Частный сектор, линия домов у реки, двухэтажный коттедж в окружении голубых елей, на воротах адресная табличка — плутать Прокофьеву не пришлось. И хозяин дома откликнулся на звонок практически сразу. Подполковник представился, он вышел к нему — в теплом домашнем халате, с влажной головой после душа.
— Что такое? — В недовольстве скрывалась тревога, наверняка Гусляров догадывался, зачем к нему нагрянула полиция.
А время позднее, нормальные люди уже спать укладываются. И собак на ночь выпускают. А у этого пес где-то в глубине двора лает, чувствуя незваного гостя. Или на цепи сидит, или в вольере. И, возможно, потому, что где-то рядом еще один гость, возможно, во дворе прячется. На всякий случай Прокофьев нащупал пальцами рукоять пистолета.
— Сарычев где? — спросил он.
— Кто?! — Гуслик дернулся, скорее инстинктивно, чем осознанно, потянув на себя калитку.
И Прокофьев также механически подставил ногу, не давая возможность калитке закрыться.
— За Сарычевым убийство и ограбление! Хотите быть соучастником, гражданин Гусляров?
— Да я ему всего лишь лодку дал! — шарахнулся мужчина.
— Когда?
— Да вот, от причала только-только отошел!
— Показывай! — потребовал Прокофьев.
Через двор он шел, внимательно глядя по сторонам. Вдруг Сарычев еще не успел уйти, вдруг он решит напасть со спины или просто рванет к воротам. Задний двор выходил прямо к реке, пристань там, большой лодочный гараж. Как оказалось, пустой.
— Что за машина?
— «Ка-Хем».
— Движок?
— Водометный «Кодиак», двести двадцать пять лошадей!
Судя по его виду, Гусляров ждал похвалы, только вот Прокофьев не собирался его хвалить.
— Водомет? Он же тихо работает, да?
— Ну да, мечта рыбака!
— И киллера!
— Да я откуда знал?… Да и как отказать Аркаше! Он же мне жизнь, считай, спас!.. Когда-то.
— Куда он пошел?
— Не знаю, сказал, что вниз по течению… А пошел вверх!.. И вчера вверх пошел, и сегодня…
— И вчера?
Прокофьев достал визитку.
— Если вдруг Сарычев появится, звони!.. Или сидеть тебе вместе с ним! Это я тебе гарантирую!..
— Да, позвоню, позвоню!..
Бордову Прокофьев позвонил, уже находясь в машине.
— Ну как там у вас?
— Да человечка нашли, он видел, как Сарычев в такси садился.
— А я нашел человечка, который видел, как Сарычев к Уручью пошел. Даже лодку ему свою отдал. И вчера давал, и сегодня. Водометный «Кодиак», двести двадцать пять лошадей.
— Ну ничего себе!.. — Непонятно было, что больше привело Бордова в восторг, мощный мотор или успехи начальника по поиску Сарычева.
— Тихая, мощная… Главное, тихая.
— У нас машина попроще. И погромче.
— Я помню, ты говорил.
— У меня же отец рыбак. И лодка у него… Если надо, я возьму.
— И к Уручью давай… — согласился Прокофьев. — Думаю, Сарычев туда отправился. Видимо, там ему что-то нужно.
— Ну что ж, попробуем там сети бросить.
— Девчонки не подъехали?
— Здесь они!
— Давай их на Муравьева, сто, Гусляров там, старый друг Сарычева.
— Я помню.
— Нельзя его без присмотра оставлять. И опросить подробно, когда Сарычев лодку брал, когда возвращал. В каком состоянии вчера вернулся… И главное, если Сарычев вдруг вернется, надо его встретить.
Не дело это, бросать на зверя слабый пол. Но, во-первых, не такой уж он и зверь, этот Сарычев, а во-вторых, в своих девчонках Прокофьев не сомневался. В рукопашном бою против них не устоять, если они в паре.
И все-таки они девчонки!
— Хотя нет, разбей Луковых по старым парам, — усмехнулся Прокофьев. — Саша и Лида — в Уручье, Паша с Раисой — на Муравьева… Давай, я на связи!..
Уручье погружалось в сон, в одних домах свет еще горел, в других уже нет. На главной улице горели фонари, тихо, людей не видно, и только где-то вдалеке гремела музыка. Возможно, дискотека в сельском клубе.
Прокофьев оставил машину, переправился через ручей, обошел вкруг дом Василькова. Ветер под крышей играет, жестянку какую-то треплет, речная волна приятно шелестит, облизывая огромные камни — где-то плоские, где-то не очень. На один такой камень Прокофьев и встал, всмотрелся в темную даль, прислушался. Небо затянуто тучами, луна не светит, а редкие огоньки в русле реки с трудом пробиваются сквозь темноту. Бакены на воде, катер какой-то вдалеке идет — неспешно и тихо.
Лодок не видно, но, возможно, тот же Сарычев плыл с выключенными у лодки огнями. К тому же он, скорее всего, уже прибыл, возможно, его лодка где-то рядом. У самого берега, насколько хватало видимости, никаких признаков жизни. Прокофьев посмотрел налево, направо, взгляд нащупал темный силуэт, едва видимый в кромешной тьме. А вдруг это лодка?
Подполковник стоял, смотрел и ждал, когда глаза привыкнут к темноте. Со временем силуэт стал четче и к очень смутным формам лодки с высоким ветровым стеклом добавились очертания человеческой головы. Но, возможно, лодка с человеком просто мерещилась.
Он позвонил Бордову, оказалось, Валентин уже находился в пути, до Уручья оставалось километра три-четыре.
— Ты пока не торопись, сбавь обороты и тихонько-тихонько. А я пока гляну, что там за лодка.
Если Прокофьев не ошибался, лодка находилась у деревенского дома, расположенного через пять-шесть дворов от избы покойного Василькова. Он повернул назад и напрягся, увидев крупного мужчину, стоящего возле его машины. Уж не Сарычев ли это?
Но возле машины стоял сотрудник полиции: куртка форменная, фуражка. Это был местный участковый капитан Редькин. От души отлегло.
— А мне тут позвонили, музыка громко играет, — будто оправдываясь, сказал Редькин.
— В моей машине? — улыбнулся Прокофьев.
Он объезжал деревню и музыку громкую слышал, но решил, что это танцы в сельском клубе.
— Да нет, вообще… — Капитан повел рукой в глубь деревни. — Это ж как людей нужно достать, чтобы меня вызвать!
— И кто достает?
— Да есть тут у нас один… Проезжаю мимо, смотрю, машина, заинтересовался. Сами знаете, что здесь у нас произошло.
— А музыка у кого?
— Вадик… Вадим Перекосов. Все у него в этой жизни наперекосяк, — махнул рукой Редькин.
— Что так?
— Да вроде нормальный мужик, спокойный, себе на уме, правда, но не дурак, рассудительный, а бывает, как найдет. Соседа топором по ноге рубанул, два года отсидел, а до этого мотоцикл у меня угнал… Он, когда домой вернулся, за ум взялся, на работу устроился, женился… Потом развелся. Снова женился. И снова на своей Варваре… Говорят, поколачивал он жену…
— Сосед говорит? — усмехнулся Прокофьев.
— Да нет, соседи его как огня боятся.
— А соседи кто?
— Ну кто…
Редькин замолчал, вслушиваясь в тишину за спиной. Слух его уловил шелест шин, и, действительно, из-за поворота показалась машина с включенными фарами. Это подъехал Саша Луков, и
