Лидка подошла к Трубецкому, как раз когда тот щебетал проводнице:
— Значит, договорились? Танечка, вы — чудо. Я вас уже обожаю. Уже. Обожаю. Сейчас позову сестренку.
— Я… — начала было Лидка, выдавливая насквозь фальшивую улыбку, но осеклась. Голос ее звучал неестественно и напряженно, и в нем слишком явно читался испуг.
Блаженное выражение меланхолии разом слетело с лица Трубецкого. Скулы его заострились, а губы сжались в тонкую полоску, больше похожую на бритвенный разрез.
— Что?
— Они здесь, — наклоняясь к нему, прошептала девушка.
— Опс, — вновь расплываясь в дурашливо-обаятельной улыбке, «пропел» слепой. — Проблемы. Танечка, нам срочно нужно зайти в купе. Очень срочно. Просто невообразимо срочно.
Танечка засмеялась, хотя Трубецкой не сказал ничего смешного. Очевидно, любая фраза, сказанная слепым, воспринималась проводницей как очередная хохма и вызывала безудержный приступ веселья.
— Проходите. — Она мотнула головой в сторону тамбура.
— Премного благодарен. — Трубецкой схватил Лидку за руку. — Пойдем. Нас приглашают на посадку.
Они вошли в вагон и потопали по узенькому коридорчику в сторону купе проводницы. На ходу слепой поинтересовался:
— А ты не ошиблась?
— Нет, — покачала головой девушка. — Это тот самый парень. Он стоит у перехода, метрах в двадцати от вагона, и разговаривает по сотовому телефону.
— Это плохо, — сообщил Трубецкой. — Это очень и очень плохо.
— Может быть, обойдется? — растерянно спросила Лидка. — Может, они уйдут?
— Уйдут? — переспросил слепой и усмехнулся натянуто. — Нет. Они не уйдут. Им известно, где ты. Не зря же они объявились именно здесь и именно сейчас. Долго объяснять, что произошло, но, поверь мне, эти люди знают, где ты. Им известно все о твоем отце, а значит, известно и то, куда он может отправить свою дочь. Тебя. Сделаем так. Ты заходишь в служебное купе, запираешься и сидишь там, не высовываясь, до самого отхода поезда. Не открывай никому, кроме Тани. Даже если тебе скажут, что твой отец лежит на перроне и умирает от сердечного приступа — не открывай. Ясно?
— Ясно. А вы? — спросила девушка.
Она подумала о том, каково ей будет остаться одной в купе, сидеть и терзаться неизвестностью. А еще она подумала о слепом, лишающемся поводыря.
— Я попытаюсь увести их, — ответил Трубецкой. — Это необходимо. Иначе они прочешут состав и найдут тебя.
— Нет, — вдруг решительно сказала девушка. — Я не могу бросить вас в такой момент.
— Ты значительно облегчишь мне жизнь, если закроешься на замок. Не забывай, я — слепой. Эти люди могут выстрелить в тебя, и, пока я буду выяснять, что с тобой случилось, они пристрелят и меня тоже. У них пистолеты с глушителями, так что толпа им — не помеха. А за меня не волнуйся. Я как-нибудь справлюсь. — Трубецкой вышел в коридор, и, не оборачиваясь, сказал: — Закрывайся.
Лидка закрыла дверь, повернула защелку замка. Трубецкой удовлетворенно кивнул и, постукивая палочкой по полу, направился в сторону тамбура. Проводница Танечка маячила в дверях, поджидая пассажиров. Кое-кто уже тащил по платформе чемоданы, выискивая свой вагон, каждую секунду сверяясь с билетом.
— Танечка, — позвал Трубецкой, останавливаясь в тамбуре.
Девушка обернулась, расплылась в улыбке, спросила громко:
— Все в порядке?
— В полном, — ответил слепой. — Сестра в вашем купе. Я сказал ей, чтобы она на всякий случай закрылась там. — Он полез в карман пиджака, достал бумажник и протянул девушке: — Вот, возьмите, как договаривались.
Танечка смутилась:
— Вы лучше сами, а то неловко как-то.
— Доставайте, — приободрил ее Трубецкой и добавил: — Вы помните? Если кто-нибудь спросит о нас, вы ответите…
— Что я вас не видела, — быстро закончила фразу проводница, вытягивая несколько купюр и возвращая бумажник слепому.
— Нет, давайте сделаем по-другому. Видите, справа, у перехода, стоит высокий парень в пальто?
Проводница приподнялась на цыпочках и даже приоткрыла рот от старания.
— Да, вижу, — наконец ответила она. — В темно-зеленом?
— Наверное, в темно-зеленом. Так вот, он подойдет и поинтересуется, не видели ли вы слепого и девушку лет семнадцати. А вы скажете ему, что видели. Еще бы, мол, таких не увидеть. Вся платформа оборачивалась. Мы подходили и к вам с просьбой взять без билета, но вы, как и положено, отказались. Тогда мы прошли дальше, однако довольно быстро вернулись и направились в сторону вокзала.
Говорил Трубецкой мягко, увещевающе, но девушка все-таки спросила:
— А вы, часом, ничего не натворили?
— Абсолютно ничего противозаконного, — покачал головой слепой. — Поверьте мне. Кстати, если этот парень станет слишком сильно вам досаждать, попросите его предъявить документы. Уверяю вас, он сразу уйдет.
— Значит, он не из милиции? — на всякий случай уточнила Танечка.
— Да Бог с вами. Я же говорил, он — рэкетир. Отказались платить и… вот что получилось.
— Хорошо, — решительно согласилась проводница. — Уж я ему скажу. Я ему такое скажу — на всю жизнь запомнит.
— Только не переусердствуйте, — предупредил Трубецкой. — Они — ребята резкие.
— Ничего. У нас в поездной бригаде тоже парни ничего. Любому накостыляют — мало не покажется, — многозначительно сообщила проводница.
— Хорошо. — Трубецкой кивнул и поинтересовался: — Вы можете открыть вторую дверь? — Он кивнул за спину.
— Конечно, — Танечка вытащила из кармана ключ. — Но там, на соседнем пути, стоит состав.
— Вот и хорошо. И чудно. Это-то мне и нужно.
Платформа опустела. Остались только редкие отъезжающие со своими чемоданами. Высокий медленно пошел вдоль поезда, заглядывая в окна вагонов, останавливаясь и расспрашивая проводниц, улыбаясь им ничуть не менее обаятельно, чем Трубецкой. Ему отвечали.
— Он идет, — встревоженно заметила Танечка.
— Откройте, пожалуйста, скорее дверь, — поторопил слепой.
Одна из проводниц, выслушав вопрос убийцы, кивнула утвердительно и указала на нужный вагон. Высокий чуть склонил голову в знак благодарности, подарил вскользь комплимент, и проводница зацвела, словно майская роза.
Танечка начала возиться с замком. Руки у нее тряслись от волнения. Наконец дверь открылась. Девушка быстро подняла страховочный мостик и помогла Трубецкому спуститься по крутым ступеням. Слепой спрыгнул на коричневый вокзальный гравий и сказал, улыбнувшись:
— Спасибо. Мы договорились?
— Конечно, — подтвердила проводница. — Все будет хорошо.
Слепой, пошатываясь и разбросав руки в стороны, побежал к голове состава. Проводница опустила мостик и закрыла дверь.
Зуммер сотового телефона прозвучал как раз в тот момент, когда Перс и Молчун выходили из подъезда. Перс достал трубку из кармана.
— Алло, — сказал он, забираясь в машину.
— Цербер. Что-нибудь новенькое есть?
Перс повернулся к напарнику и состроил страшную физиономию, давая понять: начальство.
— Мы получили данные на «грабителей». Они бывшие спортсмены, но ни одного из них нет дома. Мы позаимствовали из альбомов фотографии всех. Правда, у Трубецкого только старые снимки. Последний — тринадцатилетней давности. Там подписано. И еще вырезки газетные, но тоже старые. Да, хочешь хохму? Этот парень, оказывается, слепой, как крот! У него даже медицинская карта дома лежит.
Цербер усмехнулся:
— Забавно. Неудивительно, что он не любит фотографироваться. Что-нибудь еще нашли?
— Ничего. Кстати, следов обыска никаких. Вероятно, убийцы здесь пока не были. Может быть, засаду устроить?
— Если пока не были, значит, уже и не будут, — отрезал Цербер. — Им известно больше, чем нам. Что-то еще?
— Документы отсутствуют, — тоном примерного ученика продолжал Перс, — но вещи в порядке. Во всяком случае, следов поспешного бегства незаметно. Хотя стоило бы отправить наших людей на вокзалы.
— У нас практически нет свободных людей. Почти все заняты на охране Базы, — Цербер несколько секунд помолчал, очевидно обдумывая расстановку сил, затем хмыкнул: — Ладно, попробуем что-нибудь придумать. А вы, парни, пока выясните насчет синей «Вольво», номер… — Он назвал номер. — На левом заднем крыле вмятина. Вероятно, след аварии.
— Темно-синяя «Вольво» с помятым левым задним крылом? Где эти ребята еще «отметились»? — удивился Перс.
— На ней приезжал человек, убивший архитектора, — пояснил Цербер. — Убийцу практически не разглядели, а вот машину запомнили хорошо. Кстати, почему «еще»?
— Убийцы Жукута приезжали на этой машине! — ответил Перс.
— Странно, — хмыкнул начальник службы безопасности. — Почему они не убили архитектора раньше? Почему именно сейчас? У них ведь дел — невпроворот. Ладно, — вдруг энергично сказал он. — Займитесь машиной. Я пока отошлю людей на вокзалы и свяжусь с УВД. Нам понадобится их помощь.
