– Это Колодин, – сказал я. – С телевидения.
– Помню.
– Я знаю настоящую фамилию человека, который называл себя Гончаровым.
Секундное замешательство – и вкрадчиво-осторожный вопрос:
– Как фамилия?
Они шли по следу и сбились. Искали Гончарова, а тот оказался кем-то другим, отчего их система поиска сразу же дала сбой. Они перерыли кипы разнообразных документов, но там не было следов. Нужна была фамилия не Гончаров, а та, настоящая, чтобы начать все сначала. С настоящей фамилией не было бы проблем. Вычислили бы в два счета.
– Пашутин, – сказал я. – А имя, отчество так и есть: Сергей Андреевич.
– Откуда вам известно?
– Я нашел людей, которые знали его еще по школе.
– Вы сможете к нам приехать?
Еще бы я не мог! У меня в запасе была история про «лейтенанта». До сих пор я старался вовсе не заикаться об этом человеке, думал, что он не более чем соучастник гончаровских розыгрышей и выводить на него следствие – это ставить под удар фактически стороннего человека, но случай в лифте все изменил. Нет, он не шутник. Я видел его глаза в ту минуту.
Первая же просьба Морозова, когда мы встретились, была – вывести его на людей, которые рассказывали мне о Пашутине. Я удовлетворил его любопытство. Он записал, как это всегда делал и Ряжский.
– Как Ряжский? – спросил я.
– Ничего.
Ответил с таким хмурым видом, что у меня о Ряжском сложилось вполне определенное впечатление.
– И еще вам хотел рассказать, – сказал я. – Мне угрожали.
– Кто-нибудь из «Стар ТВ»? – вскинулся Морозов.
Далась им эта «Стар ТВ»!
– Вряд ли, – сказал я.
– Откуда такая уверенность?
Ему везде мерещились безжалостные люди из «Стар ТВ», и он не мог поверить, что кто-то еще может вмешаться в разложенный им пасьянс.
– Угрожал человек, который когда-то пытался стращать и «Стар ТВ».
Морозов недоверчиво посмотрел на меня. Пришлось рассказать ему о Гончарове и «лейтенанте», которые наведывались к Боголюбову, о том, как я пытался разыскать этого «лейтенанта» и как внезапно столкнулся с ним в лифте, И что из этого вышло.
– Вы приметы запомнили?
– Я вам дам его портрет. У нас есть видеокассета. Та самая, где Гончаров размахивал фальшивым удостоверением.
– Кто он, по-вашему? – спросил Морозов, имея в виду «лейтенанта».
– Не знаю.
– Но думаете, что не из «Стар ТВ»?
Он очень неохотно расставался с придуманной им самим схемой.
– Нет, безусловно.
– А кто? – придвинулся и заглянул мне в глаза. – Своих-то врагов вы должны знать.
– Не думаю, что я им враг.
– Но ведь угрожали!
– Угрожали, – согласился я. – Требовали забыть об этом мифическом Гончарове. Но мне кажется, забудь я о Гончарове – и у них тотчас же пропадет интерес ко мне. Так что я им действительно не враг. Так, мешаю только.
– И что собираетесь предпринять?
– Не знаю, честно говоря.
– Вам бы уехать.
– Уехать? – удивился я.
– Да, хотя бы на недельку. Продемонстрировать им, что интерес у вас действительно пропал.
Морозов, наверное, не хотел, чтобы я понапрасну тревожил этих ребят. Пусть успокоятся, а тем временем прокурорские обложат их со всех сторон.
– Вы считаете, что все это настолько серьезно?
– Это очень серьезно, – подтвердил Морозов. – Что-то тянется за этим мифическим Гончаровым, какая-то неприглядная история. – Он нервно потер руки, как будто испытывал настоящий охотничий азарт. – Я с таким сталкиваюсь впервые, если честно. Он не просто так оказался рядом с вами, этот лже-Гончаров. И легенду ему сложили неплохую, и подготовка была что надо – жену ему придумали, и на вас вывели очень аккуратно, и вообще…
Морозов щелкнул пальцами, демонстрируя невольное восхищение хорошо проделанной другими людьми работой.
– И если они так тщательно готовились, то интерес у них был ого-го какой! – Подумал и с печальной улыбкой заключил: – Только мы пока не знаем, какой интерес.
Да, все слишком зыбко. Боголюбова хотели прищучить? Но кто? А если нас подставить, то слишком сложную разыграли комбинацию, так это не делается.
– Так что послушайтесь моего совета, – сказал Морозов. – Лето, в Москве жара – уезжайте-ка вы на природу.
– Надолго?
– На недельку.
– Этого времени вам хватит?
– Да, – твердо ответил Морозов.
За неделю он рассчитывал вывести «лейтенанта» из игры.
– Хорошо, – сказал я. – Неделя – это можно.
Демин и Светлана выслушали мое сообщение в полном молчании. Не то чтобы эта неделя что-то решала для нас, просто они поняли, насколько все серьезно.
– Уезжаем все, – сказал я. – Найдем место такое, чтоб речка, чтоб рядом никого…
– Я знаю где, – встрепенулась Светлана.
Демин по-прежнему молчал.
– Какие-то проблемы? – спросил я.
– Нет, нормально.
Развел руками, давая понять – куда же я от вас денусь.
Выехали на следующий день втроем одной машиной. Радостно-возбужденного состояния, какое обычно бывает у отъезжающих на пикник людей, на этот раз не наблюдалось. Все были сосредоточенны и выглядели невесело. Какая-то неведомая сила вмешалась в привычный ход вещей, вторглась в нашу жизнь, принуждая подчиниться, и это совершенно не радовало.
Место, которое указала Светлана, было километрах в пятидесяти от Москвы. Роща, небольшие коттеджи, разбросанные тут и там под деревьями, песчаный пляж и неширокая речка с неспешно бегущей водой. Несмотря на сезон, половина коттеджей пустовала, и мы выбрали тот, что стоял на отшибе – не хотелось видеть любопытствующие взгляды. И в общую столовую мы тоже не пошли – хотя Демин и порывался поначалу, – решили обойтись продуктами, которые привезли с собой.
Устроились за нашим домиком, под деревьями, где прямо в землю были вкопаны скамьи и стол. Шелестела листва деревьев, навевая прохладу, рядом, искрясь на солнце, катила свои воды река, облака на небе никуда не спешили, подсказывая, что бывают периоды, когда и не надо спешить.
– А здесь хорошо, – вдруг обнаружил Илья.
Откуда-то издалека, из-за поворота реки, долетели обрывки детского смеха. За речкой, едва ли не у самого горизонта, черно-белыми точками виднелось стадо коров. Все здесь дышало безмятежным спокойствием.
– Да, хорошо, – подтвердила Светлана.
Всех нас издергали события последних недель. Хотелось передышки, чтобы череда неприятностей прервалась. И морозовский совет уехать оказался, как никогда, кстати.
Демин принес из машины бутылку вина.
– За наш отпуск, – предложил тост. – Кто-нибудь будет возражать?
Обвел нас взглядом.
– Принято единогласно!
Кажется, он начал оживать, что и обнаружилось уже через несколько минут. Илья рассказал для затравки пару анекдотов, потом заявил, что вино пить не будет и не для того он сюда ехал, чтобы изводить себя жаждой, – и принес водку, после нескольких рюмок которой снова рассказывал анекдоты, но уже не такие целомудренные, как поначалу, и Светлане пришлось пригрозить ему, чтобы хоть немного утихомирить. Демин обиделся и сказал, что здесь все-таки не пионерский лагерь, но про анекдоты забыл. Зато у него появилась новая тема для разговора – мое генеральное продюсерство, до которого я все никак не мог дозреть. Уж лучше бы рассказывал анекдоты, честное слово.
– Женька, мы сидим без денег! – втолковывал мне Демин. – Нас же Касаткин специально душит дихлофосом!
– Обойдемся и без денег, – огрызался я.
– Ну-ну, – кивал Демин и подливал себе водки. – Посмотрим, как это у тебя получится.
После того как водочная бутылка опустела, Илья сказал, что у него дела и ждать его можно только к ужину. Он отправился на пляж, и я понял, что Демин хочет найти себе подружку, – уж если выпала неделя отпуска, то прожить ее надо так, чтобы… День был в разгаре. Солнце палило нещадно, но спасительная свежесть от реки и тень нешумливых деревьев позволяли об этом забыть. Выше по течению, метрах в пятистах от нас, «дикари», приехавшие на двух джипах, устанавливали палатки.
– А ночью будет свежо, – задумчиво сказала Светлана.
– Разведем костер, – засмеялся я.
– Я не про нас. Мы в коттедже, нам тепло. Я про них. – Кивнула в сторону джипов. И почти сразу, без перехода: – Почему ты тянешь с ответом Касаткину?
– Насчет продюсерства? – Я вздохнул и подставил лицо ветерку. – Уже привык жить так, как живу. А там, куда меня почти насильно тянут, – свой, особый мир. Я с ним соприкоснулся, и мне в нем не понравилось.
– Объясни, – попросила Светлана.
– Там нет нормальной жизни и нет творчества, зато есть интриги. Телевидение для очень многих – крайне привлекательная вещица, тянутся ручонки, такие, знаешь, жадненькие, потненькие, нетерпеливые. Есть мы – те, кто делает программы, и есть те, кто распоряжается деньгами и эфирным временем, так вот я сейчас говорю о вторых. Слишком много грязи, много лжи, и мне там будет неуютно. Демина-то я как раз понимаю, для Ильи любая административная должность всегда была желанной, у него такой склад характера, и если бы ему предложили…
