Отправив в камеру предварительного заключения Брахмана и тепло попрощавшись с адвокатом Капланом, Захарьина вместе со своей свитой удалилась к себе в кабинет.
* * *
– Коллеги, – начала Анна, – второпях мы упустили очень важный момент. Где деньги? Брахман принес Розенфельду 400 тысяч евро. Это вроде бы подтверждается записью видеокамер. Он вошел к Розенфельду с маленьким изящным чемоданчиком и большой сумкой. Деньги были в этой сумке. Но данные видеозаписи показывают, что сумку Брахман не выносил. А Крохин говорит, что этих денег не видел. Чувствуете, в чем загвоздка? – Сыщики понуро опустили головы.
– Товарищи, у меня есть некоторые идеи, но потребуется ваша настойчивая работа. Андрей Алексеевич, сколько часов записи с главной камеры Челендж-банка есть в нашем распоряжении?
– Ну этого добра хватает. Ваш супруг так зарядил банковских безопасников, что они не поскупились.
– Андрей Алексеевич, сделайте нам фильм, то есть контроль подъезда Розенфельда. Давайте этак с 14 часов. Сколько на это потребуется времени?
– Ну, дайте полчаса, – сказал Анохин.
Только тут Анна сообразила, что у нее начисто пропал аппетит. А ведь еще недавно она умирала от голода.
– Андрей Алексеевич, мы с Петром Петровичем ждем вас здесь через полчаса.
Тактичный Трефилов вместе с Анохиным удалился из кабинета. Он знал, что государственному советнику юстиции третьего класса нужно дать время помедитировать.
Когда дверь за коллегами закрылась, Анна села в кресло, закрыла глаза и задумалась. Друзья и коллеги знали, что такие моменты глубоких размышлений составляют сущность метода сыщика Захарьиной. Когда Трефилов и Анохин вернулись в кабинет Захарьиной, она была весела, энергична и напориста.
– Ну что, Андрюшенька, дорогой. Смотрим видео?
– Анна Германовна, – вмешался Трефилов, – стесняюсь спросить, мы ищем кого-то или что-то конкретное, или же просто изучаем обстановку?
– Мы будем искать абсолютно конкретного человека. Друзья мои, – продолжила Захарьина, – мы ищем высокого стройного мужчину брюнета с легкой проседью, с красивыми чертами лица и орлиным носом.
– Это что же получается, – воскликнул Анохин, – мы ищем на экране Кляйна?
– Его самого, – легкомысленно ответила Захарьина. – Андрей, вам нужен кто-то для работы на компьютере или вы сами умеете ускорять и замедлять картинку?
– Да уж как-нибудь справлюсь, поиграем скоростью.
Игорь Юлианович Кляйн был обнаружен через 45 минут работы. На экране было отчетливо видно подъехавшее такси, из которого вышел статусный красавец и быстро направился в подъезд, где было расположено последнее земное убежище Владимира Розенфельда. Захарьина хлопнула в ладоши и диким голосом закричала: «Йес!»
После этого она упала в кресло и какое-то время пребывала в полузабытье. Придя в себя, она сказала присутствующим:
– Ищите его выход обратно на свет божий. Но произойдет это не скоро. Предположительно утром следующего дня после торжественного выхода из дома псевдо-Розенфельда, то есть Вовы Крохина, и красавицы Кати. Ищите, ребята, ищите. Простите, но я больше не могу, – продолжила Захарьина, – старею.
Трефилов с глубоким сомнением посмотрел на пышащую жаром молодую красавицу, которая как будто бы закачивала энергию в окружавших ее людей.
«На выходе» господин Кляйн был обнаружен примерно в то время, которое предсказала Захарьина. Он появился минут через 20 после того, как псевдо-Розенфельд, то есть Вова Крохин, и Катя вышли из подъезда. Кляйн вышел уверенной походкой и направился к дальнему концу двора, где его, по-видимому, ожидало такси. Но все это с камеры было не видно. Зато видно было другое. Игорь Юлианович не без напряжения нес большую ручную сумку.
– Готов побиться об заклад, что это та самая сумка, с которой накануне шел к Розенфельду Брахман, – радостно вскричал Анохин.
– Спорить с вами не стану, – весело сказала Захарьина. – Итак, первая часть марлезонского балета закончена. Преступник вычислен. Теперь поговорим о мероприятиях на завтра. Я тут немножко подумала и готова сформулировать следующие предложения. Андрей Алексеевич, оперативным путем узнайте, где сейчас живет Кляйн, точнее, где он проведет предстоящую ночь. Ошибки быть не должно. Завтра мы очень рано, не позднее половины восьмого, приезжаем к Кляйну (а я очень подозреваю, что это будет квартира, которую он снимает для Тани Волковой). Я задерживаю его, но, самое главное, стараюсь вместе с вами обнаружить пресловутую сумку, а также одежду и обувь, в которой Кляйн был во время убийства. Вообще-то Кляйн совсем не дурак, так что думаю, он благополучно избавился и от одежды, и от обуви. Но будем надеяться на лучшее. Может, что-то осталось – рубашка, носки и тому подобное? Скажу сразу, очень сомневаюсь в том, что мы обнаружим в квартире Тани и сумку с деньгами. В связи с этим вы, Андрей, немедленно берете под контроль дачу Кляйна, так сказать, его наследственное родовое гнездо. На всякий случай надо посмотреть за официальной квартирой Кляйна. Учитывая их непростые отношения с женой, которые могут в ближайшее время закончиться разводом, я не думаю, что нас ждет там что-то интересное. Поэтому обыск в квартире мы устроим только после внимательного изучения ситуации в квартире Волковой и, разумеется, на даче. Любовное гнездышко у Волковой я беру на себя. Петр Петрович, вы мне поможете. Еще нужно пару крепких оперативников для, так сказать, силовой поддержки мероприятия. Дачу возьмет на себя Анохин. Я убеждена, Андрей, что сумка с деньгами спрятана на даче. Поселок тихий, спокойный, думаю, деньги спрятаны как-то не хитро. Сегодня надо еще успеть оформить все документы. Это ваша епархия, – обратилась Захарьина к Трефилову. – Ну что ж, я поехала домой, очень я устала, а завтра такой трудный день. А вы, товарищи, работайте! Работайте, товарищи.
Анна очень любила киноязык соцреализма.
* * *
Вечер прошел в домашней обстановке, в долгой беседе Анны и Федора. Они обсудили ситуацию в целом, а затем начали игру, напоминавшую шахматы. Только шахматы криминальные. Выглядело это так. Если Кляйн поведет себя таким образом, то следствие примет такие меры. Меры подробно расписывались. Если же Кляйн поведет себя иначе, то и действия следствия, разумеется, будут другими. Надо отметить, что такого рода многоходовки касались не только Игоря Юлиановича, но и его жены, любовницы и так далее. Анна старалась просчитать малейшие возможности. Никаких экспромтов. Слишком серьезным было дело. Федор был незаменим. Его огромный опыт, наблюдательность и здравый смысл были бесценным подспорьем в разыгрывании криминальной шахматной партии. Уже было ясно, кто убийца. Но нужна была триада. Мотивы, возможность и доказательная база. Все должно было срастись в нерушимый алмазный кристалл. Далеко за полночь Анна и Федор продолжали просчитывать варианты, которые предстояло реализовать в зависимости от складывающихся обстоятельств и позиции основных фигурантов дела.
Пятница, 27 августа
Рано утром Захарьина вместе со своей свитой подъехала к дому, где находилась съемная квартира Татьяны Волковой.
Оперативники сообщили: «Он у нее». Сыщики поднялись на 7-й этаж стандартного панельного девятиэтажного дома и позвонили в нужную им квартиру. За дверью послышались легкие, почти воздушные шаги. Дверь открыла Таня Волкова. Было ясно, что она только что проснулась. Никакой косметики, распущенные волосы, на плечи впопыхах был накинут легкий халат. «До чего же она хороша, – подумала Захарьина, – в своем естественном виде она гораздо симпатичнее, чем после сложных макияжей». Татьяна явно была изумлена.
– Анна Германовна, вы в такой час?!
– Татьяна, у меня здесь два дела. Я хочу побеседовать с Игорем Юлиановичем. И произвести обыск вашей квартиры.
Таня прислонилась к стене. Анна решительно шагнула в квартиру, и в это время из спальни вышел недовольный Кляйн. Несмотря на то что сыщики нарушили его здоровый сон, выглядел он великолепно.
