что тот готов был убить Мишу. Но если дело будет пересмотрено, то Артур выйдет на свободу, а Стелла отправится в колонию. Это вполне реально, более чем возможно.
Ноги Стеллы сначала ослабли, затем подкосились. Она уже не могла вырываться, а Сажин продолжал прижимать ее к себе. Он чувствовал слабость женщины и подло усмехался себе под нос.
— Улехов тебе уже ничем не поможет! — заявил этот тип.
— Но ты же не сделаешь этого, — пробормотала она.
— Почему не сделаю? Улехов мне враг. Как и все те люди, которые стоят рядом с ним. Почему я должен щадить тебя?
— Улехов еще вернется!
— Что ж, я человек не злой, поэтому, пожалуй, позволю ему вытащить тебя из тюрьмы.
— Я не хочу в тюрьму! — выкрикнула Стелла.
Скорее всего, Сажин брал ее, что называется, на пушку. Но вдруг она и на самом деле окажется в камере с грязными коблами? Даже подумать об этом страшно, не то что проверять.
— Но я не позволю ему вытащить тебя из своей постели.
— И в постель не хочу!
— Хочешь не хочешь, а придется. Выбор у тебя невелик: теплая постель или холодная шконка!
Стеллу хватил озноб. Только сейчас она поняла, насколько ей холодно в объятиях Сажина, дрожащими руками открыла дверь, впустила его в дом и выбрала теплую постель.
В Новогорске Малахов служил в муниципальном управлении МВД. В Пригорьевске всего лишь отдел, но должность начальника такая же, то есть полковничья. Здание большое, относительно современное, времен позднего социализма, продуманное, функциональное, недавно отремонтированное. Коридоры широкие, светлые, гулкие, под ногами бетонный пол с гранитной крошкой, крепкий, основательный.
Только вот люди здесь ненадежные. Они смотрели на нового начальника косо, с недоверием, он для них был всего лишь халиф на час. Все здесь не сомневались в могуществе Улехова, поэтому со дня на день ждут его обратно. Тем более что подполковник Сажин уже вышел на свободу. Артем был проинформирован об этом.
Правда, начальство и не думало возвращать Сажина на прежнюю должность, но с Улеховым, конечно же, будет по-другому. Он сядет обратно в кресло начальника, а Малахов отправится домой. Вслух ему об этом никто не говорил, но уверенность такая бытовала, более того, просто витала в воздухе.
А тут еще майор Штанов.
Артем вышел из кабинета и сразу же услышал его голос. Штанов находился в холле, разделяющем второй этаж на две половины, стоял у доски почета в компании с фикусом в кадке и женщиной в звании старшего лейтенанта.
Штанов тоже получил повышение в звании и был, что называется, при параде. Но если на Малахове форма смотрелась не очень, то на Штанове мундир сидел как влитой. Начищенный, наглаженный, полотно фуражки тугое как бубен. Смотрелась она как гребень на голове у бойцовского петуха. Мужчина Штанов упитанный, с брюшком, щечки у него сытые, но в форме он заставлял себя подбирать живот и задирать голову, может, потому и казался стройнее, чем был.
В отличие от Штанова дознаватель Марецкая живот не втягивала, а задницу ей и вовсе некуда было девать. Молодая она еще, но уже обабившаяся. На пальце правой руки обручальное кольцо, дама она замужняя, за собой следить не надо, вот ее и разнесло. На ногах у нее домашние тапочки, в руке чайник, а перед глазами — начальственная спесь новоиспеченного майора.
— Что за вид у вас, товарищ старший лейтенант! Когда вы юбку в последний раз гладили?
— Важно не это, а то, как я работаю! — парировала Малецкая этот выпад и кивком показала на доску почета, на которой красовалась ее фотография.
Там она выглядела чуть моложе, и второй подбородок у нее еще не намечался.
— Как вы работаете? В тапочках на босу ногу?
— Начальство меня хвалит.
— Старое начальство вас хвалило! — поправил ее Штанов.
— Может, и старое, — со скрипом согласилась женщина, не желавшая обострять отношения, и с надеждой глянула на Малахова, подошедшего к ним.
Она почему-то уверена была в том, что и новое начальство избавит ее от Штанова.
— Иди, Людмила, работай, — сказал Малахов.
Женщина глянула на него польщенно, но без особого восторга, кивнула в знак благодарности и направилась в свой кабинет.
— Вы имя ее знаете? — с удивлением осведомился Штанов.
— Доску почета изучал, — ответил Артем.
Память у него была хорошая. Один раз прочел или увидел, и уже навсегда.
— Да где же почета? Позора! Я всех бы их здесь заменил? — заявил Штанов и в сердцах глянул на доску.
— Фотографии?
— Людей!
— Вы только об этом никому не говорите, — недовольным тоном предостерег его Артем.
— Нет, конечно, — пробурчал Штанов. — С людьми ведь работать надо.
— Вот и работай, — сказал Малахов и зашел в кабинет своего заместителя.
Майор Груздев стоял у шкафа и торопливо пролистывал подшивки документов.
— Вопросы? Проблемы? — полюбопытствовал подполковник.
— Да не знаю, с чего начать.
— Это ко мне, — сказал Артем.
Не так давно он возглавлял уголовный розыск, затем был назначен заместителем начальника управления, то есть на такую же должность, которую занимал сейчас Груздев.
— Я так понял, экономическая безопасность у Сажина была в приоритете, — хлопнув по папке, сказал майор.
Высокий, худощавый, ноги длинные, сильные, бегает быстро, на турнике нормы выдает, да и огневая подготовка на высоте. За хорошую физическую форму положена доплата.
Насколько понимал Артем, Груздев нуждался в деньгах. Семья у него, жена, двое детей. Может, поэтому он и не стал отказываться от повышения. Сегодня заместитель, завтра начальник, послезавтра генерал, а это уже совсем другой уровень жизни.
Конечно же, Артем наводил справки о Груздеве. Он должен был знать, с кем пойдет в бой. Вернее сказать, уже пошел. Нормальный мужик, серьезный, вдумчивый, но с юморком.
— Что охраняем, то и берем, — заявил Артем.
Он, конечно же, знал, в чем был обвинен Сажин. Использование служебного положения в целях личного обогащения, — это и есть та самая пресловутая коррупция. На взятках Сажин не попадался, зато имелись факты незаконного возбуждения уголовных дел, привлечения непричастных людей и, напротив, оправдания виновных. Сажин и Улехов держали на крючке весь местный бизнес, да так плотно, что им заинтересовалась Москва. Они были выведены из игры, но оборотни в отделе наверняка оставались, и Малахову предстояло с ними работать. Тяжела она, фуражка Геракла.
— Еще как брали. ФСБ только макушку срезала, а корни остались, там такие связи, еще рубить и рубить.
— Вырубим, — сказал Артем, внимательно глядя на Груздева.
Он верил в этого парня, очень надеялся на него.
Открылась дверь, в кабинет ввалился капитан Павлов, совсем еще молодой человек. Груздеву тридцать один, а ему
