Еще одна автоматная очередь прозвучала у фасада здания, последовала еще более громкая команда прекратить стрельбу. Командовал Ито, несомненно. Он орал в мегафон, но его команды заглушала сирена.
Мори вытащил из кармана ветровки второй предмет из тех, что ему доставил молодой Кавада. В газете была пластиковая трубка с выцветшими иероглифами: «Бризантовое взрывчатое вещество. Собственность горнодобывающей корпорации Сумикава». Такие заряды взрывчатки с известняковых карьеров Тохоку рабочие продавали якудза, воруя со складов. Взрыватель лежал в отдельном пакете, свернутый со шнуром. Мори надорвал пакетик, вытащил и воткнул в трубку взрыватель.
Его дешевая зажигалка сперва не срабатывала, затем ее пламя сшиб легкий ветер, и Мори едва не запаниковал — он просто не мог поджечь шнур. Но он заставил себя расслабиться, глубоко выдохнул, основательно встряхнул зажигалку… И ему повезло. На конце шнура появилось оранжевое свечение. Мори убедился, что все в порядке, сунул устройство поближе к баку с горючим и побежал на автостоянку. Он проскользнул за первый ряд машин, и тут ударил взрыв. Его волна взвихрила кроны деревьев, эхо покатилось по всей окрестности и над лесом.
Стрельба и крики прекратились. Сирена умолкла. Здание погрузилось в полную темноту. Лишь языки голубого и красного пламени вились над генератором. В этом освещении Мори различил в стене из хрупкого композитного материала изрядный пролом, появившийся от взрыва.
Безмолвие продолжалось недолго. Затем опять раздались крики, и зазвучал мегафон лейтенанта Ито. На этот раз Мори мог хорошо различить слова, ударявшие, как колокол:
— Говорит полиция. Предлагаю выйти из помещений и сдать оружие. Применение оружия в любой форме является уголовным преступлением. Выходя, всем садиться на землю, положив руки на голову.
Пламя всасывалось в здание сквозь пролом. Оно цеплялось за пластмассовую мебель, и языки его взлетали ко второму этажу, а дым заслонял созвездия. Видимо, надо было как-то тушить пожар, уже набиравший силу. В темноте возле общежития Мори различил темные фигуры людей, жмущихся ко входу. Десять — двенадцать служащих уже выполнили команду Ито. Они сидели на земле и выглядели провинившимися школьниками. Когда Мори проходил мимо, они и не взглянули на него.
В здании было темно, пахло дымом, люди теснились на лестнице. В голосах были слышны смятение, злоба и страх.
— Вернись… Тебе приказывает командир отделения…
— Пожар распространяется. Полиция выкуривает нас!
— Мы поджаримся живьем…
— Всем вернуться на свои посты! Во имя сэнсэя…
— Воздуха, воздуха мне…
Мори протискивался сквозь тела, бормоча что попало…
На третьем этаже отсветы пламени с заднего двора пульсировали на стенах коридора. Люди выбрасывали из комнат все ценное. Воняло жженой пластмассой.
По коридору бежал человек с тряпкой, накрученной на рот и нос. По мышками у него были папки с бумагами. Он налетел на Мори и начальственно распорядился:
— Заберите это отсюда! Это надо сохранить, чего бы ни стоило.
— Понятно! — молодцевато сказал Мори, взял у него документы и пошел на четвертый этаж, к этому времени уже опустевший.
Убедившись, что за ним не наблюдают, он локтем распахнул окно и выбросил папки в ночь. Несколько листов полетели в восходящих потоках жара к опушке леса, как маленькие бумажные змеи. С пятого этажа, перепрыгивая через ступеньки, промчались двое охранников с огнетушителями в руках. На него они даже не взглянули.
На восьмом путь ему преградил охранник с автоматом и подался вперед: стараясь разглядеть его лицо. Мори ощутил сладковатый запах сакэ.
— Ты что здесь делаешь? — прорычал охранник. — Не знаешь, что нет прохода?
За его спиной висел огнетушитель.
— Огнетушитель, — крикнул Мори. — Нужен немедленно!
— Вот и бери его сам, — проворчал охранник, пропуская Мори.
Тот снял огнетушитель с кронштейна и стал не спеша откручивать вентиль. Баллон был тяжелый, очень старый.
— Интересно, он еще в рабочем состоянии? — как бы самому себе пробормотал Мори.
Охранник повернулся к нему и сощурился.
— Из какого ты отдела? Где твой значок?
Придерживая баллон, Мори нащупал защелку.
— Лучше проверить, — сказал он со вздохом. — На всякий случай…
— А ну-ка, покажи значок! Здесь запретная… Уаах…
Из сопла вырвалась струя и ударила в лицо охраннику, выронившему автомат. Мори хладнокровно поливал его кремовой пеной, пока охранник не сел, отмахиваясь и задыхаясь. Мори перехватил баллон как таран и с размаху ударил охранника между ног. Тот согнулся вдвое и повалился на бок. Мори стукнул его дополнительно по голове, облил неподвижное тело пеной, бросил опустевший баллон и понесся наверх.
В коридоре девятого этажа никого не было, но из кабинета Иванаги пробивалось свечение. Дверь была чуть приоткрыта. Мори остановился перед ней и минуту прислушивался. Казалось, сердце бьется громко, как метроном. Он уже решил войти, когда услышал знакомый голос:
— Не стой там, не дыши, как охотник за жемчугом. Входи и дай на себя посмотреть.
Мори ногой толкнул дверь и вошел. Иванага сидел на полу, поджав под себя ноги. Перед ним стоял невысокий столик с тремя белыми свечами, используемыми во время буддийских церемоний. На нем было темное кимоно с открытой грудью, на лбу — повязка с эмблемой восходящего солнца. В тусклом свете свечей маленький диск казался черным.
— А, Мори! Ну, вы действительно человек неудобный. Постоянно суете нос в дела, не доступные вашему пониманию.
Иванага будто забавлялся, будто играл какую-то роль. Тени и красные отсветы ритуальных огней, чередуясь на его лице, подчеркивали резкость черт. Они были простыми и твердыми, как на плакате.
— Все кончено, сэнсэй, — сказал Мори. — Здесь полиция. Ваш персонал арестован.
Иванага выгнул бровь.
— Возможно, — сказал он. — Но это ничего не значит. Мы можем еще подождать, не так ли?
Мори прошел к столику и опустился на колени напротив Иванаги.
— Чего подождать, сэнсэй? Как я понял, вы реваншист. Ждать реванша?
Иванага покачал головой.
— Вы не поймете, — сказал он. — Реванш! Скудность мысли, стерильность воображения! Мы признательны Западу. В нас пробужден дух истории.
— Эту речь я уже слышал, — отрезал Мори. — Мне неинтересно.
Губы Иванаги скривились, он поднял руку, делая жест иронического смирения. Камень на его пальце кроваво блеснул.
— Я знаю, как вы рассуждаете, — сказал он тихо. — Вы думаете, мы — фанатики, каких Япония производила веками? Нет, друг мой. Я ведь предприниматель, и я реализую главное предприятие моей жизни. Вы ведь представляете цели предпринимательства, Мори?
— Обогатиться, — ответил Мори, пожав плечами.
— Правильно, — сказал Иванага. — Цель — максимальные прибыли. Здесь, на этом нашем производстве, мы бы добились большей прибыли, чем любой бизнесмен в истории человечества. Богатства сильных государств готовы упасть в наши руки, как спелая хурма.
— Жаль, что все это идет прахом, — посочувствовал Мори.
Иванага подался вперед, глаза его блеснули, как черные жемчужины. Мори знал, что надо отвести взгляд, но не смог. Иванага элементарно гипнотизировал его.
— Это еще возможно, — медленно сказал сэнсэй. — Вы лично можете помочь нам.
— Помочь вам? — тупо переспросил Мори.
— Пойдемте со мной. Мы вместе вернемся в главный офис. У меня есть средства. Вы станете так богаты, что до конца жизни не вспомните о деньгах. Они всегда у вас будут, в любую минуту, в любом количестве. Вы понимаете?
Его голос звучал, как с неба. В его немигающих глазах стояли язычки красного пламени свечей — и колебались, колебались…
— Нет, я не понимаю, — с усилием сказал Мори. — Я не понимаю смысла ваших слов.
— Я говорю о свободе, — сказал Иванага полушепотом. — О свободе быть собой, как вы всегда хотели. Я говорю о времени, о том, чтобы оно было всецело вашим. Не придется тратить его на то, что вы презираете, и на никчемных людей. Стоит ведь стать живым среди полумертвых.
Богатство, свобода, время… Слова Иванаги были всего лишь словами. С новым усилием он оторвал свой взгляд от блестящих глаз сэнсэя, и лицо Иванаги напоминало ему ритуальную маску сектантов.
— А я живой, — сказал Мори. — Я и так живой. А вы, сэнсэй, пожалуй, уже на пороге небытия.
Иванага уставился на пламя свечей.
— Делаете слишком много ошибок, — сказал он, не поднимая головы. — Для сыщика непростительных.
Мори услышал шаги за спиной и тотчас получил сокрушающий удар сбоку по голове. В глазах его потемнело, и он повалился на пол. Когда он снова смог различить перемены, то увидел двоих: охранника с пистолетом и рядом Ёсимуру. Иванага Сидел в той-же позе перед свечами, лицо его было невозмутимо.
