— Нет, нет, моя книга ничуть не похожа на «Код Да Винчи», она совсем о другом, — горячо убеждает нас чувак. — Я проводил собственные исследования и все такое. Стопроцентно оригинальный сюжет.
— Ну, разумеется, — говорю я, кивая на книжную полку, где стоит замусоленный экземпляр бестселлера Дэна Брауна. Впрочем, не исключено, что наш доморощенный писатель попросту занимается тем же, чему отдала жизнь Мэри Уайтхаус, перечитывавшая все грязные журналы, какие только есть на свете, чтобы оградить своих сограждан от пошлости и разврата. Покойный дядюшка Мэл тоже посвящал себя этому занятию, только в более скромных масштабах и в уединении собственного гаража.
— И что, на картинах Рембрандта вправду есть секретные коды? — наивно спрашивает Олли.
— Кое-кто утверждает, что есть, — многозначительно кивает чувак.
Олли такой ответ не устраивает, ему нужно знать наверняка.
— Вправду есть? — не отстает он.
— Вполне возможно, — опять кивает чувак.
— Точно?
Чувак так и этак пробует уйти от вопроса, но под нажимом Олли вынужден признаться:
— Нет.
— Какой смысл тогда про это писать? — недоумевает мой друг-интеллектуал.
— Спасибо, что выяснил правду, Ол, но, может, вернемся к делу? — напоминаю я.
— Я просто говорю, что все это хрень какая-то, — упирается Олли.
— Согласен, полная хрень, — поддерживаю товарища я (к немалому возмущению чувака), — только, видишь ли, меня гораздо больше интересует наша охота за сокровищами, то бишь за моим ключом.
В глазах чувака мелькает вспышка осознания, взгляд невольно перемещается в сторону спальни.
— А ты, похоже, знаешь, о чем речь, — усмехаюсь я.
Чувак кусает губы, взвешивая различные варианты.
— Шутки кончились, — предупреждаю я, снова занося компьютер над головой и целясь в окно.
— Постой!
Денек у Норриса выдался удачный. Пятьдесят фунтов получил от меня, девяносто состриг с трех простофиль-водителей плюс извлек дополнительную приятную выгоду. При таких доходах можно даже оплатить чеки, оставленные хозяину маскарадной лавки за прокат костюма. То есть можно было бы, если бы на них не стояла подпись «Болван», а чековая книжка была выдана не «Банком Игрушечного города», а каким-нибудь другим кредитным учреждением. А что? Хозяин лавки сам виноват — следовало повнимательнее наблюдать за Норрисом, когда тот проделывал старый добрый трюк с подменой чеков а-ля Деррен Браун.
Норрис козыряет последнему из своих спонсоров и желает счастливого пути, когда ревущий мотор приближающегося авто свидетельствует о том, что навстречу Норрису по Королевскому шоссе мчится очередной доверчивый лох. Специальный констебль разворачивается, поднимает руку, приказывая транспортному средству остановиться, но, разглядев машину как следует, поспешно прячет руку за спину.
Увы, он действует недостаточно быстро. Визжа тормозами, микроавтобус резко останавливается возле Норриса, и на него устремляется дюжина пар глаз. Все двенадцать пассажиров одеты в полицейскую форму, как и он.
— Принял вызов? Отлично! — констатирует взволнованный инспектор с переднего сиденья. — Полезай в машину.
— Чего? — вытаращивается Норрис.
— Приказ всем подразделениям. Ты же принял вызов, так? — рыкает задерганный инспектор.
— Гм… нет. Моя рация провалилась в водосточный колодец, — сообщает Норрис.
— Короче, все подтягиваются к кварталу Стива Билко. Залезай в машину, да поживее. Каждый человек на счету, надо предотвратить беспорядки, пока дело не дошло до настоящего бунта, — раздраженно объясняет инспектор.
Норрис хлопает глазами и не двигается с места.
— Я… это… — лепечет он, но командир отряда не настроен вести дискуссии с сопляком-констеблем.
— В МАШИНУ НЕМЕДЛЕННО! — орет он Норрису в ухо; боковая дверца микроавтобуса отъезжает в сторону.
В следующую секунду Норриса со всех сторон окружают куртки с люминесцентными нашивками, остроконечные шлемы и угрюмые лица. Когда микроавтобус трогается, Норрис нечаянно падает на какого-то особенно хмурого сержанта в защитном снаряжении. На шее у сержанта — татуировки, а в глазах — такое выражение, точно он ждал этой операции весь год.
— Что это было? — спрашивает сержант у остальных.
— В смысле? — отзывается один из копов.
— Показалось, как будто детская игрушка пищала.
Норрис поднимается на ноги, торопливо прошмыгивает назад и плюхается на свободное сиденье подальше от озадаченного сержанта.
— Все в бронежилетах? — осведомляется командир. Норрис сомневается, правильно ли расслышал вопрос.
— В чем? — переспрашивает он, но в этот момент все рации в машине одновременно взрываются срочными вызовами подкрепления, то есть все, за исключением рации Норриса.
Норрис лихорадочно крутит головой в поисках аварийного выхода и только сейчас замечает, что коп, сидящий напротив, глядит на него, совершенно остолбенев от изумления. Какое-то время Норрис так же безмолвно пялится на полицейского, прежде чем обретает дар речи.
— Добрый вечер, сержант, — неохотно выдавливает он.
— Добрый вечер, Норрис, — произносит ошарашенный Соболь.
* * *
Чувак достает ключ и отдает мне на условии, что свернет мою шею, если я сломаю его драгоценный компьютер. Я ничего такого делать не собираюсь, поскольку получил то, зачем пришел, и теперь намерен удалиться.
Я обхожу чувака, соблюдая дистанцию около одного метра, и плавно перемешаюсь к парадной двери. Компьютер все еще служит мне защитой от огородного инвентаря, нервно подрагивающего в руке чувака.
— Верни компьютер, урод, — требует он, вращая налитыми кровью глазами.
— Стой, где стоишь, — предупреждаю я. — Подойдешь ближе, уроню твою игрушку на пол.
— Только посмей, и ты покойник. Слышишь, ты, Мешок Дерьма? — С лопатой наперевес, чувак шаг в шаг следует за мной по садовой дорожке, ведущей на улицу.
— Не ори, придурок, я хорошо слышу. Мне больше ничего от тебя не нужно. Я ухожу, и ноги моей впредь здесь не будет.
— ТОГДА ОТДАЙ КОМПЬЮТЕР, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ! — ревет на меня чувак, прямо как Кинг-Конг на чересчур бесцеремонного дружка Фэй Рэй.
— После того, как бросишь лопату, — повторяю я.
Чувак рычит, словно одержимый, и грозно потрясает своим оружием, видимо, не желая мне доверять. Наша сцена немой агрессии из фильмов Клинта Иствуда переросла в Карибский ракетный кризис, то есть я понял: если разразится конфликт, выигравших не будет. Подумав с полминуты, чувак приходит к аналогичному выводу и, с трудом преодолев себя, совершает «рывок веры».
— Ладно, — шмыгает он носом и отбрасывает лопату в сторону. — Смотри мне, без глупостей, а то я тебя из-под земли достану. В этом компьютере — труд всей моей жизни.
На лужайке перед домом расположен небольшой пруд, и меня терзает искушение… просто так, ради шутки. Вопреки этому, я принимаю решение не ребячиться и следовать принципам. В конце концов, я ведь полностью изменился. Теперь я — нормальный человек. Наверное. Может быть.
Медленно и очень, очень осторожно я опускаю компьютер на землю. Чувак делает попытку рвануться ко мне, но я вновь хватаю ценную железяку и взмахом руки велю ему отойти. Нас должно разделять не менее пяти метров, прежде чем я расстанусь со своим доспехом, выкованным оружейниками из «Майкрософт».
Чувак неохотно отступает. На этот раз я оставляю компьютер на земле и успеваю отбежать на благоразумное расстояние. Мы с Олли драпаем прочь, а чувак хватает компьютер и со слезами на глазах прижимает его к груди. Он едва не лишился самого дорогого, что у него есть в жизни, и теперь горит желанием поскорей перенести свое сокровище в стены квартиры, где оно будет в относительной безопасности. Сжимая системник в объятиях, чувак торопится к дому, но, к несчастью, не замечает лопату, небрежно брошенную прямо на дорожке, и спотыкается о черенок.
— Мамочки! — вопит он, кувыркаясь вверх тормашками. Гаражная стена прерывает короткий полет компьютера.
Белый пластмассовый корпус не выдерживает контакта с кирпичной кладкой и выплевывает серебристые и зеленые внутренности на холодный твердый бетон.
— О БО-О-О-ОЖЕ! — издает последний вопль отчаяния чувак, после чего падает лицом в кучу металло-пластиково-кремниевого мусора.
В трех тысячах милях от этого места, на Международной книжной ярмарке, проходящей в Нью-Йорке, ведущие издатели и литературоведы как-то ухитряются продолжать свой бизнес.
Глава 5
Я мог бы и догадаться
Роланду не нравится его работа. Нет, сама по себе работа не плохая, но все, из-за чего ему утром приходится вылезать из постели и натягивать футболку, по определению является «кучей дерьма».
