– Я пришла просить Элизабет не обижаться на меня…
Должно быть, она прочла в моем взгляде удивление, так как сразу же начала нескладно объяснять:
– В субботу я принимала гостей. Элизабет помогала мне делать бутерброды, а Войтек, – она произнесла имя моего ребенка как-то смешно, – занялся приготовлением коктейлей, потому что ему наши голландские, как он говорит, не нравятся. Он специалист во многих вещах, и я, естественно, согласилась. Я не знала, что они будут такими крепкими…
До меня уже дошло, что именно эту соседку Войтек обцеловал на званом вечере перед моим приездом.
– И я много выпила этих коктейлей… У Элизабет потом была из-за меня неприятность… Я бы ей никогда ее не причинила, если бы не коктейли. Вы наверняка об этом слышали от Элизабет…
– Ничего я не слышала, – заверила я ее. – Но если и было какое-то алкогольное недоразумение, то наверняка все уже разъяснилось.
– Я хотела прийти на следующий же день, извиниться перед Элизабет, но я знала о вашем приезде и не хотела мешать, поэтому пришла только сейчас…
– Вы живете одна? – спросила я бесцеремонно.
– О нет, с мужем. Правда, он на месяц уехал в Штаты, но уже через два дня вернется.
– А в какой области работает ваш муж? – продолжала я допрос, бросая взгляды на жену моего ребенка, у которой было такое выражение лица, будто она хотела провалиться сквозь землю.
– В области химии…
– Он химик?
– Его брат в N. имеет фармацевтический бизнес, а муж занимается продажей. – Ошарашенная, она не сопротивлялась допросу.
– Значит, он часто выезжает? – Я уже не глядела на Эльжбету.
– Часто, но не на такой срок. Обычно дня на два – в ФРГ, во Францию, Австрию.
– Если я не ошибаюсь, в конце этой улицы живет старый поляк, участник войны, он женился на голландке. Когда она умерла, ее племянница переселилась к нему. Вы что-нибудь знаете о нем? Он все еще живет здесь?
– Да, живет. Это очень старый человек. Зимой он не выходит из дома.
Резкий, как обычно, звонок возвестил о прибытии Крыся из школы.
– Крист пришел, и я больше не буду мешать, – произнесла гостья. – Еще раз извините меня, Элизабет…
Эльжбета попрощалась с ней почти сердечно и заверила в том, что ничуть не обижена. Однако мне еще не хватало ясности в вопросе о возможности дальнейшего флирта этой особы с Войтеком. Хотя проведенный допрос меня несколько успокоил.
Учеба в первом классе голландской школы, видимо, не требует слишком больших усилий, поэтому Крыся по возвращении из школы понесло. Он сразу же вовлек меня в игру. Мы изображали прыжки бегемота и тигра до тех пор, пока мне не пришло в голову, что пружины дивана и кресла могут не выдержать. Тогда Крысь потребовал, чтобы я играла с ним в прятки, на что у меня вообще не было никакого желания – слишком эта игра напоминала мне визит переодетых полицейских.
Когда все попытки сломить мое сопротивление окончились ничем, Крысь заявил, что ему ничего не нужно и он пойдет к Бассу. Мне это уже было знакомо. Басс живет на соседней улице. Однако Крысь привел своего друга в мою комнату, и вскоре весь дом наполнился криками и топотом.
Пребывание в роли бегемота меня несколько утомило, и я с удовольствием вытянулась в кресле с иллюстрированным журналом в руках. Однако блаженство мое длилось недолго. С лестницы донесся какой-то шум под аккомпанемент радостных выкриков и смеха. Потом голос Крыся объявил, что они идут побегать во двор, и все стихло. Я не успела даже крикнуть, чтобы он оделся как следует.
Я вышла в холл, убедилась в том, что курточки внука на вешалке нет, и, успокоенная, вернулась в кресло. Но только я успела прочесть в журнале несколько слов, как Эльжбета сообщила с кухни:
– Пушистик, взгляни в окно, Крысь бегает по улице в той лисьей шапке с хвостом.
Я поспешно набросила на себя плащ и выбежала на улицу. Вид у Крыся был забавный. Он вприпрыжку мчался по улице, его маленькая головка почти полностью скрывалась под лисьей шапкой, а рыжий хвост сзади смешно подскакивал. Рядом бежал Басс, такой же взволнованный и восхищенный, как и Крысь.
Я резво побежала за ними, но догнать мальчишек мне удалось только в конце улицы. Крысь смеялся и изворачивался, как вьюн.
– Я разрешила тебе прятаться в моей комнате, но не играть с моими вещами, к тому же эта шапка не моя. Ты должен ее снять.
– Но я хочу в ней бегать! – протестовал он.
– Говорю тебе, что это шапка не моя. – Я бесцеремонно сняла ее с головы Крыся.
Он замолчал, посмотрел на меня, покраснел и разразился плачем.
– Не реви, тем более что ты уже бегал в ней, хватит! – сказала я сконфуженно и хотела его обнять. Он вырвался.
– Не люблю тебя! – заорал мой внук и побежал к дому.
Я осталась посреди улицы с несчастной шапкой в руках.
– Дети бывают невежливыми…
Замечание это, сказанное по-английски, исходило из дома, перед которым я оказалась. Меня это удивило, так как я и представить себе не могла, что сцену с шапкой и Крысем мог видеть кто-нибудь еще. Однако в дверях дома стояла элегантная женщина в замшевой юбке и замшевой короткой курточке и смотрела на меня с любопытством.
Смутившись и лихорадочно подыскивая английские слова, я объяснила, почему отобрала у внука шапку, а также рассказала историю этой шапки. Элегантная женщина, казалось, слушала меня с большим интересом.
– Вы будете здесь, в Голландии, искать владелицу шапки? – спросила она.
– Во всяком случае постараюсь это сделать, – ответила я. – Мне известна ее фамилия.
Я кивнула на прощанье и повернула в сторону своего дома. Только тогда я заметила, что неподалеку припаркован серый «порше». Так ведь это та самая племянница, тетка которой была замужем за польским солдатом! Я пожалела, что не спросила ее об этом, и решила спросить при первом удобном случае.
Разумеется, я не сказала своей невестке о том, что познакомилась с владелицей «порше». Я не сомневалась: Эльжбета все еще краснеет в душе, вспоминая мои бесцеремонные вопросы к Лизе, и наверняка хочет, чтобы я не знакомилась больше ни с кем из соседей.
Не сразу удалось мне вернуть и расположение Крыся.
Войтек заявился в этот день необычно рано и обедал вместе с нами. После десерта, когда Крысь уже пошел наверх, Эльжбета сказала ему:
– Пушистик познакомилась с Лизой, она заходила сегодня.
Войтек взглянул на меня вопросительно. Я не была уверена, ждет ли он от меня ответа на вопрос о причинах ее визита или о моем впечатлении о ней. Но предусмотрительно выбрала последнее.
– Это корова, которая может нравиться пастуху, ведущему одинокую жизнь на пастбище, – бросила я будто бы походя и начала говорить о своих впечатлениях от местного торгового центра. Я не смотрела на моего ребенка, но в глазах его жены заметила удовлетворенный блеск.
Когда Эльжбета ушла мыть Крыся, я рассказала Войтеку, что Крысь играл с лисьей шапкой, что он плакал, когда я отобрала ее, и что пора наконец что-то с ней сделать.
– Думаю, тебе нужно пойти в полицию и рассказать об этой шапке, – закончила я свою речь.
– Ты действительно считаешь, что мне нужно пойти в полицию и заявить, что моя мать присвоила чужую меховую шапку?
– Что ты плетешь, я не присваивала ее!
– Ты права, это следовало бы назвать кражей. Но, по-твоему, если я скажу, что ты ее украла, это будет звучать лучше? Нет, Пушистик, уж какая ты есть, такой и останешься, трудно с тобой. Но не требуй от меня, чтобы я компрометировал собственную мать. – И он протянул руку за газетой.
Однако я не хотела признавать свое поражение.
– Но тебе так или иначе надо идти в полицию, ведь ты еще не прописал меня. А когда я сдавала визу, мне сказали, что ты обязан прописать. Так вот, когда ты пойдешь туда, что тебе мешает вспомнить о потерянной шапке и упомянуть фамилию Голень?
Но Войтек уже сунул нос в газету и поэтому ничего не ответил.
– Ты слышишь, что я тебе говорю?
– Слышу.
– Ты знаешь, что должен меня прописать? Из-за газеты послышался нетерпеливый вздох.
Мне хотелось сказать, что это не слишком вежливая манера разговаривать с матерью, но я промолчала, опасаясь последствий. Разговоры со взрослыми детьми не такое уж простое дело.
Но дня через два я утешилась, когда Эльжбета сказала, что мы с ней поедем в N. Ей нужно было уладить там какие-то дела, и она хотела покопаться в библиотеке. Мы договорились, что я вернусь к четырем, когда Крысь придет из школы (ленч он съест у Басса), а она вернется позднее, вместе с Войтеком.
Поездка на автобусе заняла полчаса. Мы проехали жилой комплекс, похожий на наш, но, пожалуй, еще более крупный, и вышли на Плац-1944.
– Тут ты не заблудишься, улицы имеют названия. Обратный автобус пойдет с этого же места, ехать на нем до конца. Запомнишь название остановки и номер автобуса? – Эльжбета хотела быть уверенной в том, что я не потеряюсь.
– Запомню, – заверила я ее.
