каким боком? — продолжал рубить на корню версии товарища «гасконец».
— Ну, может так брата, свата, или какого-нибудь Пушкинского кума звали?
— Погоди, — угомонил говорливого коллегу гасконец питерского помола. Повернулся к французу. — А точно Пушкин Порфирий Петрович?
— Oui, оui, — вновь «завизжал» каскадёр. — Пушкиндт. Погфиги Петговьитщ.
Таксисты нахмурились. Хождение по ленте Мёбиуса начинало их утомлять.
И вдруг — прямо как в книгах Буссенара, или в фильмах, в которых порою снимался Робер — за спиной у парижского гостя раздался вдвойне приятный женский голосок. Вдвойне приятный оттого, что говорила женщина не только медово, но и по-французски. Весьма бойко, хоть и с небольшим акцентом.
— Vous avez besoin de Michel Pouchkindt, le chef d’agence de detective prive «Porphyre Petrovitch»?
2. Незнакомка
19 часов 34 минуты 05 секунд.
Признаем честно, слышать голос было гораздо приятнее, нежели лицезреть его обладательницу. Такое порою случается. Наверное, поэтому далеко не всех сладкогласных фемин берут ведущими на телевидение. Кому-то приходится довольствоваться и местом диктора на радиостанции.
Как раз такая претендентка на должность «богини эфира» и стояла сейчас перед Бобом. Голос — Мирей Матьё обзавидуется, внешность — увы, не Нора Арнезедер. Нет, девушка отнюдь не была уродиной, но и красавицей её назвать, язык не поворачивался. Даже на миловидную не тянула. Оттопыренные, как у знаменитого русского анимационного персонажа (Боб никак не мог вспомнить его трудно выговариваемое имя) уши, нелепый старушечий пучок на затылке и круглые очки с толстенными линзами не украсили бы и девушку с обложки «Lui» [10]. Стальные же брекеты отбили бы у всякого, даже самого непритязательного фотографа желание лишний раз озвучивать дежурную фразу «Скажите, пожалуйста, «сы-ы-ыр»!». А мешковатая юбка и бесформенная кофта пыльно-табачного цвета напрочь лишали такие понятия, как «бюст», «фигура», «ножки» и «талия» какого бы то ни было смысла.
В общем, обладательница чарующего голоса и весьма аляповатой наружности никоим образом не соответствовала распространенному в Европе представлению о том, как должна выглядеть настоящая русская красавица: этакая наяда с толстенной льняной косой до пояса и лучистыми васильковыми глазами. Цвет глаз, кстати, у девушки с пучком был правильный, соответствующий стереотипу. Но увеличенные ужасными круглыми линзами очи цвета июльского неба смотрелись уж больно пугающе.
Боб не стал привередничать, широко улыбнулся:
— Мадмуазель говорит по-французски?
— Немного, — покраснела «мадмуазель, и, как показалась Бобу, плотоядно сверкнула брекетами.
— Мне вас послало небо, — сказал Робер, стирая с лица улыбку (наверное, он рассчитывал, что и девушка последует его примеру). — Я впервые в России и совершенно не знаю языка.
— Чем могу быть вам полезна? — Девушка не поняла скрытого намека, растянула рот едва ли не до ушей. Брекеты блистали в лучах заходящего солнца, словно зубцы стального капкана.
— Вы что-то говорили о мсье Пушкиндте и его агентстве.
— Но разве не вы первым упомянули о них?
— Да, конечно, — смущенно рассмеялся Боб. Он не знал, как растолковать незнакомой русской девушке суть непростой ситуации, в которой он оказался по воле случая и Деда. И главное — как при этом не проболтаться о многомиллионных сокровищах Буссенара. Не хватало ещё втягивать в дело случайных прохожих. «Красная звезда», как оказалось на поверку, шутить не любит. Достаточно и одного Лелуша. — Понимаете, мне во что бы то ни стало необходимо отыскать в Петербурге человека по фамилии Пушкиндт и заведение под названием «Порфирий Петрович»… Я готов заплатить. — Робер полез за бумажником.
— Не надо, — жестом остановила его порыв девушка. — Я помогу вам абсолютно бесплатно. Так уж случилось, что я тоже разыскиваю Михаила Пушкиндта. Мне также нужна его помощь.
«Ого, — подумал Робер, — а этот загадочный Пушкиндт оказывается весьма популярная личность. Девушка сказала, что он руководит детективным агентством. Значит, он частный сыщик, как Шерлок Холмс? Вот только название для своей фирмы он выбрал странноватое — «Порфирий Петрович». Ведь как я понял, самого его зовут Мишель».
Вслух Боб сказал:
— Разрешите представиться, меня зовут Робер Робер.
— Забавно, — едва удержалась, чтобы не прыснуть от смеха девушка. — Впервые встречаю человека с таким своеобразным именем.
— Да, имя — дуплет, — поддержал девушку каскадёр. — Мои родители любили пошутить. И, наверное, очень любили стихи. Ведь мое полное имя Робер Лотер Север Робер. Не имя — детская считалочка. Ха-ха-ха. — Обладатель имени-скороговорки рассмеялся, но тут же умолк: сломанные ребра быстро о себе напомнили. Дважды Робер потёр грудную клетку, сказал: — Но для друзей я просто Боб.
— Боб? О, я знаю как минимум двух Бобов. — От беспричинного восторга и без того огромные глазища за линзами очков расширились ещё больше. Бобу отчего-то вспомнилась строчка из сказки Шарля Перо «Красная Шапочка»: «Бабушка, почему у вас такие большие глаза?»… Тьфу ты, лезет в голову всякая дребедень… А девушка тем временем продолжала: — Боб Сен-Клер в исполнении Бельмондо и Боб Моран Анри Верна.
— Ого, — искренне удивился Робер. — Вы знакомы с французским популярным искусством?
— Да, обожаю французское кино и литературу, а еще BD [11]. Франция у меня в крови. Между прочим, в прямом смысле слова. Мои предки — выходцы из Галлии. Сказать по чести, именно поэтому я теперь и вынуждена искать помощи в агентстве «Порфирий Петрович». Всё дело в одном полузабытом французском сочинителе позапрошлого века, авторе приключенческих книг на географическую тематику.
Боб насторожился, как вступивший на тропу войны охотник за скальпами, спросил:
3. Забытый
19 часов 42 минуты 17 секунд.
— Вы случайно не о Буссенаре?
Возможности глаз девушки расширяться могли поспорить с аналогичными возможностями Вселенной:
— С чего это вы взяли, что Буссенар полузабытый автор?
Боб смутился:
— Ну-у…
— Пойдемте. — Девушка с ушками как у «Тщебугашка» (Боб таки вспомнил, как зовут того мультяшного героя!) ухватила француза за рукав, настойчиво потащила за собой. Подвела к стоящему рядом со стоянкой такси киоску с прессой, ткнула пальцем в стопку книг в картонных переплетах изумрудного цвета. На обложках — старинные гравюры в рамочке, над рисунками — кириллицей (золотыми буквами) выведено: «Луи Буссенар», что, по мнению Боба, на латинице должно было выглядеть как: «Louis Boussenard» (именно так, — правда, красным на золотом поле, а не золотом на поле зелёном, — было написано на крышке книги, что лежала сейчас в рюкзаке Робера).
Девушка подтвердила догадку француза:
— Видите? Печатают, не забыт. — Спохватилась, хлопнула себя по лбу ладошкой: — Кстати, меня зовут Аня.
— Анья? — переспросил Робер.
— Можно Аннет, — смущенно добавила девушка.
— Очень приятно, — сказал Боб, хотя еще не решил, действительно ли новое знакомство было для него приятным. — Да, я смотрю, Буссенар популярен у вас в России. А вот во Франции он не то что полузабыт — я
