита. Справа застыл бронзовый музыкант. Вечно летящее время замерло на фоне музея великого Мастера, а «фронтера» уже летела вниз по улочке, вдоль берега реки, чтобы, ворвавшись в крошечный старый дворик, застыть неподвижно у высокого крыльца.
– Мы где? – спросила Марина, переводя дыхание, как будто не машина мчалась по улицам, а она сама опрометью бежала куда-то и только теперь, оказавшись в незнакомом месте, огляделась и самой себе задала нелепый вопрос.
– Это мой дом, ты ведь еще никогда не была у меня. Вот, я привез показать, как живу, – смешно пожимая плечами, пытался объяснить Сергей.
– Показывай! – выдохнула Марина, как будто собиралась шагнуть в ледяную воду.
Тяжелая дверь отворилась без скрипа. Упала на пол ветровка Марины. Нестерпимо яркая вспышка пронзила сознание. Последнее, что сохранилось в памяти, – нетерпеливые руки и хриплое дыхание.
Марина почувствовала, как легкий ветерок пробежал по обнаженному, такому еще ранимому телу. Голова кружилась. Сладкая дурманящая слабость сковывала движения. С трудом приоткрыв глаза, она увидела Сергея у распахнутого окна. Огонек сигареты алой звездочкой сиял на темном фоне деревьев.
– Я тебя люблю! – почти беззвучно прошептали губы, и она сама удивилась, как легко произнесла эти слова. Они показались ей привычными и крайне важными, как будто всю жизнь училась их говорить. Теперь, когда пришла пора, они сами просились наружу, казалось бесконечно важным их повторять снова и снова, как заклинание, потому что от этого зависело все их будущее. Ее и Сергея. Мужа и жены. Сигаретная звездочка, описав огненную дугу, улетела в темноту. Комната опять погрузилась во мрак. Марина не столько слышала, сколько чувствовала приближение Сергея, невольно подалась навстречу ему, как бы давая понять, что ждала, мечтала, любила его, и только его. Создана была для него, как и он для нее, и в этом весь смысл земного существования.
– Ты не оставишь меня? – прошептала она, когда Сергей, считая, что любимая спит, осторожно укрыл ее.
– Никогда! Даже если ты попытаешься исчезнуть, я все равно найду тебя и верну. Потому что не смогу жить без тебя! Я люблю тебя, Марина! Больше жизни люблю! Только останься со мной, не исчезай, не отвергай, я не вынесу больше и дня разлуки.
– Но это ты исчез, ты бросил меня в тот момент, когда я уже была готова сказать «да»!
– Я хотел дать тебе время подумать, а кроме того, должен был подготовить для тебя свадебный подарок.
– Это какой же?
– Не скажу, пусть это станет маленьким сюрпризом.
– Сережа, а я маме не позвонила. Она волнуется!
– Не беспокойся, я уже поговорил с ней. Полина Велемировна знает, что ты у меня и что останешься до утра.
– Но когда? Когда ты успел, ведь мы!.. – воскликнула Марина.
– Дорогая моя, сейчас три часа ночи! Ты спала так, что хоть из пушки стреляй – не разбудишь! Я позвонил твоей маме еще вечером, сразу после того, как ты уснула, – успокоил ее Сергей.
– Слушай, Сережа, я так голодна! У тебя не найдется чего-нибудь?
– Увы! – рассмеялся Сергей. – В холодильнике даже мышей нет! Я же не появлялся здесь почти два месяца! Впрочем, если поскрести по сусекам, можно будет что-нибудь накопать. Подожди, сейчас при думаю, как спасти тебя от неминуемой голодной смерти.
Он встал и, обернув полотенце вокруг бедер, вышел из комнаты. Марина, откинувшись на подушку, обвела взглядом комнату. Широкое, распахнутое в августовскую ночь окно. В углу смутно виднеется монитор компьютера. Там же – небольшой телевизор. На спинке удобного, но почему-то сугубо офисного кресла ее юбка. Эта небрежно отброшенная в спешке юбка почему-то вдруг очень смутила ее, Марина почувствовала, что мучительно краснеет. «Боже мой! Что же мы, даже и не поговорили, прежде чем наброситься друг на друга? Очень похоже на то! Я совершенно не помню ничего из того, что происходило после того, как мы вошли в его квартиру! Словно затмение какое-то нашло! Какой стыд! Сергей подумает обо мне невесть что!» Она целомудренно куталась в простыню.
– Мариночка, пожалуйста, закрой на минуту глаза! Я сейчас включу свет, – послышался голос Сергея.
Марина послушно смежила веки, но даже так свет ей показался чересчур ярким. Когда он осторожно открыла глаза, перед ней уже красовались поднос с чашкой консервированных персиков, бокал красного вина и вазочка с сухим печеньем.
– Вот все, что могу предложить! – пожал плечами Сергей.
Они пили терпкое вино, сладкий персиковый сок стекал по их лицам. Они целовались и, несказанно чумазые и счастливые, не могли остановиться. Громко смеялись, пытаясь накормить друг друга. Сергей, пригубив из бокала, прижался к губам Марины, согретое им вино пьянило так сильно, было таким восхитительным, что Марина не могла оторваться и пыталась как можно дольше продлить наслаждение.
Пришло утро, но они не замечали ни солнечного света за окном, ни прохладного ветерка, который, распахивая шторы, хозяйничал комнате. Теперь во всем мире были только они. Их руки переплетались в объятиях, их губы ловили каждое неосознанное движение, их тела подчинялись единому вселенскому ритму, и уже не оставалось ничего, что могло бы их разлучить.
Свадьбу пришлось отложить. Владислава Леонардовна в самом деле умерла спустя две недели после возвращения Сергея. Она ушла тихо, во сне, со счастливой улыбкой на лице.
Унылый сентябрьский дождь рисовал дорожки на ветровом стекле. Джип почти уткнулся высоким капотом в разлапистую сосну. Марина молча смотрела на струйки дождевой воды, печально стекающие по стеклу.
– Природа плачет, – грустно сказала она. – Бабушки больше уже никогда не будет, – добавила немного погодя.
– Ничего не поделаешь, все рано или поздно уходят, – сказал Сергей. Он устал, все заботы по погребению легли на его плечи.
– Мама тебе очень благодарна. Если бы не ты, то я просто не представляю, что бы мы делали. Поедем, нужно помянуть Владиславу Леонардовну, она очень много для нас всех сделала.
– Это уж точно, если бы не она, то и мы бы не были вместе, – тихо сказал Сергей.
Едва отыграв тихую по-семейному свадьбу, Марина с Сергеем отправились на очередную ежегодную выставку. За три дня напряженной работы заключили несколько контрактов, завели множество полезных знакомств. Утром, выезжая из гостиницы, Сергей неожиданно предложил отправиться отдохнуть на несколько дней. Марина, не задумываясь, поддержала предложение мужа. Проскочив кольцевую, Сергей уверенно направил машину на юг.
Печальный осенний пейзаж, пролетающий за окном, навевал уныние. Ветер пригибал к земле бесстыдно голые молодые деревца. Нескончаемый дождь, казалось, навечно обосновался в здешних местах. Бесконечная печальная равнина простиралась вокруг. Многие тысячи лет здесь были бескрайние болота. Страшные, бездонные, с жуткими черными окнами трясин. Среди этих болот жили люди. Нищие, обездоленные. Пели унылые, печальные песни, отвоевывали у трясин пяди земли, растили хлеб, рассказывали детям легенды и странные, фантастические сказки.
Марина вдруг ярко представила, как в затерянной среди редкого, болезненного леса избушке женщина качает ногой подвешенную к потолочному крюку колыбель, сучит бесконечную пряжу и тихим, печальным голосом напевает колыбельную. Мерцает робкое пламя лучины. Потрескивают поленья в печи. Темные, мрачные тени подрагивают в углах. Ночь за окном. Черная, безлунная. Небо, затянутое тяжелыми тучами, навалилось на окрестные болота, сеет холодным осенним дождем. До ближайшего хутора не добраться, завязнешь, шаг ступишь с раскисшей стежки, и навечно поглотит тебя ненасытная трясина. А ведь так и было, так и жили местные селяне, многие века боролись за выживание. Лет сорок назад веселые мелиораторы полностью уничтожили болота. Ровные квадраты полей, строгие линии каналов, идиллия, да и только. Но бороться с природой себе дороже. Не прошло и двадцати лет, как рукотворные поля начали понемногу превращаться в пустыню. Невзирая на дожди, каждое лето ветер, поднимая тучи черной торфяной пыли, уничтожал все, что пытались вырастить неразумные люди. Год за годом заносились песком каналы, природа, отвоевывая все новые и новые участки, понемногу восстанавливалась, шаг за шагом заболачивая то, что отняли у нее.
Ознакомительная версия.
