— Таких сведений нет, — покачал головой Правилов. — Говорят, полковник жену любит.
— Однолюб?.. — Ледовой недоверчиво хмыкнул. — Состав семьи выяснил?
— Жена — завуч в средней школе. Школа не обычная, платная, с углубленным изучением разной ерунды. Менеджмента, маркетинга и прочей чепухи, которой с запада набрались, как попугаи. Родители у детей состоятельные. У школы были проблемы с налоговой и полковник, похоже, подключился. Решил. Адрес школы и фотография жены Украинского имеются.
— Ты говорил, дочка у него?
— Есть, — без энтузиазма кивнул Правилов. — студентка второго курса Академии Управления. Зовут Света. Неполных двадцать лет девочке. Вуз коммерческий. Без малого штука баксов за семестр.
— Тяжело полковнику, — проговорил Ледовой с издевкой. — Туда лаве дай, сюда дай… — Он потер висок. — Где сцикуха бывает, узнал?
— Да нигде… — пожал плечами Правилов. — На занятиях. Два раза в неделю занимается аэробикой в секции при академии. И все… С подружками там, туда, сюда… Отличница…
— Вот и хорошо, — сказал Ледовой, хищно ощерившись. — Мусора пока не трогай. Пока. Людей подобрал, как я приказал?
— Да, — мрачно отозвался Правилов. — Есть двое. Отморозки, каких мало…
Ледовой кивнул.
— Пошлешь их сегодня в академию. Пускай сучку мелкую кислотой умоют. Для начала разговора…
Лицо Правилова вытянулось.
— В академии людно чересчур, — совсем мрачно возразил он.
Чего-то такого Правилов и ожидал, но все равно поежился. Впрочем, перечить Виктору Ивановичу ему и в голову не приходило.
— Когда домой возвращается, знаешь?
— Ориентировочно, да.
— Тогда в подъезде. Возле дома. Мне — все равно. — Сквозь зубы процедил Ледовой, — но, — чтобы сегодня.
— Полковник на стену полезет… — предположил Правилов неуверенно.
— Вот и хорошо. Пускай лезет, пес. Как соплячку сделают, отморозков приберешь, — Ледовой по-прежнему стоял над Анной, затылком к Олегу Петровичу.
— Будет сделано, — с усилием выдавил Правилов.
— Теперь так, Правилов. Человек твой приехал?
— Да.
— Что за человек?
— Профессионал, — сухо отозвался Правилов. — Пятнадцать лет в армейском спецназе. Я его из Закавказья выдернул. Сидел там на мели.
— Готовь на мента. — Ледовой потер висок. — Пришло ему время. Но вначале — сучонка милицейская.
— Понял, Виктор Иванович.
— Смотри, не подведи меня, — с угрозой произнес Ледовой. — Теперь так, — продолжал Виктор Иванович, — с бабенкой поришайловской давай решать…
— Мои люди круглосуточно дежурят у нее под домом, но пока что Кларчук не объявилась.
— Возьмешь ее, — сразу ко мне. Я этой шлюхе хочу самолично матку выдрать.
— Будет сделано, — немедленно отозвался Правилов.
— Дальше. Ты с Кавказом говорил?
— Томасов прибывает в город в конце недели. Деньги на наш счет в оффшоре они обещают перевести сегодня после обеда.
— Ты им внятно объяснил, что сперва лаве, потом камни?..
— Точно так…
— Хорошо. Теперь вот что, Правилов. С Артемом надо определиться до приезда кавказцев…
Олег Петрович немного замялся:
— Хорошо бы сначала Милу Кларчук потрясти, как следует…
— Что да, то да, — согласился Ледовой. — Смотри, не проморгай бабу.
— А если она до конца недели не объявится?
Ледовой щелкнул пальцами:
— С Артемом затягивать нельзя. Если он на измену сел, в любой момент нагадить может. Того, что ты мне рассказал, достаточно, чтоб любому кишки выпустить. И Артему — тоже…
— Может, с Украинским поговорить по душам?..
— С Украинским разговора не получится, — сказал Ледовой после минуты раздумий. — Полковник тебе ничего не скажет. А если и скажет, пока ты его трясти будешь, менты на весь город кипеж подымут. Ухватят твоих за жабры, и пошла жара…
Правилов согласно кивнул.
Оба немного помолчали.
— Я должен подумать, Правилов, — наконец проговорил Ледовой. — Я подумаю, а ты — делай пока, что сказано.
— Понял, — снова подтвердил Олег Петрович.
— Тогда все, — Ледовой жестом отпустил Правилова.
Олег Петрович отступил назад, бросил тревожный взгляд на племянницу. Та спала, как убитая. Правилов качнулся как бы в нерешительности, а затем развернулся кругом и быстрым шагом заторопился к лестнице.
* * *
Кристина петляла среди кустов, намереваясь выскочить на берег Днепра. Там высокий бетонный забор дачи пересекал пляж и обрывался прямо в воде, в паре метров от берега. Анна как-то хвастала, будто Ледовой все собирался дорастить бетонные плиты проволочной сеткой, да руки не дошли, так что пока именно здесь оставалась лазейка, позволявшая покинуть дачный участок, не штурмуя три метра бетона, венчавшегося, к тому же, несколькими рядами спиральной колючки. Той, что используется на зонах. Правда, путь предстоял по воде.
Мокрые ветви хлестали по лицу, а она неслась во весь дух, обмирая оттого, что стоит кому-то выглянуть в окно, и ее песенка спета. Кристина молнией вылетела на берег и, закусив губу, шагнула в казавшуюся черной реку. Студеная вода обожгла ее разгоряченное тело, и Кристина сдавленно вскрикнула. В том месте, где забор обрывался в реке, она оступилась и окунулась с головой. Кристина тут же вынырнула, задыхаясь и отплевываясь. Туфли она выпустила из рук, и те медленно пошли ко дну.
Цепляясь за бетон, и едва волоча онемевшие от холода ноги, Кристина выбралась на берег с противоположной стороны забора. В висках ухал пульс, она задыхалась и с трудом держалась на ногах.
— Теперь точно застужусь, — сказала себе Кристина и, покачиваясь, побрела к зарослям.
Как только она оказалась среди кустов, за спиной громко треснула ветка и, в следующую секунду, чьи-то стальные пальцы вцепились в горло. Кристина жалобно закричала, всем телом рванувшись вперед. Пальцы соскользнули с шеи. В кустах справа мелькнула тень. Кто-то схватил Кристину за локоть. Снова завизжав, — так что уши заложило, она повалилась в траву, придавленная сразу несколькими телами. Тяжелая ладонь проскользнула под подбородок. Пальцы норовили сдавить кадык. Она принялась яростно мотать головой, раз за разом мешая сделать это. Одна из рук ухватила Кристину за волосы. Кристина, как кобыла, лягнула ногой назад, пятка угодила в цель, позади раздался истошный вопль:
— Яйца!.. Ах, ты ж, б..!
Кто-то тяжело осел на траву. С одним из нападавших было покончено. Двое других, матерясь по-черному, все-таки придавили женщину к земле, буквально размазав по лужайке.
— Каратюга хренов! — через треск рвущейся материи, тяжелое дыхание и удары собственного пульса, до Кристины долетел возбужденный голос одного из нападавших. — Специальные точки на горле!.. Козел, блин! Дай, я ее успокою…
Что-то тяжелое впечаталось в затылок Кристины. Она хрюкнула и уткнулась носом в траву.
Двое мужчин, отплевываясь и ругаясь, на чем свет стоит, разогнулись над поверженной женщиной. Оба были одеты в сине-серые камуфляжные костюмы. Оба прятали лица под черными масками. Вскоре к ним присоединился и третий. Третий стонал, широко ставил ноги и горбился, склоняясь к земле, как большая запятая.
— Ох и сучка! — повторял третий. Дыхание вырывалось из него с присвистом. — Прям по шарам въехала.
— Не скули, — одна из черных масок одобряюще хлопнула его по плечу, — не сможешь свою жинку трахнуть — меня позовешь.
— Мамку свою трахай! — огрызнулся пострадавший. Обе ладони он прижимал к низу живота. — Специальные точки на шее… раз надавил — клиент готов! — с бешенством продолжал пострадавший. — Долбодятел ты, Коля, со своим кунг фу вместе!.. Ниндзя хулев. Ван-Дамов по телику насмотрелся…
— Точно, — кивнула черная маска, поставившая победную точку в борьбе с Кристиной. — Я ему говорил уже — херня все это… Вот инструмент, — с этими словами он подбросил в ладони короткую резиновую трость, раздвигавшуюся наподобие антенны радиоприемника. «Антенна» имела удобную ручку с ремешком, какие обычно бывают на зонтиках или чехлах мобильных телефонов. На конце «антенны» помещался залитый резиной свинцовый шарик величиной с фисташку. — Раз приложил козу — и все, блин, вне жизни.
— Ты ее часом не зашиб? — обиженным голосом поинтересовался Коля. Он бредил боевыми восточными единоборствами, и сейчас в его жилах бушевал сброшенный с пьедестала Брюс Ли.[56]
— Пульс потрогай, — распорядился человек с отбитой мошонкой. — Этого только и не хватало. Ты ж ей врезал со всей дури, а?
— Спокойно, — важно сказал владелец «антенны», — спецсредство опробовано в тюрьмах. При Союзе говна не делали. Дышит телка.
— Давайте, хлопцы, волоките ее в машину, — пострадавший снова взялся за живот. — Ух, и долбанула, дура! Чтоб ты жила сто лет…
