а в дежурной части осталось только воспоминание о ней. Капитан Клюшников хлопал глазами, глядя на оперативника. Прошляпил он Лизу.
— Идет, чуть не плачет. Понравилось ей, говорит, здесь у нас, а ее выгоняют… Я еще подумал, на улице сейчас холодно.
— Холодно, Костя, холодно, — скривился Луков. — В свисток дуть холодно.
— Ей не привыкать, — сально усмехнулся Клюшников.
— Да нет, Костя, в свисток ты дуть будешь. На перекрестке. В качестве регулировщика.
С Прокофьевым Саша столкнулся на лестнице.
— Неужели ушла? — с осуждением спросил начальник.
— Все равно отпускать… — пожал плечами Саша. — Да и сказала она все, что могла… Кто такой Витя, мы и сами узнаем… А как зовут покойниц, Дятлова и сама не знала. Наверное.
Саша открыл дверь кабинета, пропустил Прокофьева вперед.
— Залетные проститутки, ссора на почве конкуренции, поножовщина, вмешался Витя, а у него разговор короткий.
— Поножовщина?
— Одна проститутка ударила другую.
— Нужно узнать, кто именно, — сказал Прокофьев.
Он открывал дверь в свой кабинет со стороны коридора. Паша с напускной важностью что-то говорил, девушки из спецназа слушали, глядя сквозь него. Услышав голос Прокофьева, Паша обернулся, но говорить не перестал.
— Вот, план у меня созрел! Ставлю задачу — внедриться, вжиться, выявить и обезвредить! Предварительное согласие уже получено!
Сальникова удивленно повела бровью, с возмущением глядя на него.
— Точно получено? — усмехнулся Прокофьев.
— Ну, если девушки здесь, значит, они на все согласны. Если, конечно, они пригодны к использованию!
— А если непригодны? — усмехнулся Саша.
Он, конечно же, понял, о чем говорил брат. А ведь это идея — забросить в тыл к противнику ряженых проституток, возложив на них ответственное задание. Глядишь, и на Витю выйдут, и улики против него раздобудут. Спецназ для того и существует, чтобы действовать на острие удара.
— Я бы выбрал Раю, — не растерялся Паша. — Если ты выберешь Лиду, то и она сгодится!
— На роль проститутки? — с укором спросил Прокофьев.
— Я согласна, — сказала вдруг Лида.
Она пристально смотрела на Пашу, вроде бы без угрозы, но казалось, что ее нога вот-вот пойдет вверх и состыкуется с его промежностью.
— Я тоже, — не осталась в стороне Раиса.
Она смотрела на Сашу, и у него возникло непреодолимое желание поставить блок на уровне паха. Даже во рту пересохло от волнения.
— Нормально! — кивнул Паша. — Подкрасим, приоденем… А там уж вы сами! Если сможете.
— Сможем. — Лида, все так же не мигая, смотрела на него.
— Эх!.. — Паша хлопнул в ладоши, сцепив пальцы в замок. — Аж за душу взяло!..
— Все сказал?… — строго спросил Прокофьев.
— А чем черт не шутит? — вступился за брата Саша.
— Черта нужно брать за рога, а не за хвост. И этим займетесь вы. А нашим девушкам мы найдем более достойное применение… Или они еще не наши? — Прокофьев внимательно посмотрел на Раису.
— Ну почему не ваши? — пожала плечами та. — Если работа интересная.
— Убийство проституток, бандиты, — кивнула Лида.
— Точнее, сутенеры… — поправил Прокофьев. — Но Витя Сивцов да, Витя Сивцов будет покруче всякого бандита.
— Витя Сивцов?… — задумался Саша. — Сивый, что ли?
А ведь слышал он об этом отморозке. Более того, его делом занимался отдел внутренних дел по Заводскому району, в котором они с братом когда-то служили. Они еще только-только оперяться начали, когда Сивого взяли на незаконном ношении оружия.
— Мы его со стволом брали! — расправил плечи Паша.
— А мы на убийстве, — совсем невесело сказал Прокофьев.
— Не посадили? — спросила Лида, внимательно глядя на него.
— Улик не хватило.
— А эта, Дятлова, куда делась? — Раиса с усмешкой кивнула в сторону смежного кабинета.
Она не просто указывала на недостаток в работе, но и намекала на его прокол с Сивцовым. Дескать, куда она попала? Но Прокофьев как будто и не услышал вопроса.
— Значит, работаете по Сивцову, — обращаясь к Саше, сказал он. — Он вам точно ничего не скажет, поэтому его пока не трогать. Начните с Дятловой — установить круг общения, допросить подружек, выяснить, кто ударил ножом залетную… Может быть, она и ударила.
— Да отрицает, — вздохнул Саша.
Решительней надо было действовать, «пришили» бы Дятловой нож, она бы как миленькая все выложила. И кто ножом бил, и кто стрелял.
— Найти Дятлову нужно, — сказал Прокофьев. — Пока Сивый до нее не добрался.
— Вот и я спрашиваю, что мы здесь делаем? — Саша почувствовал знакомую легкость в ногах. Такое чувство обычно возникало у него, когда требовалось бежать по очень срочному и важному делу.
— Вот и я хочу об этом у вас спросить, — кивнул Прокофьев, соглашаясь отпустить парня.
— Если можно, по телефону! — Паша решительно взял брата за руку, увлекая его к выходу.
— Я вам позвоню, — усмехнулся им вслед Прокофьев.
Саша вышел из кабинета и, не останавливаясь, бросил взгляд через плечо. Лида смотрела ему вслед, но как будто сквозь него, в глазах полнейшее равнодушие. А ведь он мог и не вернуться с задания, она должна была это понимать.
Рубец смотрел на Сарычева, и его взгляд не сулил ничего хорошего.
— Деньги принес? — с кислым видом спросил он.
Рубец заранее знал ответ, поэтому не удивился, когда Сарычев качнул головой.
— Я не знаю, на что ты надеешься, — задумчиво проговорил Рубец. Он просчитал возможные варианты развития событий и повелительно посмотрел на Каймана: — Глянь у него ствол!
Рубец принял Аркадия в сауне на улице Маршала Жукова, но стол в трапезной не накрыт, парилка холодная, девочек не будет, во всяком случае, для гостя. Зато мусорный бак за окном пустой, и никто не увидит, как Аркадия туда запихнут. Грохнут, упакуют, и в утиль. Сивый — большой мастер по части мокрых дел, и он уже готов на убийство. Живым из этих тисков можно было выйти только в двух случаях: или вернуть деньги, или убить всех, начиная с Каймана. Тем более что Аркадий действительно собирался это сделать. В ближайшем будущем. И в настоящем он с удовольствием взял бы с собой пистолет, если бы нашел его в квартире у Вики. А он искал, но ствол куда-то исчез. Возможно, она переложила его в другое место.
Кайман обыскивал Сарычева так, как будто искал не пистолет, а пакетик с наркотой, хорошо хоть штаны снять не потребовал.
— Пустой! — отходя к Сивому, сказал он.
— Миша, ты за кого меня держишь? — с усмешкой произнес Сарычев. — Я бы, конечно, мог тебя грохнуть, но как мне потом жить? Карамболь мне твою смерть не простит.
— Это хорошо, что ты это понимаешь, — скривился Рубец. — Плохо, что ты по всем статьям пустой, ни денег, ни ствола.
