— Дядя Кирилл, ты же никого не будешь убивать? Так ведь? — Глаза Виолетты широко распахнулись и она, не отрываясь, смотрела на оружие.
— Пойми, мы должны защищаться…
— Пожалуйста, пожалуйста. Только не это! Если ты выстрелишь хоть разочек, то очень меня расстроишь!
Я поколебался, вздохнул и медленно убрал пистолет, повернувшись к девочке, чтобы она видела.
— Вот и всё. Мы будем просто помнить, что он у нас есть и достанем только в самом крайнем случае. Договорились?
— Да, только пусть он так никогда и не настанет. Хорошо?
— К сожалению, милая, от меня здесь мало что зависит! — вздохнул я и потянул на себя скрипучую дверь.
Первое, что находилось за ней, был джип с русалками. Мне показалось неуместным заострять на таком творчестве внимание ребёнка, но Виолетта, сложив ладошки, словно загипнотизированная, застыла напротив машины, выдохнув:
— Посмотри, как красиво!
Я пожал плечами, что, скорее всего, осталось незамеченным, и невольно подумал о Жене и его дочке. Наверное, зная, что с ними произошло, девочка вряд ли восхищалась бы этим джипом, скорее испугалась бы. Но, разумеется, ничего лишнего говорить я не собирался. Дав ребёнку отвлечься от происходящего, я осмотрелся: широкий двор, заваленный пыльными белёсыми камешками, напоминающими те, что сыплют на железнодорожное полотно. Слабый раскалённый ветерок гнал куда-то вдаль большой шелестящий чёрный пакет, словно перекати-поле. Это, как ничто, создавало ощущение пустынности и заброшенности. А что если так и есть? Вдруг Виолетта ошиблась или ещё что-то в этом роде? Тогда, если нас не задержит какой-нибудь местный сторож, мы просто побродим тут и вернёмся назад. И что делать дальше? Неожиданно мне показалось очень важным, чтобы развязка оказалась где-то здесь, а не снова в загадочной и неопределённой перспективе. Хотя рассказ ребёнка и этот джип всё-таки весьма обнадёживали, что именно так оно и будет. Но я бы предпочёл сейчас застать врасплох идущего к машине Хельмана или что-то в этом роде. На худой конец увидеть какие-нибудь серьёзные препятствия, но только не пустоту. И всё-таки, наверное, нас не могли не ждать, если я был хотя бы отчасти прав в вопросе о постоянной слежке.
— Сколько времени? — спросила Виолетта, не отрывая взгляд от машины.
— Тринадцать двенадцать! — бросив быстрый взгляд на часы, автоматически ответил я и тут же вздрогнул.
Почему-то мне показалось совершенно неправильным, что я не сказал: «Один час» — хотя это одно и то же. Или проснулись какие-то давние страхи, связанные с цифрой тринадцать? Так это же всё глупости и недостойные внимания пустяки. Тем не менее, несмотря на всю убедительность доводов, как говорится, осадок остался.
— Мы тоже въезжали через эти ворота и ставили здесь машину. С тем дядей… — Виолетта пронзительно посмотрела на меня. — Будь всё время рядом, пожалуйста. Вон тот домик! — Девочка задрала голову, и я увидел, как по её шее катятся и блестят капли пота. — И там другие, совсем маленькие…
Я посмотрел перед собой и неожиданно подумал, что эти конструкции не просто напоминают цилиндры, а чем-то созвучны с моими видениями на пожаре. Смог, клубясь, делал их основание практически неразличимым, отчего похожесть усиливалась, правда, нигде не было видно извивающихся рук.
— Ну что, милая, пойдём?
— Да, я готова! — очень серьёзно посмотрев на меня, ответила Виолетта, и я почему-то пожалел, что она не попросила постоять у ворот ещё немного.
Мы медленно, озираясь, прошли по диагонали к высокой конструкции, отметив рядом приземистую металлическую постройку и несколько больших облупившихся ящиков.
— Туда… — кивнула головой девочка, и, обогнув две колонны, мы оказались возле приоткрытой двери.
Я аккуратно заглянул внутрь и убедился, что это небольшая, заваленная битым кирпичом комната, в центре которой стояла гнутая металлическая лестница, уходящая куда-то вверх сквозь зияющую в потолке прямоугольную дыру. Нигде не было слышно ни звука, прерывисто шуршали только наши гулкие шаги.
— Ты уверена, что это именно то место? Что-то не похоже, чтобы здесь кто-то был… — приглушённо спросил я.
Девочка молча кивнула и указала пальцем вверх.
— Тогда очень тихо…
Мы начали подниматься, но, несмотря на все предосторожности, лестница сильно скрипела и скрежетала. Если наверху кто-то был и не догадывался до этого момента о нашем приближении, то теперь-то обратил внимание точно. Может, какой-то реакции сейчас мне и не хватало? Очень уж неприятно идти, так сказать, на решающий бой, но не быть уверенным, что находишься в нужном месте. Когда мы миновали дыру в потолке, оказалось, что дальше лестница выходит на улицу и лишь одной стороной примыкает к гигантскому цилиндру. Это мне не понравилось — хотелось чувствовать себя более защищённым. Случись что, мы были прямо как на ладони.
— Не иди так быстро, я не успеваю… — Виолетта дёрнула меня за руку и посмотрела осуждающе.
— Хорошо, извини! — кивнул я, останавливаясь и глядя наверх.
Где-то там, высоко, лестница входила в подобную нижней комнату, где, наверное, если чему и суждено случиться, то это начнётся.
— Ты хочешь поскорее оказаться там? — девочка высоко подняла брови.
— Нет, скорее хочу оказаться подальше отсюда, — ответил я и вздохнул: — Но, думаю, всё равно однажды придётся вернуться сюда и закончить дело. Поэтому лучше уж не откладывать, а решить всё прямо сейчас.
— Мне тоже всегда говорили, что дела надо делать сразу…
— И это правда. И ещё, пообещай мне, пожалуйста, что не будешь смотреть вниз!
— Почему?
— Чтобы у тебя не закружилась голова!
— Хорошо, не буду, — затрясла головой Виолетта.
Кажется, мы бесконечно долго взбирались вверх, но я, несмотря на то что сам не хотел этого делать, периодически посматривал вниз. От этого начинал нестерпимо ныть живот, а также кружиться голова, но мне почему-то казалось очень даже возможным, что Хельман подкрадётся именно оттуда и начнёт раскачивать лестницу. Она будет трястись всё сильнее, а из бетона цилиндров полетят разболтанные погнутые скобы и облачка белой пыли. Иными словами, я боялся повторения того, что, кажется, уже очень давно произошло, когда я полз между балконами. Однако время шло, а ничего подобного не происходило. Даже хлипкая на вид лестница оказалась вполне ничего — когда мы немного привыкли к амплитудам её движения, то единственное, что доставляло нам дискомфорт, были раскалённые на солнце поручни. Прошло время, и вот моя голова оказалась в отверстии — на этот раз круглом. Девочка передо мной радостно вскрикнула и оказалась на полу, куда с большим удовольствием через несколько секунд наступил и я. Некоторое время мне продолжало казаться, что под ногами всё мотается, но потом постепенно наступило физическое ощущение покоя и равновесия.
— Вот и хорошо. Мы совсем рядом с этим домиком… — выдохнул я и оглядел точно такую же комнату, с которой началось наше путешествие.
Единственное отличие — лестница не устремлялась в потолок, а выходила из пола, оканчиваясь небольшой квадратной площадкой.
— Теперь туда? — кивнул я головой в сторону приоткрытой двери, хотя, конечно, мог и не спрашивать, это был единственный выход.
— Да… — шепнула Виолетта и опять схватила меня за палец.
Мы захрустели битым кирпичом и, распахнув дверь, оказались стоящими на уходящих, кажется, бесконечно вниз цилиндрах. Несмотря на то что снизу нам был виден лишь дом, занимающий всё пространство, здесь стало понятно, что его окружает широкая кайма пустоты, вычищенная ветром, но зияющая выкрошенными дырами в бетоне. Стало намного жарче… Или это просто сказался подъём? Я обтёр рукой пот и некоторое время смотрел на слипшиеся по краям лица волосы девочки, трущей теперь свободной рукой глаза. За ней был виден красивый городской ландшафт, и я невольно вспомнил, как много лет назад поднимался по похожей лестнице внутри гигантской скульптуры «Рабочий и колхозница» на ВДНХ, чтобы посмотреть в манящие и зияющие белым цветом большие щели в их головах.
Снизу мирно бежал по рельсам поезд, словно забавная разноцветная ленточка, только моего города я отсюда разглядеть не мог. От этого почему-то стало грустно и появилось ощущение горького разочарования, словно друг, поддержка которого была очень важна, обещал, но так и не пришёл. Виолетта, кажется, тоже решила осмотреться, но я предупреждающе потянул руку и покачал головой:
— Нет, посмотри, здесь нет ограждения и можно упасть.
— А что ты видишь?
Я многое мог бы ответить, но подумал, что девочка спрашивает, о чём-то вполне конкретном и сказал:
— Обычную жизнь, из которой мы с тобой сейчас оказались вырваны, но, уверен, очень скоро опять будем как все…
— Скорей бы уж! — вздохнула Виолетта и обернулась в сторону добротной, обитой металлом двери.
