насильников и убийц, когда-то получавших за это сроки, а ныне находящихся на свободе. Но каждый из них на день убийства имел алиби. И тогда Максимов — голова, выдвинул версию, что убийца — отвергнутый отец. Он ведь не насилует, не грабит, а только убивает.
Подняли документы из ЗАГСов и выявили десятерых отцов, кого суд лишил отцовства и запретил встречаться с детьми. У семи из них были девочки, и мы установили за каждым слежку. Через месяц один из этой семерки подъехал к школе, выбрал жертву и направился за ней до дома, а потом в подъезд. Наши сотрудники рванули следом. Маньяк и десятилетняя девочка вошли в лифт, а оперативники вбежали в подъезд, когда те уже уехали. Пришлось стрелять в потолок, чтобы напугать маньяка. Это подействовало, и он не успел перерезать ей горло.
Когда двери лифта открылись, опера увидели жуткую картину — до смерти испуганную, но здоровую девочку, а возле нее маньяка с бритвой в руке. Стоял как истукан и не мог пошевелиться. Так испугался. Его скрутили, отвезли в отделение, а через час он начал давать показания. Рассказал и показал все места, где совершал преступления. Все до одного. Это, без сомнения, был он.
Больной человек, но психиатрическая экспертиза зафиксировала его вменяемым. Так всегда делается, чтобы преступник предстал перед судом и получил вышку. Даже если он явный псих. — Алексей замолчал.
— Сколько детей он убил? — спросил после паузы Сергей.
— Восьмерых девочек. Девятую не успел — менты помешали.
— Гад! — вырвалось у Краснова.
— Его бывшая запрещала ему встречаться с дочерью, потому что он иногда выпивал. Добилась в суде, чтобы его лишили родительских прав, а он сильно переживал разлуку с дочерью. И вот нашел выход злой энергии в убийствах детей. Свою дочь и жену не трогал, а других…
— Дали вышку?
— Да, но ты сам знаешь, у нас смертная казнь отменена… за ненадобностью, — Алексей изменился в лице, в сердцах махнул рукой и чуть не проматерился.
— Ничего. Ее введут на месяц, расстреляют всех, кого надо, а потом опять объявят мораторий.
— Хорошо бы. Я этого гада допрашивал и понял, что он даже рад, что все так кончилось. Признался во всем — очистился от греха.
— Все равно гад, — покачал головой Краснов.
— Ты знаешь, его дочь приходила к нему в изолятор, и не раз. Они подолгу беседовали. Он рассказал ей, что причиной убийств стала сильная любовь к ней, и то, что им запрещали встречаться. А началось с того, что он поджидал ее возле школы, смотрел на нее, но подойти боялся. Дочка могла случайно сказать матери, и тогда бы его опять затаскали к участковому. А он тихий человек, безработный инженер, в личной жизни неудачлив. Самым большим и единственным счастьем в его жизни была дочь. Трагедия в своем роде.
Но однажды дочка заболела, он пошел за какой-то девочкой, зашел за ней в подъезд, потом в лифт и не помня себя перерезал ей горло перочинным ножом. Сонную артерию. Потом это повторилось…
На очных ставках с дочерью он сказал, что любит ее. И она сказала, что очень любит его. Причем искренне. Я слушал записи, — Алексей помрачнел. — Вот так.
Сергей ничего не сказал, а только насупился.
— Любовь, любовь, что она с людьми делает. Одних возвеличивает, других уничтожает, превращает в зверей.
— Это точно.
Мужчины подъехали к бульвару, Сергей остановил машину, и они вышли. Шли по горячему асфальту в направлении памятника Крупской и молчали.
— Скоро лето кончится, — сказал Сергей.
— Еще не скоро, но уже через половину перевалило. Вниз быстрее покатится. — Алексей пнул носком черного начищенного ботинка жухлый листок.
— Я и не заметил, как оно прошло. Трудился не покладая рук. Даже в отпуск не поехал. Видимо, нагулялся, — Сергей усмехнулся.
— А я не помню, как дни и ночи пролетают, что вчера делал, что позавчера. Мне кажется, время остановилось, и жизнь превратилась в один длинный день, состоящий из совещаний, выездов на место преступлений и расследований.
— Наверное, стареем, — тяжело вздохнул Краснов.
— Давай о деле.
— Да не спеши ты, Леша. Остановись, посмотри по сторонам, задумайся, зачем спешим, для чего. Может, радость в жизни не от любимого дела, не от зарабатывания денег, не от растрачивания их на вкуснятину, красивые авто, шмотки, девиц, а от общения со своими подрастающими, познающими мир детьми. От того, что ты стараешься научить их, увидеть то, чего сам не смог увидеть. Добиться того, чего сам не достиг. — Сергей остановился и внимательно посмотрел на Фомина.
— Скорее всего ты, Серега, прав. Иначе почему, выйдя на пенсию, дедушки с таким наслаждением нянчат своих внуков?
— Они восполняют радость общения, которую не смогли получить от своих детей.
— Работа была на первом месте, а дети на втором, вот и получается, что кайф начнется, когда на пенсию выйдешь. А до пенсии еще дожить надо. И что интересно. Этого маньяка жажда общения с собственной дочерью подтолкнула к убийствам.
— Меня твоя история тоже на эти мысли натолкнула.
— Поэтому и разговор о детях начал? — Алексей улыбнулся.
— Именно, Леша, именно. У тебя-то их двое, а у меня пока ни одного.
— Так заводи.
— Подумываю. Жизнь-то в один неизвестный тебе, неожиданный миг может кончиться, а что останется? Счет в банке, квартира, дача, машина. Кому все это останется, для кого все это зарабатывается?
Алексей похлопал Сергея по плечу: — Стареешь и поэтому мудреешь. Философские мысли в голову полезли.
— Когда-то же им надо полезть. Пора. Скоро сорок.
— И мне скоро.
— Поздравляю.
— Не с чем. Дети есть, а мысли тягостные посещают. Зачем, почему, когда это кончится? — Алексей посмотрел на часы.
— Сколько еще?
— Двадцать минут есть. На эти темы лучше на кухонке, за бутылочкой размышлять.
— Или на природе за шашлычком.
— Или так, но все равно с бутылочкой.
— С бутылочкой. Вот и кульминация разговора.
— Да. — Алексей вопросительно посмотрел на Сергея.
— Ладно, сантименты побоку, возвращаемся в дело. Что ты знаешь о Гекторе Альбертовиче Лэнце?
Краснов не хотел пока говорить другу, что между политиком и телохранительницей произошел конфликт на сексуальной почве. К тому же он не был на сто процентов уверен, что этот конфликт вообще был. Он хотел о нем узнать от Фомина. Хотя Сергей допускал, что начальник охранного управления ФСБ не дал вымести сор из стен департамента и никто ничего не знает. Делом могли заниматься тамошние следователи, и в этом случае утечки информации от секретных источников не произошло бы.
— Так что ты знаешь о Лэнце? — повторил вопрос Сергей.
— Ничего особенного. Влиятельный воротила с
