Я усмехаюсь, но улыбка сползает с моего лица, когда я поднимаю глаза и вижу нацеленную прямо на меня камеру охранного видеонаблюдения. Верное средство охладить веселье: сразу прекращаешь смеяться над чужой глупостью, как только до тебя доходит, что сам поступаешь еще глупее.
— Ролло, ты же отрубил эту хрень, да? — с тревогой спрашиваю я.
— Отрубил, отрубил. Перед вашим приездом зашел в офис и выключил. Там всего две кнопки: «Пуск» и «Стоп». Говорю же, с моей работой справится даже идиот, — заверяет Роланд. — Только не забудьте забрать с собой пленку, иначе они заподозрят неладное, увидев, что запись остановлена.
— Не волнуйся, заберем, — говорю я. — Ладно, хватит трепаться, живо за работу.
Братья-акробаты передают мне телики, а я нахожусь внутри фургона и стараюсь покомпактнее их расставить, чтобы вошло как можно больше. Внезапно на всех троих падает яркий свет фонаря.
— Какого…
— Ваша наглость, парни, просто поразительна, — восторгается голос из темноты за фонарем. Луч гаснет, и нашим глазам предстают девяносто килограммов чистейшего самодовольства, втиснутые в темно-синюю форму. — Боб Шоу, начальник охранной службы. Внеплановая инспекция, — сообщает униформа, потом добавляет (видимо, для собственного развлечения): — Сюрпри-из!
В жизни вора бывают моменты, когда не остается ничего иного, кроме как поднять руки, признать, что игра окончена, и быстренько придумать смягчающие обстоятельства (временное помрачение рассудка, больные родственники, нуждающиеся в срочной операции, жестокость общества и т. п.). У Роланда, очевидно, самоуважения меньше, чем у меня, потому что он начинает что-то лепетать, как пятилетний ребенок, которого поймали за поеданием варенья.
— Мистер Шоу, вы все неправильно поняли, — бормочет он.
— Я так сразу и подумал, — кивает Боб.
— У нас переучет, помните?
— В смысле, вывозите излишки? — уточняет Боб. Сообразив, что номер не пройдет, Роланд меняет тактику:
— Мы можем все вернуть.
— Согласен, бумажной работы будет меньше, хотя все равно не понимаю, каким образом это поможет вам выкрутиться.
Роланд делает брови домиком.
— Гм… если мы все положим на место, — пытается растолковать он, — тогда никто ничего не узнает, а если никто ничего не узнает… — Роланд робко улыбается и замолкает в расчете на то, что Боб самостоятельно сделает правильный вывод.
— Так, так, приятель, давай, напряги извилины. Я верю, у тебя все получится, — подбадривает Боб. Его ухмылка становится еще шире, а глазки превращаются в щелочки, и до меня вдруг доходит, на что он намекает.
— Хотите в долю? — уточняю я, спрыгнув с фургона.
Роланд закашливается.
— Бекс!
Боб, однако, находит мою мысль вполне здравой и желает услышать подробности.
— Делим навар на четверых. Устраивает?
— Не совсем. По правде говоря, вариант «на одного» нравится мне гораздо больше, — заявляет Боб.
— Чего? — Олли аж подпрыгивает.
— Погодите, так не пойдет. Это все равно что оставить товар здесь. Какой нам с этого прок? — кипячусь я.
— А такой, что вы не загремите за решетку. По-моему, выгода очень солидная. В общем, либо вы загоняете товар и отдаете мне все барыши, либо я сдаю вас копам. Как там это называется? — Боб морщит лоб. — Слово такое специальное… А-а, вспомнил: шантаж!
— Я бы подобрал для тебя еще несколько слов, — сквозь зубы цежу я.
— На твоем месте, Раффлз, я бы не стал тратить времени на лингвистику. Тебе ведь нужно побыстрее толкнуть телики. И смотри, чтоб цена была приличная, иначе разницу будешь доплачивать из своего кармана, понял? — грозит Боб.
Олли вносит встречное предложение:
— Слушай, раз такое дело, может, мы просто наваляем тебе как следует?
— Ничего не выйдет, приятель. Я уже снял ваши физиономии и фургон на мобильник и отослал фото женушке. — Для пущей убедительности Боб демонстрирует свой камерафон. — Как вам такие яблочки, господа грабители?
— Если честно, не очень, — признает Олли.
— Я так и знал. Ну, раз мы опять подружились, не парьте мозги, ребята. Лучше грузите товар в машину, времени почти не осталось. — Боб включает фонарик и светит им прямо в лицо Роланду. — Эй, Джордж Клуни, помоги-ка нам вон с той здоровой коробкой.
В общем, Боб, этот козлина, поимел нас. Как я уже говорил, иногда приходится поднять руки и смириться с тем, что игра проиграна, но на сей раз что-то подсказывало мне, что это еще не все, далеко не все. Имейте в виду, ни в коем случае нельзя поддаваться на шантаж, потому что шантажисты крайне редко удовлетворяются разовой наживой и почти всегда повторяют свои угрозы, видя, что вы готовы выложить денежки за их молчание. Единственное, что вы можете сделать, когда попадете в лапы шантажиста, это добровольно признаться в содеянном и утащить его (или ее, поскольку в роли шантажисток часть выступают разгневанные бывшие подружки) с собой на дно. Думаете, почему все эти актеры и политики чуть что, сразу бросаются приносить покаяния? Это вовсе не ловкий карьерный ход, как могут предположить некоторые. Обычно дело лишь в том, что перед этими людьми маячит близкое разорение, после того как новый друг по переписке опустошил их банковские счета, имея на руках фотографии своей жертвы, нежащейся в объятиях таксиста где-нибудь на загородной обочине.
В общем, не поддавайтесь на удочку шантажистов. Возможно, глядя на меня (прикусил язык, согласился на условия Боба и продолжил загружать фургон), вы решите, что я повелся, однако в данный момент у меня просто нет иного выхода. Этот урод связал нас по рукам и ногам, и пока что мы вынуждены тянуть время, подыгрывая ему. Рано или поздно он потеряет бдительность — все они со временем расслабляются. А когда это произойдет, я возьму его за яйца, уж будьте уверены.
Кстати, насчет бдительности: ночную тьму прорезает свет автомобильных фар; маленький «пежо» резко тормозит и останавливается неподалеку от нашего фургона.
— Мать честная, мы еще кого-то ждем? — в изумлении восклицаю я.
— Вот именно, ублюдок! А ну иди сюда! НЕМЕДЛЕННО!
При звуках этого слишком хорошо знакомого голоса я роняю коробку с теликом. Надо рвать когти!
— Черт, это Мэл! Скорее прикрой меня! — шепчу я Олли и ныряю в глубь склада, пытаясь найти укромное местечко.
В темноте натыкаюсь на дверь, ведущую в маленькую каморку охранников. Забегаю туда и гашу свет. Даже не представляю, как Мэл удалось меня вычислить, но позже обязательно разберусь. Сейчас, впрочем, это последняя из моих забот. Мне остается лишь запереть дверь изнутри, сидеть тихо и изо всех сил надеяться, что Олли устоит на линии огня.
Как выясняется, у меня есть возможность наблюдать за всем происходящим на экранах видеокамер. Картинка смазанная, звук отсутствует, однако мне удается читать по губам Мэл почти все, что она произносит. Молодая леди явно чем-то расстроена. Будь камера оснащена аудиовыходом, я бы знал, чем именно, а еще убедился бы, что умение придумывать «отмазки» развито у моего лучшего друга примерно на одном уровне с пунктуальностью.
— Бекс, я знаю, что ты здесь! Хватит прятаться! — орет Мэл.
— Прошу прощения, мисс. Вы в курсе, что посторонним сюда вход запрещен? — делает первую попытку Боб.
— А вы в курсе, что заняты кражей теликов? — парирует Мэл, кивая в сторону коробки с телевизором, которую Боб только что погрузил в наш фургон. В следующую секунду она вновь переносит все свое внимание на поиски блудного возлюбленного. — Считаю до трех. РАЗ!
— Еще раз простите, мисс, но я обязан вывести вас с территории склада, — заходит на второй круг Боб, берет Мэл за локоть и пытается препроводить к машине. Очень зря.
Мэл резко высвобождает руку и достает из сумочки мобильник.
— Полегче, шкура наемная! Кажется, ты случайно набрал на моем телефоне три девятки. Стоит мне нажать на кнопку вызова, и ты увидишь, какая блестящая встреча ждет меня за воротами! — предупреждает она. — Хочешь проверить?
Начальник охраны Боб сдается и делает шаг назад. Он недоумевает: возможно ли, чтобы справедливое возмездие настигло его столь скоро?
— На чем я остановилась? Ах да: ДВА!
Олли видит свой шанс вскочить на ходу:
— Мэл. Мэл, солнышко, послушай. Бекса здесь нет, честное слово.
— Не вешай мне лапшу на уши, дубина! Ты и этот крысеныш неразлучны, как сиамские близнецы. Вдобавок, когда я звонила ему на мобильный, трубку взял ты!
Олли вдруг вспоминает — а ведь и вправду!
— Э-э, да… только потом ему пришлось срочно отлучиться, — натужно выдает он, испуганный тем, что его разум заплыл в неизведанные широты.
Мэл не покупается на это жалкое вранье.
— Адриан, выходи! Хоть раз в жизни докажи, что ты мужчина! — кричит в темноту Мэл, обращаясь совсем не к тому человеку.
