– Слушай, а вообще-то, это ты правильно сделал, что решил полежать там. Накопать, может, ничего и не накопаешь, зато хоть подлечишься. Видок у тебя такой, что на пол чокнутого, ты точно тянешь.
– Да ладно тебе, – отмахнулся Федор. – Тебе бы три дня не пожрать и не поспать, посмотрел бы я тогда, на кого ты потянул, – заметил Туманов.
Но Грек пропустил это замечание мимо ушей. Протянул бумажку с номером телефона клиники. Этот номерок он подглядел на телефонном аппарате, когда они с Ваняшиным сидели в кабинете главного врача Белика. Запомнить его Грек решил так, на всякий случай. И вот номерок пригодился.
Расхаживал по комнате, Грек говорил Туманову:
– Значит так. Все время, пока ты будешь находиться в этой психушке, мы с Лехой будем дежурить в том доме, прослушивать тебя, а также вести наблюдение в бинокль. Понадобится помощь, скажи. Мы услышим, по сотовому позвоним в дежурку. Командир роты спецназовцев, майор Стриженов уже обо всем предупрежден. Группа спецназовцев круглосуточно будет находиться в управлении при полной боевой готовности, – сказал Грек, остановившись напротив Федора и глядя ему в глаза, добавил: – Ну, что, майор, готов? Не передумал? Тогда, до скорого?
– До скорого, капитан, – ответил Федор.
Грек протянул руку, но, глянув на Федора, вдруг обнял его, и легонько хлопнув по спине, сказал:
– Смотри там, Федя, поосторожней. Не к теще на блины идешь.
Федор не ответил, лишь кивнул. С Ваняшиным они попрощались, пожав, друг другу руки.
После того, как опера ушли, Даша вышла из комнаты. Видок у нее был не лучше, чем у Федора. Все три дня проплакала, отговаривая своего майора. Но так и не отговорила. Слыша в ответ от майора монотонное:
– Так надо. Ты должна позвонить в клинику. Должна, Даша.
И Даша согласилась. Она подошла, сняла телефонную трубку с аппарата и набрала тот номер, который ей написал на бумажке капитан Грек.
Вечером, в половине девятого, в дверь позвонили. Федор сидел на диване. По телеку показывали «Белое солнце пустыни». Этот фильм ему нравился. Раз десять его уже посмотрел и еще мог столько же. А потом, надо же было, как-то отвлечь себя. Видел, Даша расстроилась так, что места себе не находит. И вдруг, этот звонок.
Федор сразу выключил телевизор и шмыгнул в спальню, бухнулся на кровать. Следом за ним туда вбежала и Даша. Побелев лицом, спросила:
– Федор, миленький, давай не будем открывать. Пусть все катится к чертям. Я тебя умоляю, Федор? Пусть позвонят и уедут. Прошу тебя. Пожалуйста.
Но Туманов упрямо покачал головой. Отменять свое решение было поздно.
– Все должно идти так, как задумано. Понимаешь меня? Поэтому ты успокойся, иди и открой им дверь. Они должны поверить, что я больной человек.
– Ладно, – опустошенно произнесла Даша и поплелась в прихожую. Вскоре Федор услышал оттуда ее голос:
– Мой муж там, в спальне. Пройдите.
Туманов приготовился к встрече, изображая из себя человека, у которого не все в порядке с психикой. Тупым взглядом уставился в потолок, не обращая внимания на вошедших.
В комнату вошли двое амбалов в белых халатах. Но Федор даже не взглянул на них. Его взгляд застыл на потолке. А вошедшие остановились возле кровати, внимательно рассматривая своего будущего пациента. И еще не приступая к детальному осмотру, один из амбалов, у которого в руке был небольшой чемоданчик, обернувшись к Даше, спросил:
– Скажите, а почему вы обратились не в районную больницу, а к нам?
Федор мысленно похвалил Дарью за артистизм и выдержку, потому что сейчас, в эту минуту, оба медика, точно рентгеном, сверлили своими взглядами ее, как бы стараясь угадать, не врет ли красотка, измученная мужем придурком. Даша всхлипнула.
– Мы обращались. И не раз. Только все бес толку. Неделю, другую полежит, вроде ничего. Выпишут, а потом опять, – проговорила она, с достоинством выдержав тяжелый взгляд лекарей психиатров.
– Его медицинская карта у вас есть? – спросил амбал с чемоданчиком.
Даша для вида порылась в тумбочке, отыскала карту и подала амбалу.
– Вот она.
Лекарь по психическим недугам быстро пролистал ее. Потом сказал:
– Ну что ж, шизофрения, это один из профилей нашей клиники. Только, да будет вам известно, клиника у нас частная. Поэтому лечение платное. Зато все на высшем уровне. И диагностика. И лекарства соответствующие. Кстати, как у него с наркотиками? – сочувственно спросил врач.
– Что вы, доктор. Мой муж не употребляет наркотики. Но пить, пьет.
Врач цокнул языком и сказал:
– От этого дела мы его вылечим в два счета. Пить не будет.
Федор искоса быстро глянул на кулаки амбалов. Попасть под такие кулаки, все одно, что угодить под жернова мельницы. Не захочешь, да сразу бросишь пить и колоться, лишь бы не попасть под прессовку этих чудо богатырей.
Врач взял стул, поставил его рядом с кроватью и уселся на него, раскрыв свой чемоданчик. Его помощник, санитар, деликатно отказался от предложенного Дашей стула, и встал у врача за спиной, ни на минуту не отводя своего тяжелого взгляда от лежащего на кровати больного. Вдруг тот кинется на доктора. Но Даша успокоила:
– Он, вообще-то, смирный. Мухи не обидит. Лежит, и молчит, слова не добьешься. Уставится в одну точку и смотрит, пока не уснет. Или плакать начнет, как ребенок.
– Понятно, – сказал врач, достав из чемоданчика блестящий никелированый молоточек. – Тихое помешательство. Подлечим, – пообещал лекарь и обратился к Федору: – Ну-ка, батенька, смотрите на молоточек, – и стал водить им перед глазами Туманова то в одну, то в другую сторону, вверх и вниз.
Федор подчинился. Для себя уже определил, что лучше не раздражать этих светил психиатрического излечения, а то еще впорют какой-нибудь укол.
– Что же вы, батенька, раскисли? – ласково спросил доктор. А Федор, вращая глазами за молоточком, жалобно проговорил:
– Доктор, я поправиться хочу. Чтобы быть таким, как все.
Врач пальцами оттянул ему веко, сначала на одном глазу, потом на другом, зачем-то заглянул в рот, на язык, и успокаивающе произнес:
– Поправитесь. Обязательно поправитесь. Полежите месячишко, другой. И поправитесь. У нас – хорошо. Свежий лесной воздух. Четырех разовое питание. А по выходным ваша супруга будет навещать вас. Ну что, поедем, Вениамин Анатольевич? – спросил он у Федора.
Туманов тихонько вздохнул, глянув на Дашу. Даша стояла позади санитара, покусывая уголок платка, и укоризненно смотрела на Федора. Ему захотелось отослать этих обоих долбаков ко всем чертям, чтоб не цеплялись со своими дурацкими вопросами. Но вместо этого, он тихим голосом произнес:
– Я хочу поехать за здоровьем.
Врач добродушно улыбнулся, пряча свой молоточек обратно в чемоданчик.
– У нас вы обязательно выздоровите. Даже не сомневайтесь. Собирайтесь.
Услышав это, Федор стал вставать с кровати, незаметно сунул руку под подушку, где лежал «жучок».
Когда они спускались по лестнице, санитар не вытерпел, сказал:
– Не пойму я баб. Все им не так. Вот он, – кивнул он на Федора, – спокойный мужик. Не шумит, не ругается. А ей, видишь ли, не нравится, что он молчит. Дала пожрать, и пусть сидит себе тихонько.
Федор шел впереди. За ним санитар. Врач спускался последним.
– Ты не понял главного, – поучительно сказал врач санитару. – Она же ясно сказала, молчит и лежит, уставившись в одну точку. Понимаешь? А ей же надо, чтобы он трахал ее. Видал, какая аппетитная деваха.
– Да. Девка и в самом деле хороша. Ну теперь натрахается досыта, пока муженек у нас будет, – подхватил санитар, не досказанную врачом мысль. А у Федора тоскливо сделалось на душе. Обида взяла за такие слова про Дашу.
На улице их поджидал тот самый фургон «Уазик». Увидев, вышедших из подъезда, водитель завел мотор.
Прежде, чем влезть в машину, Федор обернулся и посмотрел на окно квартиры и увидел в нем Дашу. Заметив, что он смотрит, Даша на прощанье махнула ему рукой и заплакала.
* * *
Как Федор и предполагал, первым делом его заставили раздеться. Делая это, он незаметно от доктора и санитара, положил «жучок» себе в рот. После того, как он снял с себя всю одежду, санитар завел его в комнату, где стояла большая ванна.
– Спинку потереть, – посмеиваясь, предложил санитар. Федор отказался, помотав головой. Сам намылил мочалку, потом натерся ею, потом обдал тело под душем. Глянув в приоткрытую дверь, заметил, с какой тщательностью санитар осматривает его одежду, ощупывая и заглядывая в карманы. Хорошо, что он догадался спрятать «жучок» в рот, а то бы всю операцию ожидал полный провал. Санитар даже не побрезговал сунуть нос в его кроссовки, поглядеть под стельками.
От пижамы Федор отказался, а вот тапочки взял. Уезжая, не подумал о сменной обуви. А от постоянного хождения в кроссовках, ноги устанут.
После душа его повели в палату, где кроме него лежали еще трое. Старик и два молодых парня. Один, кажется, был ничего, а вот второй, явно держал в палате верх и не хотел, чтобы к ним вселился новичок, который был выше ростом и по виду, крепче телосложением. Посмотрев на Федора, он сказал санитару:
