Ознакомительная версия.
— Помощь нужна вашей девушке, ею и занимайтесь. А мы уж как-нибудь сами… Но… — Лукьянов нарочно выдержал паузу. — Но если со мной что-то случится, знайте, что играть вам придется против Красневича… Скажу по секрету, я слышал, что Иван Александрович завещал вам часть своих акций. Не знаю, насколько большую, но это и неважно. В общем, если Красневич предложит вам сделку, соглашайтесь, даже если он назовет не самую высокую цену… Извините, некогда мне. Дел по горло…
Лукьянов ушел, а через два дня Вадим узнал, что он умер от острого сердечного приступа прямо на рабочем месте. А еще чуть позже он узнал, что Илья Михайлович Красневич избран президентом концерна «Сталь-Вест».
Господин Крикунов был владельцем самой крупной и самой успешной нотариальной конторы в Железнорудске. Своим благополучием он был обязан Алтынову, потому как фактически являлся его личным нотариусом. Но Олимпия с трудом договорилась с этим желчным типом о встрече. То одно дело у него, то другое. Но вся его чрезмерная занятость имела только одну причину — нежелание встречаться с женой Алтынова, чье завещание лежало у Крикунова в сейфе. Но все же встреча состоялась. Олимпия с содроганием входила в просторный, со вкусом обставленный кабинет человека, которого Алтынов назначил своим душеприказчиком, то есть исполнителем завещания. Ведь душеприказчик не просто распределяет наследство между наследниками, он еще и распоряжается имуществом завещателя, которое не требовало управления. А ведь ей неизвестно, кому Алтынов завещал свое имение, которое сейчас было ее домом… Да и много чего сейчас зависело от Крикунова.
— Здравствуйте, Альберт Давидович! Наконец-то мы с вами встретились…
— Доброго здравия, Олимпиада Викторовна! — слащаво улыбнулся нотариус. — Рад вас видеть… Наберусь смелости вас спросить, чем обязан вашему визиту…
Действительно, нужно было быть смелым человеком, чтобы позволить себе столь глупый вопрос. Или тупым как пробка…
— Мне хотелось бы знать, какова была посмертная воля Ивана Александровича?
Она могла бы добавить «самого любимого, самого лучшего мужчины на свете»… Но не было смысла метать бисер перед этой свиньей. Ведь при всей своей важности Крикунов не в силах изменить суть завещания.
— Всему свое время!
Нотариус сказал это с таким видом, что Олимпия замерла в ожидании момента, когда он хрюкнет от удовольствия…
— Но уже прошла неделя после смерти Ивана Александровича…
Тело его еще до сих пор оставалось на Кипре. Местные власти проводили собственное расследование его гибели и до поры до времени не выдавали труп. Но скоро гроб с телом переправят в Россию. А Олимпия уже здесь. Больше всего на свете ее волновал вопрос о наследстве… Впрочем, радужных надежд она не питала. Ведь Алтынов русским языком сказал, что ее ждет разбитое корыто. Также он сказал, что еще не поздно все исправить. Но, увы, на деле оказалось, что поздно…
— Да, но согласно воле покойного завещание должно быть вскрыто не раньше чем через три месяца после его смерти…
— Какой в этом смысл? Ведь для вступления в права наследникам дается всего полгода. Всего полгода…
— Не волнуйтесь, за оставшееся время мы успеем оформить все необходимые бумаги… Тем более что Иван Александрович не забыл упомянуть вас в своем завещании…
— Вы в этом уверены? — затаив дыхание, спросила Олимпия.
— Как я могу быть неуверенным в том, что говорю, если собственноручно заверял завещание…
— Может, вы поделитесь информацией?
— Не имею права, — покачал головой Крикунов. — Все узнаете через три месяца… Даже меньше чем через три месяца…
— Но я хотела бы знать…
— Не волнуйтесь, все в порядке. Для вас все в порядке…
— Я надеюсь на это…
— И правильно делаете…
— Я думаю, вам бы хотелось и в будущем блюсти интересы нашей семьи…
Возможно, это был глупый ход с ее стороны. Само понятие «наша семья» в ее устах звучало как нечто наивно-аморфное… Но в любом случае это провокация. И на нее должна последовать реакция душеприказчика. Хорошо, если положительная…
— Да, конечно, мне бы хотелось… — обнадеживающе кивнул нотариус. — И я понял, что вы имеете в виду… И вообще я вас понимаю. Все-таки вы законная жена, вам интересно знать, на что вы можете рассчитывать… Но поверьте, я не могу огласить завещание сейчас… Разве что со своих слов, без уточнения деталей…
— Хотя бы так! — в радостном предчувствии затрепетала Олимпия.
— Для вас все хорошо… Я бы сказал, очень хорошо…
— А для Вадима? — вырвалось у нее. — Я имею в виду Вадима Зуева…
— Я понял… Не знаю, обрадует это вас или огорчит… Он тоже упомянут в завещании… Иван Александрович возлагал на него большие надежды. Потому он изменил завещание. В его пользу…
— Когда?
— Когда изменил?.. А незадолго до своей смерти. Перед тем как отправиться на Кипр… Он как будто чувствовал… Ну да ладно, не будем об этом… Вас-то он не забыл…
— Но тем не менее Вадим унаследует часть его состояния?
— И не самую малую… Все, больше ничего я вам не скажу…
— Ну Альберт Давидович!
— И не просите! Я и без того сказал более чем достаточно…
На этом разговор закончился. Окрыленная надеждой Олимпия вышла из конторы, села в свою машину и с улыбкой на губах облегченно вздохнула. Конечно, хотелось бы, чтобы ей досталось все. Но и делить наследство с Вадимом не самый худший вариант. Она будет чувствовать себя счастливым человеком, если ей достанется хотя бы треть от всего состояния, которым владел Алтынов… Она уже сейчас чувствовала прилив восторга. На самого Алтынова ей было наплевать. Нет его больше, и черт с ним! Убиваться по нему она будет только на людях…
Вадим вышел из машины и направился к автобусной остановке. Домой надо съездить… Жил он у родителей. Ходил пешком. Возможно, Алтынов и оставил ему кое-что из своего наследства. Но его этот вопрос волновал постольку-поскольку. Главное, чтобы руководство «Сталь-Вест» оплачивало дорогостоящее лечение Анжелы. А оно пока не отказывалось, хотя власть и переменилась. А то что у него у самого нет денег, так это не беда. Осенью восстановится в институте, будет учиться и работать. Женится на Анжеле, будет жить с ней долго и счастливо. Пусть небогато. Главное, чтобы с ней…
На остановке вышел на дорогу — глянуть, не виднеется ли вдали оранжевая «морда» маршрутного автобуса. Но увидел ослепительные даже при дневном свете фары «Мерседеса». Машина стартовала с обочины дороги, за три-четыре секунды развила большую скорость и резко затормозила возле Вадима, объехав его с правой стороны. Опустилось стекло, и он увидел лицо Олимпии.
— Ну чего стоишь? Садись!
Он вспомнил, как три года назад она забрала его с остановки, где он ждал троллейбус. Правда, тогда ночь была. И машина не чета нынешней… Три года с тех пор прошло. Всего три года. Но как будто целая вечность…
Вадим пожал плечами и сел в машину.
— Ты не думай, я не случайно к тебе подъехала, — трогаясь с места, сказала Олимпия. — Ждала тебя…
— Зачем?
— Не бойся, на шею тебе вешаться не собираюсь, — усмехнулась она.
— Я не боюсь…
— Не боишься? Даже не знаю, хорошо это или плохо…
— Чего ты от меня хочешь?
— Так, только давай ты не будешь строить из себя девственника! — поморщилась она.
Ответила, что называется, грубостью на грубость.
— Знаю, что у тебя есть Анжела, знаю, что ее любишь, — смягчилась Олимпия.
И у Вадима пропало желание грубить ей.
— Люблю.
— Что там с ней? Я слышала, что плохо…
— Ну почему же, надежда есть…
— Надежда умирает последней… Ладно, это я так, к слову… Ты почему пешком ходишь?
— Потому что машины нет.
— Как это нет? Пришел бы ко мне, поговорили бы. У Ивана в «конюшне» целая коллекция. Любую машину на выбор… Понятно, не хочешь меня видеть…
— Да нет, просто занят был, — замялся Вадим.
— Да ладно, занят… А живешь где, у родителей?
— Ну да…
— Странный ты какой-то…
— Может, мне с тобой жить? — усмехнулся он.
— Нельзя со мной. У меня траур, люди не так поймут… Но ты бы мог жить в особняке. Это же дом твоего отца…
— Спасибо, но мне бы что-нибудь попроще…
— Если попроще, тогда держи…
Олимпия протянула ему ключи. Знакомая связка…
— Квартиру, которую нам на свадьбу подарили, на тебя оформили. Она твоя без всяких вопросов…
— И у меня вопросов нет… — Вадим забрал ключи, сунул их в карман.
Глупо отказываться от своей собственной квартиры. Тем более что им с Анжелой где-то нужно жить. Квартира, которую получил ее муж, для совместного проживания никак не подходит. Максим скоро возвращается. Один или со своей Милой — это уже детали, которые касаются только его самого. Если его поставили перед выбором, не факт, что он должен был делать его в пользу подставной девки…
Ознакомительная версия.
