политической крышей. На него пробовали заводить пару уголовных дел, но он откупался. У нас на него ничего нет, так как кто-то наверху в нашей управе его задницу прикрывает. Все дела закрыли или уничтожили.
— А были дела?
— Да. Он пробивался во власть, в политику с грязными деньгами. Как он их получил, никто не знает. Скорее всего рэкет, шантаж, неотданные кредиты, ликвидированные кредиторы. Дела ведет по-крупному, причем не только здесь, но и за границей. От его размахов жуть захватывает. Я тебе искренне советую с ним не связываться. — Фомин замолчал. — Он владелец финансовой империи. Куча банков и филиалов, фондов, ассоциаций. В этом с ходу не разберешься.
— А кто такой Роман Лазарев? Ты о нем ничего не слышал?
— Кто он?
— Начальник его охраны.
— Он у нас не работал, и я о нем ничего не знаю.
— Может, он комитетчик? Ладно, хрен с ним. Вернемся к Лэнцу. Вспомни, какие материалы по нему проходили?
— По убийствам ничего. Он лично никого не убивал, но как только у него возникал конфликт с кем-то, сразу появлялись трупы. Вернее, не трупы появлялись, это было бы топорно, и мы бы его давно привлекли, а люди пропадали. Тех, кто с ним конфликтовал, — нет. Они испарились. Как сквозь землю провалились.
— Как так?
— А так. Помнишь дело о хозяине небольшой нефтяной компании «Алманефть?»
— Про него в газетах писали и на телевидении была информация.
— Так вот. У него был конфликт с Лэнцем. Лэнц хотел купить компанию, но нефтяник наотрез отказался ее продавать. И вот нефтяник пропал. Разыскиваем и в России, и через ИНТЕРПОЛ, но нигде его нет.
— Может, сбежал?
— Нет, пропал с концами. Его компанию Лэнц хитрыми юридическими процедурами обанкротил и прибрал к рукам по плевой цене.
— Вот как?
— Вот так. В Думе депутаты законы стряпают не для того, чтобы экономика страны нормально развивалась, а для личной выгоды. А Лэнц имеет влияние на многих депутатов.
— И что?
— Ничего, это лишь один пример деятельности Лэнца.
— Есть еще? — Сергей помрачнел.
— Больше нет.
— Значит, он мафиоза.
— Бывший мафиоза. — Алексей снова посмотрел на часы. — Пора.
— Пойдем, — сказал Краснов, и они быстрым шагом двинулись к машине. — А враги у него есть?
— Есть, и много. Поэтому охрана из бывших чекистов, бронированные лимузины.
— Как ты думаешь, ему нужна шумиха в прессе по поводу некоторых его не совсем чистых дел?
— Конечно, нет. Это однозначно. Кому же она нужна перед выборами. Он в Думу метит. Депутатская неприкосновенность всем сгодится. Но кто эту информацию добудет? — Алексей приостановился и хитро взглянул на Сергея.
Сергей в свою очередь пристально посмотрел на друга, но ничего не сказал.
— Ты во всяком случае мой совет в уме держи, — посоветовал Фомин.
Мужчины подошли к машине, Сергей пиликнул брелоком сигнализации, и замки щелкнули. Они сели и поехали на Петровку. По пути молчали. Когда доехали, вышли на улицу, и Сергей проводил Алексея до проходной.
— Пойдем, с шефом повидаешься. Он будет рад.
— Нет, дел много. Передавай ему большой привет.
— Тогда пока. — Леша протянул руку, и Сергей ее сжал крепкой хваткой.
— У меня к тебе просьба, — начал Краснов, — ты скинь на дискету все, что у вас есть на него. Все, вплоть до газетных статей. Позвони, и я ее заберу.
— Ладно, но там немного.
— Сколько есть. Спасибо за встречу, ты очень мне помог.
— Повидались. — Алексей ушел, а Сергей сел в машину и уехал.
Краснов решил время даром не терять и отправился на Старую Басманную улицу посмотреть на дом, который предстояло напичкать аппаратурой. Он стойко вытерпел все пробки и заторы и наконец прибыл на место. Машину оставил напротив магазина, а сам пошел во двор искать особняк.
К его радости, тот располагался рядом и был, как и говорила Катя, обнесен красивым высоким забором из металлического витья. В тени тополей возвышался каменный дом прошлого века с мраморными колоннами, причудливыми окнами с куполами вверху, высоким крыльцом и широкими гранитными ступенями. Длинные, массивные дубовые двери, мореные коричневым, плотно прикрытые, скрывали какую-то тайну, и Сергею нетерпелось ее разгадать. Зарешеченные, затемненные стекла, как зеркала, отражали свет и нельзя было разобрать, что за ними. Ворота никто не охранял, хотя над крыльцом висела видеокамера, и она методично поворачивалась то вправо, то влево.
«Охрана есть без сомнения, но, наверное, не милицейская, а из частного агентства», — анализировал Сергей.
У крыльца, в глубине двора стояли две иномарки — представительская «Ауди» и здоровущий джип «Шевроле».
«Кто-то из клиентов отдыхает», — решил сыщик.
Вывески, указывающей, что за организация находится в здании, нигде не было, и даже людей за забором не было. По улочке спешили прохожие, и Сергей решил пройтись вокруг конторы. По крайней мере один раз он мог это сделать, не привлекая внимания дотошных телекамер. Шел в темных солнцезащитных очках и искоса поглядывал на окна и двери особняка. Заблаговременно он взял в собой видеокамеру в борсетке и снимал ворота, резиденцию и машины у входа.
Пройдя один раз и сняв все, что нужно, он решил больше глаза охране не мозолить и удалился. Вдруг запищал сотовый в борсетке, и он вынул трубку.
— Да, — произнес Краснов и с изумлением услышал голос его клиентки Кати.
— Здравствуйте, Сергей Сергеевич.
— Привет, — обрадовался тот.
— Поднимитесь в двадцать пятую квартиру.
— Какую квартиру? — сперва не понял сыщик.
— Подъезд перед вами, — уточнила девушка. — Я жду.
Она повесила трубку, а Сергей остался стоять в недоумении. Потом спрятал телефончик, взглянул на выходящие во двор окна соседнего пятиэтажного, кирпичного, много раз штукатуренного дома и пошел к подъезду. Поискал взглядом написанный забывчивыми жильцами код на стене, а когда нашел, нажал кнопочки замка, открыл дверь и вошел. Поднялся по грязной, с расписанными стенами, лестнице на третий этаж, подошел к двадцать пятой квартире, потянулся к дверному звонку, но нажать его не успел. Дверь отворилась, и за ней Сергей увидел Катю. Она махнула рукой, мол, входи, и растворилась в полумраке жилища.
Сергей вытер ноги, вошел, захлопнул за собой дверь и остановился.
— Идите сюда, — услышал он негромкий приятный голосочек из глубины квартиры. Сыщик осторожно двинулся по скрипучему, давно не шкрябанному и не лакированному паркету, стараясь определить, откуда его зовут. Наконец, она повторила призыв, и он повернул в комнату, которая оказалась неухоженной спальней в снимаемой задешево захолустной квартире.
Катя лежала на боку на накрытой цветастой простыней кровати, подперев рукой голову. Ее призывная поза явно указывала на нешуточные намерения. Скрещенные ноги, прогиб в пояснице, выпяченная бугром
