в холле гостиницы, где жила — со стариком, который ей показался похожим на министра внутренних дел России — и она недолго думая застрелила его. Ее схватила немецкая полиция. Когда ей сказали, что она убила обычного мирного бюргера приехавшего на воды, она ничуть не раскаялась в содеянном. И заявила — дословно — что в наши тяжелые времена нет разницы, одним человеком больше, одним меньше [40].
Вот такие вот люди и хлынули в Россию, пароходами и пломбированными вагонами — когда настала свобода.
А что теперь? Интересно, кто-то задумывается о том, куда делись все братки из девяностых? Их ведь сколько было, толстолобиков?
Кто-то погиб. Кто-то сел — у них срока, кстати, массово заканчиваются в 2015–2025 годах. А кто-то здесь, в Европе. В Чехии, в Испании. Они здесь, они никуда не делись. Ждут.
И когда из России раздастся разбойный посвист — думаете, куда они денутся?
Страшно не то, что Иваниди творит здесь. Страшно, что будет, когда он вернется.
— Я чего зашел…
…
— Только что генеральный прокурор подписал ордер на арест Иваниди.
Я сел на кровати
— Как?!
— А вот так. Британцы передали пакет документов для экстрадиции. Он подозревается в отмывании денег, в наркоторговле, в организации заказных убийств…
…
— Если хочешь и можешь, поехали с нами, группа уже собирается.
— Спрашиваешь… — я встал с кровати — сейчас переоденусь
— А врач?
— К черту врача!
…
Группа для задержания Иваниди формировалась прямо на улице, перед зданием МВД Греции. Там кстати еще не убрали следы разгрома…
Больше десятка полицейских машин, два грузовика с солдатами, пулеметы на автомобилях. Предстартовая суета…
Мне это не нравилось
— Зря собираемся так на виду. Любой может позвонить ему и сообщить.
— В этом здании отключена связь. Перебои с электричеством…
Круто.
По связи прошла перекличка на греческом. Определяли порядок движения.
— Все! — Димитрис выбросил сигарету и хлопнул дверью — поехали…
Смешно… я ведь провалил задание. Я должен был добиться передачи Иваниди нам… а его явно отдают англичанам.
Но почему мне так хорошо тогда…
…
От Афин — на большой скорости рванули на север, по трассе. Иваниди жил на самом севере, недалеко от Салоник, прямо на побережье. У него там был дом, причем не купленный, а выстроенный. По данным разведки МВД — он был там.
Когда мы свернули на проложенную специально к дому Иваниди трассу — бетон, две широкие полосы — хлестко ударила об асфальт пуля, потом еще одна
— Стой! Стой!
— Назад!
— Снайпер!
— Ложись! Ложись!
Мы выбрались, присели за машинами
— Мегафон где? Где мегафон!?
…
— Не взяли что ли? Раздолбаи!
— Вот он, здесь…
Димитрис взял мегафон
— Никифор Иваниди — громыхнуло над горами и морем— с вами говорит полиция! У нас ордер на ваш арест!
…
— Никифор Иваниди! Не сопротивляйтесь! Мы полиция!
Ага… щас…
Послышался какой-то свист…
— А это еще что…
…
А это были вертолеты…
Два вертолета, американские СиХоки, зашли со стороны моря. Светло-серые, морской вариант. Один из них завис чуть в стороне, другой — опустился прямо на крышу здания виллы Иваниди. Было достаточно далеко — но мы отлично видели, как несколько человек, в гражданском — один за одним пригибаясь, бегут к вертолету, садятся в него…
— Стреляйте! — крикнул я, показав на вертолеты — стреляйте же!
— Ты что?! — крикнул в ответ Димитрис — это же американцы! Совсем с ума сошел!
Я смотрел на Димитриса, а он на меня.
И я понял, что я не там, я — в Европе. В Европе нельзя стрелять в американцев.
Это один из признаков цивилизованного мира — в нем никогда не стреляют в американцев.
Приняв на борт нужных людей — второй вертолет снова поднялся в воздух и оба они ушли в сторону моря. Мы молча смотрели на это. Стрельбы больше не было, греческие полицейские получили возможность зайти на территорию виллы. Понятно, что никого кроме перепуганной прислуги мы там не обнаружили.
12 июня 202… года. Лондон, Великобритания
И все-таки он поступил правильно…
Первую ночь — он не спал. Мучился от того что сделал. Но потом он понял — это надо было сделать. Потому что быть англичанином — это, прежде всего моральный выбор.
Выбор, который ты делаешь каждый день своей жизни.
Владелец дорогого ресторанного бизнеса в центре Лондона Александр Хоменко припарковал свой Мондео на знакомой стоянке, вышел… он уже настолько привык к Лондону и его безопасности, что не смотрел по сторонам. И поплатился — в спину ткнули чем-то тупым, схватили за руку…
— Бумажник, мужик…
Албанский акцент.
Он привык, что сопротивляться в таком случае не надо. Достал бумажник и отдал назад.
— Ого… какая колода. Дневной лимит на картах есть?
— Конечно, есть…
— Ладно, пофиг. Садись обратно, мужик. Банкомат знаешь, где поблизости?
…
— Покажу. Поехали…
Налетчиков было двое. Оба явно албанцы — чернявые, в куртках с капюшоном — худи, чтобы лица не было видно на камерах. У одного пистолет.
Он поочередно снял с карточек все, что там было в пределах дневного лимита. Получилось много, восемь с чем-то тысяч фунтов. Отдал бандитам. Он не сопротивлялся — смысл? Потом их все равно поймают, полиция тут работает отлично…
— Все, больше не дает снимать…
— Спасибо, мужик…
Бах! Бах! Бах!
Бывший русский банкир и нынешний ресторатор Александр Юрьевич Хоменко неловко упал у банкомата, подвернув ногу под себя, и застыл. Второй бандит схватил первого за руку.
— Ты что сделал, придурок!? Зачем? Он же все отдал!
Первый вырвал руку
— Бежим!
Бандиты бросились бежать.
Ровно через три часа — один из бандитов, явно нервничая, сбежал по ступенькам станции метро Виктория. Там его уже ждали…
— Я все сделал…
— Молодец, Ахмед.
— Что с моим братом? Вы обещали, что его выпустят.
— На это потребуется время. Но мы выполняем свои обещания, Ахмед. Вот, держи. Вторая половина денег…
…
— Снимай осторожно и не здесь. Лучше в Париже. Это карты французского банка…
…
— Сейчас доедешь до вокзала. Немедленно садись на поезд и отправляйся на континент. Там знаешь что делать. Не высовывайся, по крайней мере, год. Тебя уже ищут.
Бандит сунул конверт с картами в карман. Воровато осмотрелся
— Смотрите. Про брата вы обещали.
— Мы помним свои обещания. Не теряй время.
Бандит еще раз огляделся — и исчез в спешащей на посадку толпе. Контактер — кивнул неизвестно кому и пошел на выход…
Ахмеду — было не по себе. Если он появится в Албании — к нему будут вопросы. Албанцы хоть и
