Ознакомительная версия.
— Не кроись, поняла, не дура. Значит, жать на то, что в одном дворе росли?
— Точно. И никаких намеков на то, что он тебе должен.
— А мне он в самом деле ничего не должен, — хмыкнула я.
— Вот и отлично. Поехали, — Я постояла немного, разглядывая пол под ногами, потом кивнула. а Валька сказал:
— Прикид у тебя клевый, и сама ты выглядишь так, точно с Канар пожаловала, это ни к чему. Оденься попроще и в глаза жалостливости напусти. И вообще, скромнее, скромнее. Мол, знаю свое место крайнее справа в восьмом ряду и ни на что не претендую.
Я пожала плечами, достала из сумки джинсы и футболку и пошла в ванную переодеваться. Валька ждал возле входной двери, позвякивая ключами.
— Так нормально? — смеясь и разводя руками, спросила я.
— Слушай, может, мне в тебя влюбиться? — вздохнул он.
— Почему нет? Я не против.
— В любовницы ты не пойдешь, а я три года как женился.
— Правда? — Я заперла входную дверь и вслед за Валькой стала спускаться по лестнице.
— Правда. Сыну полтора года. Сашкой звать. Приходи, с женой познакомлю.
— Спасибо. Только вряд ли ей понравится.
— Это точно. Не обижайся, ладно?
— Чего уж там. Налицо серьезные изменения в жизни…
— А вот тут ты права, жизнь действительно здорово изменилась. Нос не высовывай, присмотрись, и сама все поймешь.
— Сюда ты наведывался? — спросила я, устраиваясь в его машине.
— Я. Сосед рассказал?
— Да, говорит, крутой и на иномарке. Вряд ли Славке пришло в голову заглянуть сюда, значит, ты. Друзей в этом городе у меня немного.
— Не хочу тебя огорчить, — серьезно сказал Валька, — но у тебя их вовсе нет. Не считая меня, конечно.
Мы замолчали, каждый думал о своем. Валька свернул с проспекта и направился по улице Гоголя.
— В «Азию» едем? — не удержалась я.
— Ага. Только теперь ее не узнаешь. Что верно, то верно. Бывшее кафе в самом деле было не узнать. Теперь «Азия» именовалась рестораном и занимала два этажа.
— Ну вот, — Валька свернул в переулок в квартале от ресторана. Остановил машину и посмотрел на меня, — Топай одна. Чтоб не вышло, что ты со мной раньше, чем с ним, встречалась. Он у нас единственный и неповторимый…
— Он точно здесь?
— Ага. Где-нибудь в карты режется или в подвале в бильярд.
— Может, сначала позвонить?
— Спросишь Влада на входе, там кто-нибудь из ребят дежурит. Трогательнее получится. вернулась, бросилась со всех ног к лучшему другу и даже позвонить забыла…
— А тебе он давно не лучший друг. — усмехнулась я. Губы Вальки нервно дернулись, но ответить он не успел. Я хлопнула дверцей и зашагала к ресторану.
Вблизи он выглядел менее внушительно. Хотя здание недавно покрасили, под окнами первого этажа проступили темные пятна, а штукатурка в некоторых местах успела облупиться.
Я потянула на себя тяжелую дверь и вошла в холл. После уличной жары здесь было прохладно, я сняла темные очки, сунула их в карман и огляделась. На кожаном диване возле зеркала сидел усатый мужчина лет сорока пяти и с очень важным видом просматривал газету. На меня даже не взглянул.
— Извините, — шагнула я к нему, он так и не повернул головы, — Где я могу видеть Владислава Семеновича?
— А зачем он тебе? — хмыкнул усатый. «А не твое собачье дело», — собралась ответить я, но вовремя передумала. Я здесь просителем, и начинать со скандала на входе негоже.
— Зачем, ответить трудно, потому что особого дела у меня нет. Давно не виделись…
— Что-то я сомневаюсь, чтоб он сильно по тебе скучал…
— Может, так, а может, и нет. Вы бы узнали, вдруг он решит со мной встретиться?
От газеты он все-таки оторвался и посмотрел на меня, задержал взгляд на джинсах и кроссовках и покачал неодобрительно головой.
— Вон телефон в углу, — кивнул он и вновь отвернулся. — Позвони. А так не пущу. Много вас тут таскается.
Дверь рядом с гардеробом открылась, и в холл вышел парень, лицо его показалось смутно знакомым. При его появлении вальяжности в усатом убавилось, он торопливо отложил газету и сказал заискивающе:
— Борис, вот Влада спрашивает
— Привет, — сказала я парню, он чуть сдвинул брови и ответил:
— Привет.
— Если Влад здесь, скажи ему, пожалуйста, что пришла Лия. Может, у него есть немного времени…
— А тебя не узнать, — вдруг засмеялся парень, — Я бы решил, что ты с курорта, а… — В этом месте он слегка притормозил, кашлянул и добавил весело:
— Не признала, что ли? Я Борька Матвеев, из сорок второго дома. Мы в одной школе учились.
— Привет, — выдавив улыбку, сказала я.
— Идем, — махнул он рукой и направился к двери, из которой только что вышел. — Только-только про тебя говорили. Я вперед пойду, предупрежу Влада…
Он ускорил шаг, а я пошла медленнее. Коридором, застеленным бежевым ковром, мы достигли очередной двери. Борис исчез за ней, а я глубоко вздохнула и прислонилась к стене, пытаясь унять дрожь в ногах и хоть как-то справиться с волнением. Дверь приоткрылась, появилась голова моего провожатого, он кивнул, призывая меня войти. Я сунула руку в карман, нащупала кубики и перед тем, как сделать шаг, быстро взглянула на ладонь. Шесть и четыре. И вошла.
Комната была просторной и почти пустой. Возле окна большой стол, два дивана вдоль противоположной стены. Не считая Бориса, в комнате находилось четверо. Два парня замерли у окна, за столом сидел Валька (должно быть, воспользовался запасным входом), а на диване лицом ко мне Славка. Он здорово изменился. Вместо бритого затылка довольно длинные волосы, ухоженные и тщательно подстриженные, вместо спортивного костюма светлые брюки и рубашка навыпуск. В этом наряде удобно на Гавайях. Впрочем, жара такая, что у нас, считай, те же Гавайи. Увлекшись созерцанием бывшего возлюбленного, я не сразу заметила, в каком напряжении пребывают граждане. Я уже несколько секунд была в комнате, а никто еще не издал ни звука и даже не шевельнулся. Славка смотрел прямо перед собой не моргая и здорово напоминал истукана. Я подбросила кубики в кармане, сделала еще шаг и произнесла жалобно:
— Славик…
Его точно подбросило, он торопливо покинул диван и шагнул ко мне, а я, призвав на выручку все свои актерские способности, выжала-таки слезу и, закусив губу, бросилась ему навстречу.
— Славик, — повторила на всхлипе и оказалась в его объятиях.
— Лийка, — выдохнул он, крепко прижимая меня к груди, потом провел ладонью по моим волосам, чуть отстранился и заглянул мне в лицо. К этому моменту слезы катились по моим щекам крупным горохом, а сама я счастливо улыбалась.
— Я… я… я… — трижды начинала я фразу, всхлипнула, засмеялась и уткнулась носом в его плечо.
Славка продолжал наглаживать мои волосы и легонько похлопывал по спине, а зрители тихо снялись со своих мест и удалились, не забыв поплотнее прикрыть за собой дверь, а мы еще несколько минут стояли, замерев посреди комнаты.
Наконец я, вздохнув, сделала шаг в сторону, освобождаясь от Славкиных объятий, вытерла глаза ладонью и попросила:
— Извини, что веду себя как последняя дура, — Глупости. — Он протянул руку, с намерением меня обнять, огляделся несколько суетливо и, держа меня за локоть, повел к дивану. — Садись. Рассказывай. Как добралась? Я тебя еще две недели назад ждал…
— В Сочи завернула. Не хотела появляться перед тобой… в общем, хотела чувствовать себя женщиной, а не…
— Отлично выглядишь. Хочешь чего-нибудь выпить? — Судя по всему, он здорово волновался, если, конечно, не придуривался, как я, отводил глаза и выглядел довольно глупо, впрочем, в добрые старые времена Славка был веселым, дурашливым парнем и особым умом не блистал.
— Спасибо, ничего не надо, — заверила его я. — Боюсь, упаду с первой рюмки.
— Может, воды? — Уж очень он суетился.
— Да, пожалуйста.
Славка торопливо прошел к двери, приоткрыл ее и крикнул кому-то
— Минералки принеси и водки.
Водка с минералкой появились незамедлительно, молодой парень в белой рубашке и бабочке вкатил столик, на котором, кроме двух бутылок, стояло еще штук шесть тарелок с разной снедью, и быстренько удалился, проникновенно улыбнувшись мне на прощание.
— Присаживайся, — робко кивнул Славик, прошелся до стола и обратно и спросил заботливо, — Хочешь, ближе к дивану подвину?
Я засмеялась, опять-таки сквозь слезы, махнула рукой. Он подкатил стол, и мы сели рядом. Славка откупорил бутылку, разлил водки в две рюмки и одну протянул мне.
— Давай, за твое возвращение. — Хоть и пили за это сегодня уже немало, отказываться я не стала. — Ешь, — продолжал заботиться обо мне Славка, — Хочешь, велю мороженое принести. Ты ж всегда мороженое любила…
— И сейчас люблю.
— Вот и отлично.
— Ничего не надо. Посиди спокойно. Выпей еще. А я поем. Волновалась очень, теперь от водки голова кругом.
— Ты вернулась, это главное. Чего волноваться?
— Понятно, только ведь по-умному не получается. И сердце ухает, и идти было боязно…
Ознакомительная версия.
