Ознакомительная версия.
– Что у тебя там, лошадь привязана? – спросил его Алекс.
– Не совсем… Осел скорее. И – пора мне уходить. Я обещал дать ему морковку.
Они тепло распрощались.
– Проводи меня, – шепнул Кис в ухо Алексу.
Плотно прикрыв за собой дверь, Алексей сказал:
– Мне показалось, что за тобой следят.
– Кто? – опешил Алекс.
– Не знаю. Я не сразу придал значение тому, что увидел, – очень уж нелепо было предположить, что кто-то может за тобой следить.
– Так что ты увидел?
– Торчал какой-то хмырь против ваших окон. Когда я подъехал поближе, он уже испарился. Я тебе говорю, я сначала не придал значения, но пока поднимался к вам, у меня эта фигура с задранной головой перед глазами стояла… Она мне не понравилась.
– Ты поэтому в окно выглядывал все время?
– Да. Но он больше не появлялся.
– Он тебе не показался знакомым?
– У него было кепи с длинным козырьком и черные очки… Нет, не показался.
– Вечером? Черные очки?
– У них такая мода дурацкая, у молодежи… Если это не часть маскарада, конечно.
– Кто может за мной следить? Зачем?
– Не имею понятия. Но я этим займусь. Ты не замечал, у тебя на хвосте никто не сидит, когда ты на машине едешь?
– Я не смотрел, мне в голову не приходило! Ума не приложу, кто, зачем?
– Я тоже не вижу зачем… Ладно, оставь это мне. Я понаблюдаю.
Но ближайшие дни не принесли никаких результатов. Кис и его помощник Иван следовали за Мурашовым на работу, с работы, дежурили у дома – никто не появлялся, ничего подозрительного не было.
– Тебе показалось, должно быть. В конце концов, не один я тут живу, вон сколько окон! Этот парень мог в любое из них смотреть! – сказал ему Алекс.
– Это верно… И все же ты иногда поглядывай вокруг. Ладно?
Не прошло и трех дней, как Алекс наткнулся на этого «хмыря». У него выдалась возможность приехать домой в перерыв, чтобы пообедать вместе с Линой. Подъезжая, он увидел парня в темных очках и в кепи с длинным козырьком, который, присев на корточки, разговаривал с маленьким мальчиком, – наверное, с братишкой, решил Алекс. Спустя пару дней он опять видел его днем, входящим в подъезд дома напротив.
– Да, в очках, в кепи, примерно моего роста… Ну точно, он. Он здесь просто живет, Кис, обычный парень, – говорил он по телефону Алексею. – Тебе показалось. Да и то – кому надо за мной или за Линой следить? Ты прямо кино какое-то детективное придумал!
– Ладно, – проворчал Кис, – издержки профессии.
Оба испытали облегчение и вскоре забыли об этой истории.
Во всяком случае, Алекс.
На исходе третьей недели Лина отважилась выйти на улицу. Дома больше было невмоготу сидеть, погода стояла чудесная, тепло и солнечно, бабье лето, самое начало октября. Мысли о прошлом, о больнице, о Муже, о том, что ее ищут, отступили, сделались далекими и недействительными. Жизнь с Андреем давала ей чувство уверенности и защищенности, страхи ее рассеялись, и черный ящик был списан в утиль.
Ей не был знаком этот Замоскворецкий район, и она решила не уходить далеко от дома. Прогуливаясь вдоль улицы, она разглядывала людей, люди разглядывали ее. Лина знала, что она хороша собой, и это ее радовало. Это было как подарок…
Она вспомнила ощущение после комы, когда сознание только вернулось к ней и она еще не успела понять, что у нее амнезия. Ей казалось, что она просто не совсем проснулась и поэтому не до конца все понимает. Ничего более объемного, чем «я – это я», в ее восприятие не умещалось. Как выглядит это «я» и как его зовут, было неизвестно и, в общем, даже не очень-то важно. Ее глаза видели собственное тело под простыней и худые бледные руки поверх – первый образ «я». Потом ей сказали, что ее зовут Алина. Она не знала точно, вспомнила ли она это имя или оно ей просто понравилось, но имя показалось ей подходящим, родным и легко прижилось.
Следующим этапом знакомства с собой было зеркало. Она робко заглянула в него, боясь разочарований, но отражение дружественно вернуло ей образ, который она без особого стеснения нашла просто прелестным. Она почувствовала себя приятно польщенной вниманием природы, наделившей ее такой внешностью, и провела немало времени перед зеркалом, изучая свое лицо и тело и доверительно беседуя со своим отражением.
Теперь Лина шла по улице, предаваясь неиспытанному – или забытому? – удовольствию ловить на себе взгляды, встречать восхищение и признание в мужских глазах. А сегодня она особенно хороша: Андрей купил ей линзы, и очки больше не скрадывали ее глаза. И потому на нее смотрели все – подростки, молодые мужчины, пожилые… По той стороне улице – Лина видела краем глаза – синхронно с ней шел какой-то парень в черных очках и кепи с длинным козырьком, и, хоть его лицо и было скрыто больше чем наполовину, она знала: он смотрит на нее.
Женщины – те тоже смотрели, но совсем иначе. Их взгляды были строго-оценивающими, даже придирчивыми, и она вдруг почувствовала себя недостаточно хорошо одетой. Конечно, вещи, которые ей покупал Андрей, были совсем неплохими, но… Но все эти длинные широкие юбки и просторные майки совершенно не соответствовали ее вкусу! И ей ужасно захотелось немедленно накупить себе туалетов, одеться красиво и даже вызывающе.
Она продолжала свою прогулку, разглядывала витрины, заходила в лавочки и магазинчики, изучала, примеряла, пробовала косметику и духи. Ей хотелось все купить: и всякие штучки для дома, и подарок Андрюше, и себе… много чего, все! «Я, должно быть, была страшной кокеткой в прошлой жизни», – решила она, уловив то необычайное вдохновение, которое вызывали в ней красивые вещи.
Но купить было ничего нельзя, у нее не было денег. Не страшно, завтра Андрей ей даст деньги, и она сюда снова придет и все купит.
Но как-то неудобно. Неудобно брать деньги у Андрюши…
А как же тогда? Как живут другие люди, другие семьи, где женщины не работают?
Но то семьи, а мы что? Любовники! Это не то же самое.
Почему не то же самое? Мы живем вместе. Мы любим друг друга. Это и есть семья, разве нет?
А ведь я никогда не смогу выйти за Андрюшу замуж… Я замужем! Уже замужем!
Можно развестись… Но как?..
Ну и ладно, мы будем жить так. Даже лучше!
Вечером она рассказала Андрею о своей прогулке. Он очень обрадовался, что она решилась выйти погулять, – это ей будет на пользу! Он ей оставит денег, и завтра она сможет пройтись по магазинам и купить себе, что приглянется.
Вот так, все просто и нормально, все как в настоящей семье. У них настоящая семья, с Андреем.
От этой мысли сделалось необыкновенно легко и радостно. Алина даже удивилась: совсем недавно, в больнице, сама идея, что она должна жить в какой-то семье, ей казалась убийственной! А вот теперь у нее такое ощущение, будто она только и делала всю жизнь, что мечтала иметь семью, дом, полный любви и уюта… Словно у нее никогда раньше этого не было, и она отчаянно истосковалась в безнадежном ожидании счастья…
Собственно, наверное, так и было? Она ведь сирота. Хорошо, что она не помнит, как плохо ей было жить без мамы с папой…
Право, в амнезии есть свои плюсы.
…Кис нет-нет, да и возвращался мысленно к той сцене у дома, где поселились Алекс с Алиной: высокий парень в черных очках и кепи с длинным козырьком, задрав голову, пристально вглядывается в окна…
Конечно, Алекс прав: не одни они в этом доме живут. Но все же их окна выходят на эту сторону – раз, и парень смотрел на верхние окна, а они-то как раз на последнем этаже и живут – два… Может, там просто рядом окошко девчонки, которая ему нравится? Может, может…
Алекс уверен, что парнишка этот живет по соседству. Дай-то бог. А все же как-то свербит у Киса внутри.
С другой стороны, кому они нужны, голубки влюбленные?
Разве что Филиппу?
Что собой представляет Филипп, Кис толком не знал. Тройное убийство говорило о многом, но неоткуда было узнать и понять, что именно и как связывает его с Алиной. Гена отнекивается от всего, а может, и впрямь не знает…
Да, у них были когда-то отношения. Сохранил ли он до сих пор к ней чувства? Мучает ли его – до сих пор! – ревность? Почему он убил Георгия? А убил его, вне всякого сомнения, Филипп: его отпечатки нашли на полене…
А зачем секретарь вообще туда поперся? Несомненно, это он подал идею вытянуть из Алины деньги, Кис не забыл его фразу: «На что ей деньги, спрашивается, если она их потратить толком не умеет?!» И секретарь рассудил по-простому: «Ей не нужны деньги, а мне нужны. Я-то знаю, как их потратить!»
Алексею вдруг подумалось, что от совкового менталитета «все вокруг народное, все вокруг мое» до криминального, воровского и рэкетирского, – всего один шаг. Меньше: пол, четверть шага…
И Георгий эту четверть шага легко сделал. Решил «перераспределить» капитал «по справедливости». Он-то знал, что у нее с мужем счет общий, вот губу и раскатал! Да только со своим лоточным мышлением промахнулся: общий-то он общий, да относительно небольшой; а крупные суммы на другом счету находятся, на отдельном…
Ознакомительная версия.
