— У вас опять двери открыты! Тоже мне, сыщики! — крикнула Катерина, заходя в квартиру брата. Она всегда внутренне ежилась от огромности и пустоты этих светлых хором.
«Никаких безделушек-пылесборников, только необходимое!» — решила Лана, въезжая в квартиру, и из нее как класс были изгнаны мелкие необязательные предметы: сувенирчики, салфеточки, украшения, картинки на стенах. В холле, открывавшемся взору входящего, находились ковер и телевизор. Больше ничего. Детям разрешалось играть на ковре, разбрасывая и не собирая игрушки. Тут же мальчишки смотрели мультики, состав которых цензурировался строгой матерью. Одежда и другие необходимые вещи прятались в необъятных, но разумно устроенных шкафах-купе. В других комнатах царил тот же минимализм — стол-стул-кровать-пара кресел. Всюду — практичные неброские шторы, которые легко стирались. И нигде никаких баночек, коробочек и тряпочек «про запас». Лана выбрасывала все, чему не находила сиюминутного применения. Чистота ее кухни могла соперничать с аптекарским залом. Единственное, где она не могла хозяйничать ни под каким видом, — кабинет мужа. Там тоже царил аскетизм в мебели, но хватало бумаг, дисков и книг, находящихся в довольно-таки хаотичном порядке. И еще Дедим любил тепло. Потому в его кабинете наличествовали толстые пледы, тапочки из овчины и ворсистый ковер. Дети же и супруга передвигались по холодному ламинату остальной части квартиры босиком. Оттого, наверное, почти не болели.
Катеринина реплика осталась без ответа: Дедим, закрывшись в кабинете, вел важный телефонный разговор, а Лана воевала со старшими мальчишками в кухне: они перессорились из-за сока, которого досталось чуть больше Андрону.
«Из-за этого светопреставления мы опоздаем на тусовку, и я не возьму все нужные интервью, не сделаю толковый материал и не получу гонорара, а получу новую порцию презрения и скандала», — подумала Катя и тут увидела свое несчастное пунцовое лицо в зеркале. «Злая, толстая бабища», — ужаснулась она своему виду. А ведь все утро потратила на укладку и макияж, который казался дома таким удачным.
— О, привет, красотка! Отлично выглядишь! — Дедим вышел из кабинета и с теплой улыбкой подошел к сестре, поцеловал ее в щеку.
— Ты не одет! — ужаснулась Катя.
— А что там одеваться-то? Стиль — casual, насколько я понимаю. Пати на открытом воздухе, концерт, лицемерные чмоки и восхищения. Ананасы в шампанском прилагаются.
— День, о твоих вечных джинсах не может быть и речи!
— Спокуха, сеструха! — поднял руку Дедим, стараясь перекричать рев отпрысков, несущийся из кухни: видно, Лана пустила в ход тяжелую артиллерию — раздала по шлепку и развела по разным углам спорщиков.
— Мои черные дорогущие джинсы с бирюзовой рубашкой — то, что доктор прописал.
— Ну, не знаю, давай быстрее. А то у меня голова лопнет от этих воплей. Я всегда заболеваю, когда прихожу к вам.
— Это с непривычки. Редко заходишь. Кстати, пить-есть хочешь или надеешься на сногсшибательный фуршет? — Дедим говорил уже из спальни, переодеваясь.
— Да я о еде думать не могу! Трясусь вся, как первокурсница. Господи, я забыла диктофон! — заверещала Катерина и полезла в сумочку в поисках профессионального орудия труда.
— Паникуешь, журналюга? — приветствовала Лана золовку, выходя из кухни с Цветиком на руках.
— Слава Богу, взяла, — прижав руку с диктофоном к пышной груди, обтянутой синим шелком, выдохнула Катя.
— Отлично, кстати, выглядишь. Молоток! И все будет прекрасно, правда, День? — Лана чмокнула родственницу в щеку и подмигнула ей. Цветик тоже широко улыбнулся тетке и протянул обсосанное печенье в дар. В такие минуты Катерина готова была признать, что обожает дедимовскую «команду».
— Все, мы ушли, Лань. — Муж, выйдя из спальни блистательно отглаженный и надушенный, порывисто обнял жену.
— Господи, «и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг!» — гнусаво продекламировала Катя, закатывая глаза.
— Вот именно, — назидательно погрозил ей брат и еще раз поцеловал сына и жену.
Почему ему вспомнилась сейчас эта фраза Кати о «навек прощайтесь»? Дедим поежился от чувства необъяснимой, но явственно ощущаемой опасности. Слева… Обжигающий пристальный взгляд. Дедим повернул голову — на него смотрел глава охраны Гладкой Павел Павлович Грунов. Дедим глаза не отвел — принял вызов. «Что это — ревность коллеги или?..»
Раскланявшись с театральным Продюсером и его женой, которым он помог год назад решить проблему с финансовым шантажистом, Дедим, найдя взглядом сестру, вольготно болтающую со смешным толстяком, пошел искать туалет. При входе в здание института невзначай оглянулся — Грунов смотрел ему вслед. Димитриев поднял глаза и прошелся взглядом по окнам особняка. Его острое зрение позволило заметить небольшое движение жалюзи на одном из окон третьего этажа. Через несколько мгновений жалюзи чуть раскрылись и тут же запахнулись.
В холле Дедима радушно приветствовала красивая брюнетка в красной юбочке. Правильно оценив заминку в разговоре, она указала налево и сказала с еле заметным симпатичным акцентом:
— Маленькая лесенка ведет вниз, там как раз нужная вам комната. — Красотка мило тряхнула головой, и Дедим увидел в ее аккуратном ушке крохотный наушник.
Подойдя к лесенке, сыщик обернулся: брюнетка замерла у входа, явно вслушиваясь в то, что ей говорили. Непроизвольно она коснулась юбки, слегка задрав ее, и Дедим увидел… рукоятку пистолета, торчащую из-за чулочной резинки. «Что за ерунда? Псевдоофициантка с оружием?» — еще больше напрягся Димитриев и сбежал вниз. В кабинке туалета он достал из кармана айфон и вошел в базу данных одной из российских спецслужб. Биография пятидесятитрехлетнего Пал-Пала казалась безупречной. Служба в ВДВ, тренерская работа: Грунов имел седьмой дан по карате. Девять лет назад он уехал с женой-биологом, сотрудничающей с одним из университетов Америки, в США. Организовал школу рукопашного боя… Ого! По рекомендации самого мэра города И. попал в охранники к Гладкой два года назад. Сразу завоевал доверие. Сильно привязан к супруге и сыну, любит спортивные машины, страстно увлекается шахматами…
«Да уж, отменный служака. Слишком идеальный и успешный…», — подумал Дедим. Он решил сунуть айфон в потайной кармашек за воротом рубахи. Лана пришила подобные ко всем сорочкам мужа для наградного ПСМ, с которым заставляла ходить своего рискового сыщика.
«Занятная игрушка», — говорил Дедим о пистолетике, видом которого и ребенка не напугаешь. Впрочем, единственный раз в жизни он его использовал при захвате насильника, который слишком настырно махал железным прутом… На вечер поэзии брать оружие сыщик не собирался, и потому, кроме телефона, в заветный кармашек прятать было нечего. «Мнительность стреляного воробья, дери ее…» — удивлялся своим действиям Димитриев, но, как говорится, на всякий пожарный… Уж больно озадачила его дамочка в мини, с наушником и пистолетом. Больше, чем необъяснимое внимание Грунова.
Выйдя из туалета, Дедим услышал крики с улицы. Рванувшись по лестнице и выскочив во дворик с колотящимся сердцем, он увидел, как огромная толпа журналистов осаждает светловолосого мужчину в темных очках, только что миновавшего рамку. На улице Замазина также творилось нечто невообразимое: набежавшие зеваки кричали восторженно и нацеливали камеры своих телефонов на фигуру нового гостя. Недоумение разъяснила Катерина, подошедшая к брату:
— Видал сюрприз?! Сам голливудский Лейтенант Смерч пожаловал. Мне «бульдожка» сказал, что он будет сниматься в роли Гумилева в новом фильме, который частично спонсирует Гладкая.
— «Бульдожка» — это твой новый знакомый? Или старый? — Дедим с облегчением выдохнул, приняв решение о ежедневном приеме пустырника, про который давно талдычила жена.
— Я ему ногу пришпилила, а он меня за это пирожными кормил. Какой-то фотограф по имени Евгений Онежский. Подохнуть! — Катя засмеялась. В кои-то веки у нее было отличное настроение.
— Ну ты, Катька, темнота-а! Это же мастер с мировым именем! Он работает на лучшие издания, а сейчас его работы выставляются в Доме фотографии.
Катя надулась и фыркнула:
— Все-то ты знаешь, даже то, что знать не можешь по определению. Задавака несчастный… Ну вот, все настроение мне испортил. Я, естественно, упустила очередной шанс. Быть может, лучший в своей жизни.
— А что, ты послала его по матери? — засмеялся братец.
— Тебя я сейчас пошлю! С ним я просто распрощалась.
— Ну так поздоровайся снова! Или лучше интервью возьми. — Денис достал сигарету из пачки и закурил, лукаво глядя на Катерину.
— Брать интервью без подготовки непрофессионально, — назидательно ответила та.
— Да брось! В этом даже есть некий шарм. Подойди и просто скажи: «Вы мне очень понравились, но я, дура, ни черта про вас не знаю. Но вы, быть может, главный шанс в моей профессиональной карьере, которая не клеится, несмотря на мой талант. Помогите уж, “бульдожка”, коровушке». — Дедим рассмеялся, глядя на покрасневшую и гневно поджавшую губы сестру. — А там, глядишь, на деловой почве образуется и что-то…
